Посол США — РБК: «Ультиматумы никогда не являются хорошим инструментом»

Джон Хантсман (Фото: Владислав Шатило / РБК)

Госсекретарь США Майк Помпео на саммите НАТО 4 декабря заявил: «США остановят выполнение своих обязательств по Договору о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), если Россия в течение 60 дней не вернется к его исполнению». О том, что Вашингтон готов выйти из заключенного СССР и США договора, президент Дональд Трамп предупредил в конце октября. Причина — в нарушении Россией обязательств по договору, пояснили американский лидер и члены его администрации.

В Москве претензии называют голословными и предупреждают об опасных последствиях ликвидации договора. «Какой ответ с нашей стороны? Простой: мы тогда тоже будем это делать», — ответил 5 декабря президент России Владимир Путин на вопрос, какой будет реакция Москвы на выход США из договора и создание запрещенных им вооружений. Оcновная угроза заключается в опасности скатывания целых регионов к гонке вооружений, Россия не сможет игнорировать потенциальное размещение новых американских ракет на территориях, с которых они будут нести угрозу России и ее союзникам, ранее говорил замминистра иностранных дел Сергей Рябков.

— Давайте начнем с темы американского ультиматума по Договору о ракетах средней и меньшей дальности, о котором объявил госсекретарь Помпео. Почему США выбрали такую форму общения с Россией​? Вам не кажется, что это не лучшая форма диалога, на которую российская сторона никогда не согласится?

— Ультиматумы никогда не являются хорошим инструментом в дипломатии, но заявление госсекретаря — это противоположность ультиматуму. Ультиматум — это когда вы вынуждаете другую сторону работать против ее воли или против ее интересов, но ДРСМД уже 30 лет, и я бы сказал, что он является одним из самых успешных соглашений о контроле над вооружениями в истории, он вывел целый класс систем оружия с европейского театра военных действий.

На протяжении пяти лет мы выносили на обсуждение наши доказательства и нашу озабоченность по поводу нарушений со стороны России. Мы поднимали эти вопросы в ходе, наверное, 30 встреч на высоком уровне и по меньшей мере на пяти совещаниях экспертов, о которых я могу вспомнить, в том числе на заседаниях комиссии по проверке (следования сторонами положений договора. — РБК). Мы старались работать методично, поэтому я и считаю, что это противоположность ультиматуму. Мы работали над этими вопросами при двух разных администрациях, двух разных президентах. Началось все при Роуз Геттемюллер, когда она занимала пост заместителя госсекретаря по вопросам международной безопасности в Государственном департаменте, она впервые озвучила доказательства нарушений и нашу озабоченность по поводу них. И эту озабоченность разделяют оба президента, представляющих разные партии.

Мы говорим о своих озабоченностях, потому что считаем, что это противоречит целостности соглашения о контроле над вооружениями, когда у вас есть только одна сторона, соблюдающая обязательства или содержание соглашения. Ни к чему хорошему такая ситуация не приводит. Документы становятся бесполезными, когда только одна из сторон стремится их исполнять. Так что именно в этом причина выступления госсекретаря Помпео. Его выступление два дня назад (интервью проводилось 6 декабря. — РБК) начало отсчет периода в 60 дней, по истечении которых начнется период в шесть месяцев, во время которого мы приостановим исполнение своих обязательств по договору. Этот период Россия также может использовать для исполнения соглашения.

Так что говорить о том, что США не нравятся или они не выполняют договоры, было бы неправильно. Конечно, мы уважаем и ценим в том числе и ДРСМД, который на протяжении 30 лет служил очень важной цели. Но он больше не служит ей.

— То есть у России есть восемь месяцев на то, чтобы вернуться к выполнению договора?

— На приведение ситуации в соответствие договору, что можно будет проверить. Но я не уверен, что кто-то считает, что это произойдет, учитывая, что мы на протяжении пяти лет поднимали эту тему, пытались работать над решением, и в этот временной промежуток ничего не произошло.

Что такое договор о РСМД

Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности был подписан в 1987 году в Вашингтоне генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым и президентом США Рональдом Рейганом. В соответствии с его положениями США и СССР, а потом и его правопреемница Россия отказались от производства, использования и хранения баллистических ракет наземного базирования средней (от 1000 до 5500 км) и меньшей (от 500 до 1000 км) дальности.

По итогам реализации договора в арсеналах сторон исчезли два класса ядерных вооружений: баллистические и крылатые ракеты указанных типов, кроме того, ликвидированы пусковые установки этих ракет, связанные с ними вспомогательные сооружения и оборудование, операционные базы, сообщал МИД России.

Договор является бессрочным, каждая из сторон имеет право выйти из него, если решит, что «связанные с содержанием договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу ее высшие интересы». Уведомление об этом шаге должно быть сделано за шесть месяцев.

Ракеты «РСД-10» перед уничтожением.1988 г​од

(Фото: Эдуард Котляков / ТАСС)

— С момента объявления ультиматума получили ли вы какую-то реакцию от российских властей?

— Диалог между нами продолжается постоянно. Когда несколько недель назад в Москве находился советник по национальной безопасности Джон Болтон, он, как мне кажется, провел очень важные и всесторонние обсуждения с президентом Путиным, с секретарем Совета безопасности Патрушевым, с министром иностранных дел Лавровым, чтобы рассказать им о причинах, по которым мы пришли к такому выводу. Мне кажется, что диалог был довольно активным и содержательным. Но с нашей стороны озабоченность заключается в том, что не было достигнуто прогресса в плане возвращения России к соблюдению ДРСМД. Таким образом, это привело нас к тому, где мы находимся сегодня.

— Вчера президент Путин сказал, что США приняли решение о выходе из договора уже давно, поэтому нынешний ультиматум просто удобный повод, чтобы оформить это решение.

— Нет. И тут я хотел бы вернуть нас в середину 2000-х, когда Россия вышла к нам с предложением взаимно отказаться от ДРСМД, это было наше желание остаться в нем. Россия согласилась остаться, за этим последовали нарушения, что сделало договор бессмысленным. У нас были все намерения сохранить соглашение. Мы считаем, что оно служит важным целям региональной и мировой безопасности и региональной и мировой стабильности. Но в мире, в котором у вас не обе стороны исполняют свои обязательства, такое соглашение становится бессмысленным клочком бумаги.

— Но российская сторона указывает, что и США нарушают договор. В частности, Москва считает таковым наземное развертывание США ракет MK41 в составе комплексов Aegis Ashore в Европе. Этот вопрос в последние пять лет обсуждался? Вы как-то отвечали на озабоченность Москвы?

— Мы полностью соблюдаем договор, в том числе если говорить и о системах Aegis Ashore. Двадцать восемь других стран говорят, что мы соблюдаем договор, тогда как двадцать девять стран заявляют, что Россия не соблюдает. Мы это слышим, и у нас есть желание оставаться в соглашении и приложить все возможные усилия, чтобы попытаться вернуть Россию к соблюдению, чтобы мы могли продолжить работу со здоровым ДРСМД. К сожалению, мы сейчас не находимся на этой стадии.
 

— Страны НАТО оказали вам поддержку и выпустили заявление, в котором признали нарушения со стороны России, но представители Европейского союза, в частности глава службы дипломатии Федерика Могерини, призвали сохранить договор.

— Я думаю, что большая часть наших коллег в Европе и в НАТО согласятся с тем, что самым опасным было бы оставить ситуацию с ДРСМД без реакции, когда одна из сторон не только разрабатывает и проводит испытания запрещенных систем, но и размещает их в наземных пусковых установках, как это произошло в случае с ракетой ​9М729 (SSC8). Именно это, как ничто другое, угрожает всей европейской безопасности. Это не мы делаем шаг назад, предмет для озабоченности уже существует, и ситуация только ухудшается. Мы несколько лет проводили широкие консультации с европейскими союзниками, друзьями, партнерами, и мы продолжаем эти консультации.

Как прошли крупнейшие учения НАТО в Норвегии

Фотогалерея 

— Вы не опасаетесь того, что, не будучи ограниченной действием договора, Россия разместит больше запрещенных систем, что начнется гонка вооружений в европейской части континента?

— Что ж, гонка вооружения не входит ни в чьи интересы. В интересах всех — соответствие обязательствам по договору, и у нас все еще есть довольно продолжительный период, в течение которого Россия может вернуться к ним. Не думаю, что многие верят в то, что это произойдет.

— Эксперты указывают на то, что причина, по которой США хотят выйти из договора, — необходимость противостоять Китаю, который не имеет никаких ограничений на ракетные системы. Так ли это?

— Замечу, что Китай не граничит с нами. Это Россия граничит с Китаем, и если кто-то и должен быть обеспокоен растущим ракетным арсеналом Китая, так это Россия. Но советник Джон Болтон, пока был здесь, прежде всего обращал внимание на то, что именно нарушения со стороны России являются главным драйвером нашего решения. Но он также поднимал другую важную тему — договор вступил в силу в 1987 году, когда мир был совершенно другим. И если посмотреть на день сегодняшний, то от трети до половины китайского арсенала состоит из ракет средней дальности. Этой реальности не существовало в 1987 году. Надо также принимать во внимание военные возможности Северной Кореи, Индии, Пакистана и Ирана. Сейчас ситуация с безопасностью кардинально отличается от той, что была в 1987 году. И это тоже является важной частью дискуссии, но гораздо важнее, что США остаются единственным участником соглашения, который выполняет обязательства.

— Тем не менее вы называете договор успешным. Он позволяет проводить проверки, и даже несмотря на то что есть претензии по договору, есть механизм консультаций, регулярных встреч с российским коллегами. Вы не боитесь лишиться такого регулярного диалога, учитывая, что возможности для такового​ в отношениях двух стран вообще сократились?

— Мы сохраняем общение, и мы продолжим дискуссии по вопросам стратегической стабильности. Мы, как и всегда, привержены контролю над вооружениями. Чтобы в этом убедиться, вы должны посмотреть на обзор ядерного потенциала, выпущенный в 2018 году.

— В России политики говорят о том, что после выхода из РСМД США не будут заинтересованы и в сохранении СНВ. Так ли это?

— Я думаю, это преждевременный вывод. По состоянию на февраль этого года, обе стороны исполняют СНВ. США обычно действуют, исходя из каждого конкретного случая. Мы рассматриваем ситуацию с ДРСМД ради ДРСМД и как только закончим, посмотрим на договор об СНВ. Пока никакого решения о будущем договора СНВ не принято. Но, мне кажется, хорошо уже то, что обе страны соблюдают это важное соглашение.

— ДРСМД являлся одной из основ двусторонних отношений, вскоре он может быть изъят, как ранее были изъяты другие механизмы этих отношений. Не считаете ли вы, что это еще больше пошатнет взаимные отношения?

— Если считать это твердым столпом, то у нас очень шаткие отношения. У нас много других основ, самый важный, возможно, — общение людей. Контакты между гражданами наших стран нужно постоянно наращивать и укреплять. У нас есть сотрудничество в региональных делах, в Сирии, совместная работа по КНДР. Завтра в Москве будет специальный посланник по Афганистану, который будет разговоривать здесь об этой очень важной теме. Таким образом, мы участвуем во многих аспектах поддержания отношений. Я бы не сказал, что ДРСМД — это единственная и самая сильная основа наших отношений, но ситуация с договором — напоминание о том, что нам нужны сильные элементы в отношениях, нам нужно укрепить некоторые из существующих и добавить новые, чтобы двигаться вперед.