Гельмут Коль: немецкий триумф и трагедия
В одной из своих лекций Владимир Набоков говорил, что человека создают и формируют три силы: наследственность, среда и неизвестный фактор X. История одного из величайших политиков XX века Гельмута Коля, скончавшегося в возрасте 87 лет 16 июня, — хорошая иллюстрация набоковского тезиса.
Наследственность: отец воевал в Первую мировую, ушел добровольцем во Вторую мировую и не вернулся, старший брат повторил родительскую судьбу, младшего брата спас «фактор позднего рождения» — он попал только в Гитлерюгенд. Среда: Коль формировался в послевоенной немецкой университетской среде, ориентированной на пересоздание Германии на новых принципах, слушал лекции одного из авторов демократической Конституции 1949 года Карло (не путать с Карлом) Шмидта и одного из отцов идеи объединенной Европы Вальтера Халльштайна, рано вступил в партию, которой предстояло скоро стать партией Конрада Аденауэра и Людвига Эрхарда (а затем и самого Коля и Ангелы Меркель), — Христианско-демократический союз. Неизвестный фактор X: эта сила толкала Гельмута Коля к вершинам власти и поставила его в один ряд с лидерами, на фоне которых нынешние выглядят мелковато, — Горбачевым, Миттераном, Рейганом, Тэтчер, Дэн Сяо Пином.
Эти лидеры формировали новый посткоммунистический миропорядок, иногда задавая тон событиям, а иной раз едва поспевая за ними. Нынешние же оцепенели в недоуменном разглядывании обломков постпорядка или лихорадочно усугубляют хаос.
Миссионер и прагматик
Именно Коль объединил Германию и стал одним из ключевых конструкторов и строителей объединенной Европы. Это достижения фантастического масштаба, равного известной «крупнейшей геополитической катастрофе». Собственно, объединение Германии многие считали «геополитической катастрофой». И не только потому, что оно ослабляло Горбачева, с которым мировые лидеры уже понимали, как иметь дело, но и по другой причине. Как публично — и в присутствии Коля — заметила Маргарет Тэтчер: «Мы дважды победили Германию! И теперь она возвращается!»
Тем не менее канцлер действовал последовательно. После исчезновения Берлинской стены объединение стало исторически неизбежным, и он стал работать на него, не обращая внимания на критику и страхи коллег-президентов и премьеров.
Это была и историческая миссия, и почти циничный прагматизм политика, позволявший говорить о «противоречивости» канцлера. Так, однажды Коль практически вынудил Рейгана посетить кладбище с захоронениями фашистских солдат, шантажируя его тем, что, если этого символического акта не произойдет, американский президент будет вскоре общаться уже с другим канцлером.
Гельмут Коль, выигравший четыре электоральные кампании — две в ФРГ, две в объединенной Германии — был немецким националистом. Но националистом, как заметил один его биограф, который «дерадикализировал» национализм, привел его в состояние «нормальности».
Интуитивно, прагматически, миссионерски — и все это одновременно — Коль вел свою страну по пути, который Томас Манн после войны обозначал так: движение не к германской Европе, а к европейской Германии. Победив Гельмута Шмидта в 1982-м под лозунгом «Свобода или социализм», Коль неожиданно продолжил политику сближения с Востоком, но главное, что он сделал почти в самом начале своего 16-летнего канцлерства, — символическим образом примирился с миттерановской Францией: с рукопожатия немецкого канцлера и французского президента под Верденом, на месте ожесточенных франко-немецких боев Первой мировой войны, отсчитывают движение к Маастрихтскому договору, к единой Европе. Коль играл на всех фронтах и флангах: в 1985-м — встреча с Рейганом, в 1987-м — с Эрихом Хоннекером.
Первые выборы в объединенной Германии в 1990 году было не так-то легко выиграть, даже на волне общенемецкой и антикоммунистической эйфории. Соперник Коля, лидер социал-демократов Оскар Лафонтен разыгрывал карту не этнического немецкого национализма, а «западнонемецкого шовинизма благосостояния»: в его риторике в качестве опасной силы — «понаехавших» — выступали отнюдь не мигранты-мусульмане, как сейчас, а восточные немцы. Тем не менее канцлер Западной Германии стал канцлером объединенной Германии.
Этот «западнонемецкий шовинизм благосостояния» изучал также и Михаэль Мертес, главный спичрайтер, а затем шеф политического планирования канцлера. Ему же принадлежит замечательное определение, которое многое объясняет в психологическом устройстве политиков и в анатомии политических режимов: «Демократия — это отсутствие попыток найти виновных на стороне». В демократической политике часто так бывает: скажи мне, кто твой спичрайтер, и я скажу — кто ты. Мертес, занимавший кабинет в боннском офисе канцлера, который, по меткому замечанию Гельмута Шмидта, обладал «привлекательностью рейнской сберкассы», является признанным переводчиком на немецкий Шекспира и Джона Донна. Для мира он переводил Гельмута Коля — строителя Европы.
Из 1945-го в 1989-й
В факторе X, сформировавшем Коля как мирового лидера, содержится и поколенческая составляющая. Есть такое понятие — Flakhelfer-Generation, поколение мальчиков, которых нацистский режим не успел отправить умирать на полях сражений, но заставил помогать люфтваффе в противовоздушной обороне. Их еще называют «поколением скептиков» или «поколением 1945 года». Эти люди очень разные, но одинаково масштабные: из генерации-1945 вышли великий писатель Гюнтер Грасс, успевший несколько месяцев послужить фюреру, выдающийся публицист Ханс-Магнус Энценсбергер, блистательный социолог Никлас Луман, мировая величина в философии Юрген Хабермас, один из крупнейших политических мыслителей XX века Ральф Дарендорф, в 15 лет угодивший в концлагерь за антинацистские листовки. Это поколение искало новую постнацистскую идентичность Германии и нашло ее. Ральф Дарендорф, ставший во взрослой жизни одной из знаковых фигур Оксфордского университета, потом напишет: «1989-й был столь же важен, что и 1945-й. Это был водораздел».
1989-й Гельмута Коля и завершение процесса объединения Германии и Берлина в 1990-м стали продолжением его же 1945-го. Когда 30 лет назад Рональд Рейган у Бранденбургских ворот произносил свое знаменитое: «Господин Горбачев, разрушьте стену!» — за его спиной стоял немецкий канцлер, вероятно, уже понимавший, какая миссия ему предстоит. В 1990-м он договорится с Горбачевым о том, как эта миссия будет реализована. Коль и Горбачев оказались сомасштабны.
Жизнь после жизни
Частная жизнь великих политиков после окончания собственно политической карьеры, как правило, несколько скучна. В случае Коля она оказалась скорее драматичной, если не трагичной: грандиозный скандал с тайным финансированием Христианского демократического союза, который возглавлял Коль, самоубийство жены Ханнелоры, травма, в результате которой Коль оказался прикованным к инвалидной коляске. Женитьба на женщине, которая «приватизировала» пожилого экс-канцлера и отлучила от него ближайших друзей и сотрудников. Резко отрицательное отношение к политической наследнице — Ангеле Меркель. Встреча и часовой разговор с Виктором Орбаном в 2016 году. Суд по поводу публикации транскриптов интервью с Колем, которые были записаны в ходе подготовки его мемуаров в 2017-м, совсем незадолго до смерти.
Однако история пишется крупными мазками. И после Гельмута Коля останется именно то, что видно с большого, космического расстояния. Образ человека, обладавшего фигурой и пластикой гиганта не только в физическом значении, но и в политическом смысле слова. Немецкий триумф по-новому: европейская Германия, а не огерманизированная Европа. Переделанный на основе демократических принципов мир. Реализованный фактор X.
