Общее прошлое: какими были первые дни российской свободы
Знание своей истории — это не только вопрос образованности и культуры. Это еще и необходимый фундамент для создания общего будущего людей, живущих в одной стране. РБК совместно с Вольным историческим обществом начинает цикл публикаций о главных событиях, ставших поворотными в нашей общей истории — Истории России.
Несознательные избиратели
Страна, охваченная всеобщей забастовкой, находилась в тревожном ожидании. Выбор у власти был невелик: реформы или военная диктатура.
После нескольких дней колебаний царь решился на уступки. Подписанный императором вечером 17 октября 1905 года манифест обещал не только даровать гражданские и политические свободы населению России, но и созвать законодательную Государственную думу, что было равнозначно упразднению абсолютной монархии.
Проще говоря, страна вступала на конституционный путь. И вступала с большим опозданием.
К началу XX века в Европе существовали только две страны с неограниченной самодержавной властью: Черногория и Россия. Сюда же, пожалуй, можно отнести и Турцию, где Конституция, введенная в 1876 году, отменена не была, но парламент с 1878 года ни разу не созывался.
Легче всего было бы объяснить медленную политическую эволюцию России косностью власти. Но такое объяснение было бы крайне поверхностным. Предложения конституционной реформы неоднократно выдвигали сами носители власти: статс-секретарь Михаил Сперанский, министры внутренних дел Петр Валуев, Михаил Лорис-Меликов, а один из проектов ограничения самодержавия был составлен братом Александра II великим князем Константином. Почему же власть, понимая необходимость и неизбежность реформ, медлила с их осуществлением?
Великая реформа 1861 года, когда для миллионов крепостных крестьян было произнесено слово «освобождение», стала исходной точкой формирования в стране бессословного гражданского общества. Важнейшую роль мог бы сыграть всероссийский парламент, который увенчал бы рассыпанную храмину отечественной государственности. Но могли ли русские крестьяне, только что сбросившие цепи рабства, в массе своей неграмотные, быть сознательными избирателями? Очевидно, нет. А создание цензового парламента, где преобладающей группой было дворянство, грозило основам крестьянского освобождения.
Не менее серьезной была и другая проблема. Россия являлась политэтничным государством, где уровень экономического и культурного развития таких окраин, как Прибалтика, Польша, Финляндия, значительно превосходил возможности великорусского центра. Конституционная реформа могла усилить региональный сепаратизм.
Опытный бюрократ
Итак, реформа была одновременно и крайне необходимой, и крайне опасной для власти. В начале ХХ века Россия, по словам министра внутренних дел Вячеслава Плеве, представляла «огромный воз, влекомый по скверной дороге тощими клячами — чиновничеством. На возу сидят обыватели и на чем свет стоит ругают власти». Следствием политики застоя стали неудачный исход Русско-японской войны и освободительное движение, охватившее страну с конца 1904 года. Отказ от решительных реформ грозил общенациональной катастрофой.
Это хорошо понимал министр финансов Сергей Витте. Опытный бюрократ, инициатор крупных экономических преобразований, он, оставаясь в душе приверженцем сильной и неограниченной власти, «умом рассудка» осознавал, что самодержавие как политический институт пережило себя. Именно Витте подписал в августе 1905 года Портсмутский договор с Японией, прекратив неудачную войну. Он же предложил условия почетного мира между властью и освободительным движением, которые и зафиксировал Манифест 17 октября.
Обладавший историческим чутьем, Витте хорошо понимал значение этого государственного акта. Действительно, манифест открывал дорогу для строительства в России правового государства. Но если страна пошла по пути упрочения гражданских свобод, то почему же пришла совсем не туда?
Низы против свободы
Подписанный императором манифест фактически не вводил свободы, а обещал, что непреклонная царская воля будет осуществляться правительством. И государь, и сам Витте наивно полагали, что манифест успокоит страну и будет способствовать «скорейшему прекращению столь опасной для государства смуты». Власть явно переоценила степень доверия населения. Не только левые, но и представители леволиберальных кругов посчитали манифест лукавой уступкой.
Утром 18 октября на улицы городов вышли под красными знаменами представители интеллигенции и революционных рабочих, требуя продолжить борьбу. Не менее значительными были и демонстрации городских низов, которые в независимой и самодержавной царской власти видели последнюю защиту от насилия и несправедливости.
В целом ряде городов (Тверь, Одесса, Киев) между противоборствующими группами населения произошли столкновения, пролилась кровь.
Историческая ирония октября
Разочаровавшись в Витте, император пришел к заключению, что нужны не уступки, а энергичные меры по подавлению революции, которые, как казалось, и привели страну к «успокоению». Первые две Думы были досрочно распущены, а собранное по новому избирательному закону представительство государь едва терпел.
Радикальная интеллигенция, в свою очередь, рассматривала думскую трибуну не как орудие компромисса, но как возможность напрямую обратиться с призывами к новой революции. Народ, точнее крестьянская масса, равнодушная к правам и свободам, ожидала быстрого решения аграрного вопроса. Когда ожидания не осуществились, она равнодушно отвернулась от Думы.
Уже в 1915 году ситуация в стране напоминала события десятилетней давности: постоянные военные неудачи, слабое и неавторитетное правительство, рост стихийного народного движения, которым с успехом воспользовались наиболее радикальные силы подполья.
В итоге в нашей стране помнили иной октябрь — не 1905, а 1917 года. Победа большевиков, которые провозгласили приоритет социальных свобод над свободами политическими, а гарантом этих свобод сделали неограниченную государственную власть, привела страну к очередному срыву.
По иронии истории, день манифеста — 17 октября по старому стилю — совпадает по новому стилю с 30 октября — Днем политзаключенного. И в этот исторический день хочется верить, что возможно движение вспять — от 30 к 17 октября.
Вольное историческое общество (ВИО) было создано в 2014 году, объединив историков и специалистов социальных и гуманитарных наук, которые считают необходимым противостоять фальсификациям истории последнего времени и готовы бороться за честь профессионального научного сообщества. За год деятельности ВИО многократно выступало с критикой решений властей. Так, оно выступило в поддержку профессора МГИМО Андрея Зубова, уволенного за критику российской внешней политики в отношении Украины. Также был открыто поддержан академик Юрий Пивоваров, обвиненный в халатности в связи с пожаром в ИНИОНе. Критике со стороны ВИО неоднократно подвергались и высказывания министра культуры Владимира Мединского, который выступал за пропаганду мифов советского времени, а также заявил, что историки и архивисты должны заниматься «тем, за что государство им платит деньги, а не осваивать смежные профессии».
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
