Вызов для власти: станет ли убийство Шеремета вторым «делом Гонгадзе»
Павел Шеремет принадлежал сразу к трем информационным пространствам — белорусскому, российскому и украинскому. И на каждом из них он был достаточно известен. Еще двадцать лет назад его арест стал поводом для противостояния между Минском и Москвой, и Борис Ельцин лично требовал от Александра Лукашенко освобождения журналиста.
Поиск версий
Было бы странно, если убийство такого влиятельного журналиста не повлияло бы на общественно-политическую ситуацию на Украине — его новой родине, где он быстро вошел в число уважаемых и популярных фигур. Мрачный оттенок его трагической кончине придает тот факт, что он работал в «Украинской правде», где в свое время трудился и ее основатель — Георгий Гонгадзе. Как известно, обстоятельства гибели последнего были одной из причин политического кризиса последних лет правления Леонида Кучмы.
И «Оранжевая революция» и Евромайдан одной из своих важнейших целей ставили достижение на Украине условий для безопасной работы журналистов. Поэтому столь дерзкое покушение на жизнь одного из самых влиятельных из них в центре Киева не может не рассматриваться как вызов властям Украины, как тест на их приверженность объявленному курсу.
Поспешные заявления и президента Петра Порошенко, и генпрокурора Юрия Луценко, и главы Национальной полиции Хатии Деканоидзе говорят об одном и том же — необходимости в кратчайшие сроки расследовать преступление. Порошенко даже созвал у себя совещание силовиков по этому вопросу. Разумеется, никакие версии на этом уровне озвучены не были.
Однако стоит спуститься чуть ниже, и уже на уровне помощников министра внутренних дел — Антона Геращенко и Зоряна Шкиряка — прозвучали догадки (самые абстрактные) о том, кто мог совершить убийство. И устами обоих был в числе прочих озвучен и «российский след». Конечно, сказано об этом было осторожно — не как о «руке Кремля», а с намеком на то, что заказчики могут находиться по ту сторону российско-украинской границы.
Павел Шеремет принадлежал к плеяде журналистов, перебравшихся на Украину из Москвы, таких как Владимир Федорин, Айдер Муждабаев, Матвей Ганапольский (новость о присвоении которому украинского гражданства совпала по времени с известием об убийстве Шеремета). Поэтому привязка к преступлению «российского следа» вытекает сама собой. Разного рода поклонники конспирологии в соцсетях уже занялись его поиском. Однако для украинского истеблишмента продвигать эту версию в качестве основной — не с руки, ибо она ставит под сомнение основное достижение «Революции достоинства» — свободу слова и безопасное выполнение журналистами своих обязанностей, ради которого Шеремет и его коллеги переехали в Киев. Мол, политэмигранты не смогли получить надежной защиты на Украине. Да и вряд ли широкая публика поверит в «руку Кремля».
«Дело чести»
При всей вызывающей форме преступления, при его активном обсуждении в социальных сетях и СМИ едва ли оно послужит детонатором политического кризиса. Хотя рейтинг Порошенко находится на самой низкой отметке, предъявление ему претензий по поводу разгула преступности, беззащитности журналистов, продолжения заказных убийств не принесет дивидендов его противникам. Слишком уж много иных проблем у граждан постмайданной Украины, в первую очередь затянувшаяся война на Востоке и социально-экономическая ситуация.
Шеремет не был своим для выходцев из Партии регионов, так что они не будут использовать имя убитого как знамя. Тем более он не являлся таковым для националистов, хотя и пытался в последние дни перед смертью наладить конструктивный диалог с Андреем Билецким, экс-командиром «Азова», которого хвалил именно за отход от «нацизма». Он, скорее, примыкал к младореформаторам из новой партии «Демальянс», которую собирают вокруг себя такие журналисты и одновременно депутаты, как Мустафа Найем и Сергей Лещенко. По крайней мере он проявлял интерес к их начинанию и посетил их учредительный съезд. Однако конек последних — борьба с коррупцией, а Шеремет не ассоциировался с ней, хотя и задал президенту Порошенко на пресс-конференции вопрос про офшоры, к которым тот мог быть причастен.
Иными словами, второго Гонгадзе из погибшего Шеремета не получится. Тот был убит тайно, и его смерть почти сразу была привязана к Леониду Кучме, благо об этом свидетельствовали пленки, обнародованные сотрудником президентской охраны — майором Мельниченко. Гонгадзе явился символом, объединяющим самую разношерстную оппозицию, — от социалиста Мороза, который и предъявил пленки публике, до сторонников Тимошенко и националистов. Фигура же Шеремета не станет знаковой, ибо у сегодняшних противников Порошенко нет цели сносить режим.
Разумеется, имидж Украины в связи с убийством журналиста потускнеет на Западе. Оттуда уже слышны призывы расследовать оперативно и беспристрастно и привлечь к ответственности виновных. Об этом говорит, например, посол ЕС в Киеве Ян Томбинский. А Порошенко в ответ пообещал даже подключить ФБР. Однако и в международном аспекте никакого сравнения с делом Гонгадзе не будет. Тогда Кучма оказался в положении невыездного, де-факто ему был объявлен бойкот. Сейчас ни о чем подобном не идет и речи.
Смерть Павла Шеремета стала еще одним звеном в общей криминализации ситуации на Украине после победы Евромайдана с сопутствующим ей развалом правоохранительной системы. Реформа полиции под руководством специалистов из Тбилиси пока не принесла ожидаемых результатов. Поэтому именно для Национальной полиции расследование этого преступления жизненно важно, ибо ее деятельность либо бездеятельность выходят на первый план в общественной оценке. Неслучайно Хатия Деканоидзе говорит о раскрытии убийства Шеремета как о «деле чести».
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
