Юристы увидели риски в решении КС по исковой давности коррупционных дел

Изъятие имущества чиновника Министерства экономического развития (Фото: ЦОС ФСБ России / ТАСС)

Как решение Конституционного суда повлияет на бизнес-климат

31 октября председатель Конституционного суда Валерий Зорькин огласил постановление о проверке конституционности пяти статей Гражданского кодекса, касающихся применения срока давности. Согласно этим статьям, общий срок исковой давности составляет три года и не может превышать десять лет со дня нарушения права, для защиты которого срок был установлен. Согласно Гражданскому кодексу, могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком. Например, для террористических преступлений, геноцида и некоторых других.

Конституционный суд решил, что на дела об изъятии коррупционного имущества по иску генпрокурора или подчиняющихся ему прокуроров сроки давности не распространятся. Это касается имущества, которое было приобретено вследствие нарушения лицом, замещающим или занимающим в настоящем или прошлом публично значимую должность. При этом суд уточнил, что парламент может определить срок исковой давности по делам о коррупции, но он должен превышать действующий для других преступлений.

Суд отметил, что коррупция — особенно опасное социальное явление, а применение сроков исковой давности стимулировало бы ее и могло бы обернуться развитием более изощренных и надежных способов сокрытия нелегального капитала.

Клишас — РБК: «После решения КС прошлые дела должны быть пересмотрены»

Политика

Постановление Конституционного суда благотворно повлияет на бизнес-климат, поскольку вносит ясность в правоприменительную практику, считает партнер юридической фирмы Orchards Алексей Станкевич. По его словам, суд ожидаемо занял позицию о том, что институт давности не может служить способом легализации дохода, полученного в результате антиобщественного проступка.

Фактически Конституционный суд сделал вывод, что коррупционные нарушения столь же опасны для государства и общества, как и терроризм и захват заложников, к которым сроки давности уголовной ответственности не применяются, отмечает руководитель практики нормотворчества и регуляторных инициатив МЭФ LEGAL Вадим Зарипов.

При этом суд подчеркнул, что его решение не распространяется на деприватизационные иски, однако, по мнению Зарипова, это не означает, что в дальнейшем по ним срок давности не может быть продлен или иным образом пересмотрен.

Барщевский — РБК: «Интересный вопрос, что будет с делами по приватизации»

Политика

«Постановление имеет важнейший характер — это связано не только с основным вопросом, применяются ли сроки исковой давности, установленные Гражданским кодексом, к искам прокуратуры об истребовании имущества, полученного с нарушением антикоррупционных запретов и ограничений. В нем отражен ряд других подходов, по которым раньше не было определенности», — подчеркивает статс-секретарь — вице-президент по правовому регулированию и правоприменению Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Варварин.

В частности, прежде возникал вопрос: если факт превышения расходов госслужащего над доходами не установлен, но были другие нарушения антикоррупционного законодательства, например осуществление чиновником предпринимательской деятельности, можно ли обращать взыскание или нельзя? «Конституционный суд отвечает, что да, можно обращать взыскание на имущество, полученное с нарушением и других антикоррупционных запретов и ограничений», — поясняет Варварин.

Во-вторых, суд разъяснил, что обращать взыскание можно вне зависимости от того, когда были совершены нарушения (до или после введения в законодательство специальных оснований для обращения взыскания на имущество), говорит Варварин. Это объясняется тем, что антикоррупционные запреты и ограничения фактически существовали и раньше, поскольку вытекают в том числе из Конституции.

Ранее юристы говорили РБК, что в последнее время Генпрокуратура увеличила количество исков о конфискации компаний у собственников, заподозренных в коррупции. Если в 2019 и 2020 годах было по одному иску, то в 2022-м — уже три, а в 2023 году — шесть.

Вопрос «токсичных активов»

Суд отдельно оговорил, что при обращении имущества в доход государства не должны нарушаться права и законные интересы добросовестных третьих лиц, не принимавших участия в коррупции, но вступивших с коррупционером в имущественные правоотношения — например, купив такое имущество.

Поскольку суд особо оговорил, что добросовестными третьими лицами не могут признаваться фактически подконтрольные нарушителям лица, риски для предпринимателей, которые считают, что не имеют отношения к подобным нарушениям, все-таки остаются, полагает Зарипов. «Подобные иски не исключены, поскольку прокуроры могут доказывать, что приобретатель мог знать о дефектности имущества, в частности, ввиду невысокой по сравнению с рыночной цены и других обстоятельств сделки», — пояснил он.

Барщевский — РБК: «Интересный вопрос, что будет с делами по приватизации»

Политика

«К вопросу третьих лиц было особое внимание бизнеса по причине рисков появления на рынке «токсичных» активов. Угроза обращения взыскания на имущество, находящееся у добросовестного приобретателя, могла серьезно дестабилизировать гражданский оборот», — обращает внимание Варварин.

Есть риск, что норма не заработает должным образом, говорит юрист Forward Legal Олесь Груздев. По логике суда, чтобы обезопасить себя от изъятия имущества, покупатель должен проявить осмотрительность и оценить источник его происхождения, однако категория «знал или должен был знать» носит предельно оценочный характер, считает Груздев. «Суды смогут обходить ее через абстрактные рассуждения о том, что приобретатель, как разумный участник оборота, обязан был оценить всю цепочку продавцов имущества и выявить на каком-то этапе его коррупционный характер», — опасается он.

Как позиция по коррупционным делам повлияет на дела о деприватизации

Председатель КС Валерий Зорькин, зачитывая постановление, подчеркнул, что неприменение сроков давности касается именно антикоррупционных исков прокуратуры. Оно не распространяется на решение вопроса о применимости или неприменимости исковой давности к другим искам прокуроров, направленным на передачу имущества публично-правовым образованиям или признание их права на имущество, в том числе основанным на нарушениях при приватизации.

Такую позицию можно только приветствовать, говорит Станкевич. Однако есть вероятность, что, если дела о деприватизации содержат коррупционную составляющую, подход, предложенный Конституционным судом, будет использоваться прокуратурой, указывает эксперт. «Вместе с тем нет сомнений, что такая практика будет иметь точечный, обоснованный обстоятельствами спора характер. Опасения, что данный инструмент теперь займет все правовое поле и суды забудут про исковую давность, выглядят чрезмерными», — уверен Станкевич.

Хотя применение позиции суда не предполагается ко всем искам, связанным с оспариванием передачи госсобственности, в большинстве случаев неправомерной приватизации имела место коррупционная составляющая, и стоит предположить, что в делах о деприватизации прокуроры будут делать акцент на фактах коррупции, допускает член генсовета, руководитель Экспертного совета по уголовно-правовой политике и исполнению судебных актов «Деловой России» Екатерина Авдеева.

Есть риск, что аргументацию Конституционного суда (коррупция затрагивает публичные интересы, а не частные, исковая давность — это институт частного права) прокуратуры и суды могут начать применять к деприватизационным делам, предупреждает Олесь Груздев. «Они могут провести следующую аналогию: приватизация 1990-х годов была незаконной, она причинила вред государству — то есть публичному интересу, а контрольно-надзорные органы не имели объективной возможности выявить незаконность отчуждения государственного имущества. Поэтому на них исковая давность не распространяется», — рассуждает Груздев.