Правозащитники заявили о предрассудках судей в делах о самообороне женщин

Фото: Sina Schuldt / dpa / ТАСС

Российские суды, рассматривая дела о самообороне женщин, страдающих от семейного насилия, оперируют стереотипами об «идеальной жертве» и ее «правильном» поведении, приравнивают домашнее насилие к «личным неприязненным отношениям», при этом двум подсудимым женщинам в идентичных обстоятельствах могут быть вынесены диаметрально противоположные приговоры. Такие выводы содержатся в докладе правозащитной организации «Зона права», который есть в распоряжении РБК. Его автор, юрист Дарьяна Грязнова, проанализировала тексты 65 случайно выбранных обвинительных и оправдательных приговоров, вынесенных женщинам по всей России по делам об убийствах при самообороне в ситуациях партнерского и семейного насилия.

«Суды — не единственная часть системы, которая поддерживает и закрепляет предрассудки и стереотипы о пострадавших от домашнего насилия. Как к ним относятся медики и полиция, как происходит первый допрос, как расследуется дело, насколько глубоко следствие изучает историю насилия в семье — все это в дальнейшем влияет на приговор. Часто в суд уже поступает дело, построенное не на фактах, а на предубеждениях», — сказала РБК Грязнова. По ее мнению, следственные органы, которым нужно отчитываться о показателях раскрываемости, часто заинтересованы в том, чтобы квалифицировать деяние «с запасом» — по максимально тяжкому составу, а суды «доверяют следствию» и не всегда готовы тщательно разбираться в обстоятельствах дела и корректности квалификации.

Официальная статистика о домашнем насилии в России «фрагментарна и труднодоступна», говорится также в докладе. На основании нее, в частности, невозможно сделать вывод, сколько осужденных обоих полов отбывают наказание за причинение смерти или вреда здоровью, связанное с попытками защититься от семейного насилия.

Около трети осужденных за убийство при превышении пределов необходимой самообороны (ч. 1 ст. 108 УК) в последние полтора года — женщины, следует из данных судебного департамента при Верховном суде. В 2019-м и первой половине 2020 года по этому составу были осуждены 323 человека, из них 122 — женщины. Из 8,3 тыс. осужденных за умышленные убийства (ст. 105 УК) в 2019-м и первой половине 2020 года около 13% — женщины (1,1 тыс.). Официальных данных о том, какая доля всех этих случаев связана с семейным насилием, нет. Но, согласно исследованию «Новой газеты» и «Медиазоны», опубликованному в прошлом году, 79% женщин, осужденных за умышленное убийство, и 83% женщин, осужденных за убийство при превышении пределов самообороны, оборонялись от партнерского насилия.

В своем докладе юрист «Зоны права» сосредоточилась на качественном анализе судебных решений, связанных с самообороной женщин в ситуации домашнего насилия. В выборку Грязновой попали 20 обвинительных приговоров в отношении женщин по делам об убийстве (ч. 1 ст. 105 УК), 20 приговоров по делам о превышении женщинами пределов необходимой самообороны (ч. 1 ст. 108 УК), 15 приговоров о причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть (ч. 4 ст. 111 УК) и в общей сложности десять оправдательных приговоров по всем этим составам. Обвинительные приговоры датированы 2016–2019 годами, оправдательные имели место начиная с 2010-го.

«В ряде приговоров суды оперируют стереотипами об «идеальных жертвах» домашнего насилия», — констатирует автор доклада. Эти стереотипы связаны с ложными представлениями, что подсудимая легко могла покинуть семью и привлечь обидчика к ответственности, обратившись в полицию. Считается, что в момент отражения атаки жертва должна вести себя определенным образом: убегать, защищаться голыми руками без использования подручных предметов, четко понимать моменты начала и окончания преступного посягательства и в целом действовать «соразмерно угрозе», которую должна адекватно оценивать.

Так, в Архангельской области суд счел, что местная жительница совершила умышленное убийство своего мужа с помощью металлической трубы в момент, когда он «лежал в кровати и не представлял угрозы». Хотя в приговоре раскрывается, что до этого женщина подвергалась домашнему насилию более 20 лет, а непосредственно перед этим мужчина угрожал ей топором и применил сексуальное насилие.

Почти во всех делах, изученных «Зоной права», «подсудимая заявляла о длительном и зачастую серьезном домашнем насилии со стороны партнера, факт которого подтверждался иными имеющимися в деле доказательствами». Верховный суд разъяснял, что право на самооборону постоянно существует у человека в ситуации «длящегося» преступного посягательства, например когда он взят в заложники.

Но суды, выносившие приговоры женщинам, убившим партнеров, как правило, не расценивали домашнее насилие как особое системное нарушение прав человека и длительную психотравмирующую ситуацию, не учитывали гендерную специфику таких случаев; вместо этого они использовали клише о «личных неприязненных отношениях», а события, предшествовавшие гибели нападавшего, назывались «ссорой» или «дракой», указывает Грязнова.

Часто обвинительные приговоры содержат ссылку на то, что побои и насилие со стороны партнера были обыденны, привычны и предсказуемы для подсудимой. Так суды обосновывали виновность женщин и то, что ответное применение силы с их стороны не было оправданным. «Не могла воспринимать обстоятельства совершения преступления как исключительные <...> что давало бы ей право на необходимую оборону», — говорится в одном из приговоров суда города Новокузнецка Кемеровской области. В приговоре Читинского горсуда Забайкалья утверждается, что отношения между домашним насильником и убившей его жертвой «устраивали обе стороны». Еще в одном из приговоров суда в Тамбове утверждалось, что подсудимая не могла воспринять очередную угрозу убийством со стороны своего сожителя как реальную, поскольку ранее осталась жить с ним, после того как он сломал ей ребра.

Судебная практика по делам о домашнем насилии характерна отсутствием единообразия: «Основываясь на практически идентичных фактах дела (как они изложены в приговорах), суды выносят диаметрально противоположные решения», — указывают в «Зоне права». По мнению Грязновой, российское законодательство (в том числе ст. 37 УК «Необходимая оборона» и постановление пленума ВС) вполне позволяет российским судам выносить взвешенные приговоры, не основанные на предрассудках.

Она отмечает несколько судебных решений, где суды применили «прогрессивный» подход к гендерному насилию. «Законодатель признал оборону активной, наступательной деятельностью. С этой целью лицо может обороняться и в том случае, когда у него есть возможность избежать посягательства, либо обратиться за помощью к другим лицам или представителям органов власти. Никто не может обвинить обороняющегося в том, что он причинил вред посягающему, хотя мог уклониться от физического контакта с ним путем бегства», — говорится в одном из приговоров горсуда Ангарска Иркутской области.

В ряде случаев суды с пониманием относились к тому, что женщина не пыталась уйти от партнера или обратиться в полицию, совершила акт самообороны уже после приостановки посягательства со стороны партнера, к тому, что показания обвиняемой на следствии и в суде различались между собой. В некоторых случаях суды не использовали против женщины тот факт, что она могла быть пьяна в момент нападения. Все такие приговоры и постановления «не являются революционными», и судьи в этих случаях лишь использовали существующие правовые конструкции, подчеркивает Грязнова.

Официальных цифр о соотношении числа осужденных и оправданных в этой категории дел не существует, хотя есть «гипотеза, что женщин оправдывают чаще, чем мужчин», сказала РБК автор доклада.

РБК направил запросы в Верховный суд и Генпрокуратуру.

«Стереотипы в отношении женщин, пострадавших от домашнего насилия, влияют и на судей, и на следователей. Им кажется, что то насилие, которое переживает женщина, для нее в порядке вещей. И тут начинают играть мифы: сама виновата / могла бы уйти / спровоцировала. Поэтому суды не верят в опасность того положения, в котором находилась защищающаяся женщина, а воспринимают ее как виновника ситуации домашнего насилия, и того, что защищалась. Исправить это можно только программами подготовки и повышения квалификации судей и следователей, в которых бы они изучили специфику домашнего насилия, чтобы лучше понимать это явление», — заявила РБК депутат Госдумы Оксана Пушкина. По ее мнению, суды фактически игнорируют положения ст. 37 УК РФ (необходимая оборона), согласно которой не является преступлением защита личности обороняющейся.