Михаил Шамолин: «Даже претензии понятийного плана нам предъявить нельзя»

— В понедельник арестованы акции входящих в АФК «Система» активов. На ваш взгляд, с чем связана эта атака на компанию?

— Нам трудно рассуждать, с чем конкретно это связано, потому что нет никаких фактов, нет никакого знания — мы руководствуемся теми же версиями, которые присутствуют в прессе. Могу сказать одно: достаточно сложно было бы обвинить нас как АФК «Система» в политической и патриотической нелояльности к России как к стране, потому что 95% тех инвестиций, которые мы делаем, мы делаем здесь. За последние три года сумма консолидированных инвестиций «Системы» и дочерних компаний в экономику составила 380 млрд руб. Мы — один из крупнейших инвесторов в России. Мы верим в страну, мы абсолютно лояльны, мы развиваем компании в 15 отраслях российской промышленности — от сельского хозяйства до частной медицины.

— То есть вы допускаете мысль, что у нелояльной компании могут быть арестованы активы исключительно по политическим мотивам?

— Если бы была какая-то логика, которую обсуждали бы в прессе, что компания вела себя неправильно — по понятиям — и к ней предъявляют после этого претензии… Я не говорю, что это правильно, но это можно было бы хоть как-то понять. Но в данном случае такие претензии понятийного плана к нам предъявить нельзя.

— А как давно появились истории про претензии понятийного плана к непатриотизму?

— Если посмотреть на историю, было много случаев, когда говорили: такие-то люди вели себя неправильно и поэтому к ним были предъявлены претензии. Каждый раз когда происходит какое-то событие, вокруг него начинается дискуссия в прессе о том, почему это произошло. В каких-то случаях люди пытаются объяснить это тем, что определенные лица повели себя неправильно, нелояльно, не поняли вовремя ситуацию, поэтому закончили так, как они закончили. К нам такого рода претензии, даже понятийного характера, достаточно сложно предъявить. В иске написано, что мы своими действиями нанесли ущерб в 106 млрд руб., плюс еще 65 млрд руб. предлагается компенсировать из-за разницы курсов из-за девальвации рубля. Оставим пока девальвацию рубля, возьмем просто 100 млрд. Эти 100 млрд не могли появиться из воздуха, они где-то должны были быть зафиксированы. Если мы смотрим на капитализацию, то капитализация «Башнефти» выросла. Чистая прибыль во втором квартале 2014 года составила 18 млрд руб., в первом квартале — 14 млрд руб., то есть чистая прибыль не уменьшилась, активы на балансе «Башнефти» на начало года, по состоянию на июль 2014 года были 50 млрд или 60 млрд руб. Возникает вопрос номер один — где зафиксирован убыток, о котором идет речь.

100 млрд руб. не могли просто исчезнуть, испариться, взяться из воздуха, они где-то должны быть зафиксированы. Это первое. Второе — надо доказать, что действия в результате этой реструктуризации были незаконными. Действия были абсолютно транспарентны, законны, не были никем оспорены, включая Росимущество, которое совершало подобные же действия, например в том, что касается погашения казначейских акций, которые нам вменяются в претензию. Потом надо доказать, что действия совершались со злым умыслом. Ущерба нет, действия законны, о каком злом умысле может идти речь?

Сложное дело: как готовилась приватизация «Башнефти»

Политика

— Президент Башкирии говорит же, что вы мало инвестировали, мало давали на благотворительность.

— В прессе за период нашего владения «Башнефтью» с 2010 по 2014 год можно найти достаточное количество высказываний уважаемого руководителя республики, где он всячески отмечал эффективность управления «Башнефтью», то, как замечательно развивается компания, роль АФК «Система» как инвестора. Почему сейчас позиция так поменялась? За последние три года мы были признаны и добросовестным приобретателем, и «Башнефть» побывала в собственности и Росимущества, и Республики Башкирия, и никаких претензий не было предъявлено. Все балансы были заверены. Но что произошло сейчас — мне трудно гадать.

— А есть риск, что у вас что-нибудь отнимут? Ходят слухи, ничем не подтвержденные, что конечная цель — это именно МТС.

— Существует иск на 170 млрд руб. Это очень большая сумма даже для АФК «Система». В принципе объем активов и денежных средств, которые аккумулированы в АФК за последние годы работы, достаточен, чтобы погасить даже такую сумму и при этом остаться работающим бизнесом. Гораздо меньшего, конечно, масштаба, но тем не менее это возможно. Насколько теоретически это может произойти, нам трудно судить, потому что с юридической точки зрения доказать в суде, что был ущерб, нанесенный незаконными действиями и со злым умыслом, на наш взгляд, крайне сложно.

— Вы верите в то, что вы победите в суде?

— Очень хотелось бы в это верить, да.

— Какая все-таки конечная цель атаки на вашу компанию?

— Ну как, ну подан иск на 170 млрд руб. Очевидно, есть желание эти деньги получить.

— Только деньги?

— Ну я не знаю — деньги, активы. В принципе разницы никакой нет. Что деньги, что активы — деньги меняются на активы, активы меняются на деньги. Чем отдавать 170 млрд акциями или деньгами — по большому счету разницы нет.

— Вы готовы отдать актив или вы будете пытаться расплатиться деньгами?

— Это вопрос, как будет и будет ли вынесено судебное решение. Если в решении будет написано платить деньгами, значит, будем выплачивать деньгами.

— В судебном решении может быть написано «отдайте МТС»?

— Я не знаю, что может быть написано, мне трудно на эту тему спекулировать. Иск сформулирован на конкретные деньги, значит, логично предположить, что в решении тоже речь пойдет о деньгах.

— А что вы будете делать с дивидендами МТС. По исполнительному листу вы не можете платить по тому пакету, который принадлежит «Системе». Вы заплатите только на неарестованные акции или, может быть, сделаете частичный выкуп?

— Текущая ситуация нам не понятна. Потому что постановление судебных приставов прямо нарушает решение суда. Мы подали соответствующие жалобы. Дивиденды должны быть выплачены в конце июля, в 20-х числах, я надеюсь, что мы к этому моменту сможем получить разъяснения и понять, что вообще произошло.

— Как арест, наложенный на активы, сказался на инвестиционной деятельности «Системы»? Остановилась ли инвестиционная программа или, может быть, вы планируете ее заморозить?

— Мы ничего не замораживаем, мы ведем все переговоры по всем направлениям, по потенциальным сделкам, как мы их и вели, учитывая, что вопрос в ту или иную сторону разрешится с учетом того, что рассмотрение в суде произойдет в течение следующих двух-трех месяцев. Этот период времени не является критичным для совершения ряда сделок с учетом того, что в среднем сделка занимает около шести месяцев. Надо сказать, что ущерб этим иском нам уже нанесен, и очень существенный, инвесторы потеряли около 180 млрд руб. из-за падения капитализации и МТС, и «Системы». И, конечно, с точки зрения позиции инвесторов, инвестиционного климата, эта история достаточно тяжелая. Потому что под вопрос ставятся корпоративные процедуры, которые до этого вопросов не вызывали.

Те действия, которые сейчас оспариваются в этом иске, были проведены в 2014 году, не выходят за рамки обычных законных корпоративных действий. Таких как обратный выкуп акций, погашение выкупленных акций, разделительные балансы, отделение непрофильных активов с целью повышения прозрачности управления и общей капитализации компании. Все эти действия публиковались, за них голосовали акционеры, они печатались в прессе, все обсуждалось в газетах, инвесторы их обсуждали. Это не есть вскрытие чего-то нового, факта, который утаивался. Инвесторы, которые вкладывали свои деньги в акции АФК, не могли даже подумать, что действия 2014 года могут быть таким вот образом интерпретированы.

— Вы предлагали «Роснефти» заключить мировое соглашение. Можете рассказать, какие были условия?

— Мы не предлагали мирового соглашения в том смысле, что мы пришли и сказали — вот 170 млрд мы платить не готовы, а готовы заплатить столько-то. Мы предложили процедуру так называемой медиации с приглашением независимой международной экспертизы. С тем чтобы для начала оценить ущерб. Потому что вопрос номер один — где ущерб. Речь идет об огромной сумме денег. Вся «Башнефть» была куплена «Роснефтью» на приватизационном конкурсе за 335 млрд руб., если я не ошибаюсь. То есть нам предъявляют иск на половину того, что было куплено. Какие бы реорганизации не происходили, даже теоретически предположить, что половина стоимости «Башнефти» ушла в связи с этой реорганизацией, я даже не знаю, как предполагать. Мы сказали: давайте привлечем независимого эксперта, и мы заранее согласимся с решением этого эксперта. Это будет не наш эксперт, мы можем выбрать его совместно, можем привлечь людей, которые сделают это за нас, можем попросить правительство это сделать, суд в конце концов привлечь — наймем эксперта, который просто оценит, какой ущерб был нанесен.

— Допускаете ли вы возможность — если вам удастся снять арест — продажи какого-либо актива дружественному покупателю?

— Какой в этом смысл? Если иск будет нами проигран во всех инстанциях, нам придется по нему расплачиваться. И как по нему расплачиваться — занимая деньги у банков либо продавая активы, — вопрос технический. В зависимости от того, какая будет конъюнктура и что будет выгоднее сделать на тот момент времени. А пока иск нами не проигран, какой нам смысл продавать активы?

— А какой ваш любимый актив в «Системе»? Что вам будет жальче всего отдать?

— Я не рассуждаю в терминах любимый или нелюбимый, потому что мы, как инвестиционная компания, занимаемся тем, что инвестируем собственные и заемные средства в приобретение контрольных пакетов в бизнесах в различных отраслях и за счет повышения эффективности этих бизнесов, их развития, инвестиций, прироста рыночной доли и эффективности, добиваемся роста стоимости. И потом реализуем эти бизнесы либо через IPO, либо продавая стратегическому инвестору, на этом, собственно, и зарабатываем. В этом смысле история с «Детским миром» очень показательна. Три года назад оценка «Детского мира», которая делалась аналитиками, была около 13 млрд руб., а на IPO мы продали его по оценке 62 млрд руб. То есть 50 млрд руб. стоимости мы создали в течение трех лет. Вот эта та история, которую мы хотели бы повторять из раза в раз. Мы заплатили в бюджеты всех уровней за последние три года 290 млрд руб. налогов, у нас работают 150 тыс. человек, мы формируем почти 1% российского ВВП.

— Про «Медси» еще хочу вас поспрашивать немножко. Вы наняли Махсона. Еще некоторое количество известных врачей. Это получилось случайно или это стратегия?

— Стратегия. Медицинский бизнес основан на врачах. Можно сколько угодно построить классных центров, закупить дорогое оборудование, но, если нет людей, которые знают, как этим оборудованием пользоваться, как ставить диагноз и как работать с пациентами, все это ничего стоить в итоге не будет.

— Вы управляете большим бизнесом в непростых условиях, понятно, что вас беспокоят проблемы ареста активов. А есть еще какие-то проблемы за пределами вашего бизнеса — экологические проблемы, проблема переработки отходов, бедность в Африке, — которые тоже бы вас беспокоили?

— Такого рода социальные проблемы не беспокоят меня каждый день, хотя я знаю, что они существуют. Меня скорее беспокоят проблемы того, что Россия, как страна, существенно отстает в сфере новой экономики. Цифровой экономики. Мы видим, что происходит в мире. Компании, которые вырастают за несколько лет и начинают доминировать в глобальном пространстве, рождаются не здесь, а хотелось бы, чтобы они рождались здесь. Объем выручки Apple, по-моему, больше бюджета РФ. Мы занимаемся лесом, сельским хозяйством, медициной, телекомом, но мы не занимаемся будущим системно.

— У вас же есть венчурный фонд «Системы»?

— Есть, мы делаем попытки, но это скорее вопрос к инфраструктуре, к госполитике, к стимулированию, к созданию рынков. Объемная тема, и президент об этом говорил, правительство постоянно говорит... Но, если говорить о том, что меня беспокоит, меня беспокоит то, что мы пока не догоняем, хотя должны были бы догонять, и даже не догонять, а двигаться быстрее, потому что мы не впереди и нам недостаточно двигаться с той же скоростью, с какой двигаются остальные. Нам надо двигаться быстрее. Что для этого делать, есть масса программ и предложений. Но мир меняется и уходит от сырьевой модели. Если несколько лет казалось, что достаточно быть просто эффективным производителем и поставщиком сырья и мы можем жить на этом еще много лет, то сейчас всем становится очевидно, что это не так.

— Если бы вы не работали в АФК «Система», вам бы каким хотелось бизнесом заниматься?

— Когда я оканчивал институт, меня очень интересовала физика, а именно — разнообразные космические темы. Я оканчивал институт в 1991 году, когда все разваливалось и было непонятно, куда идти и что дальше делать, но было понятно, что точно не в науку, потому что было понятно, что финансирования не будет. Но сейчас, если бы я оканчивал институт, я вполне допускаю, что я бы пошел заниматься какими-то интересными вещами: запуском космических ракет, созданием новых продуктов.