Нефтегазовый венчур: как работает Фонд развития интернет-инициатив
Девальвация, экономический кризис и закрытие международных рынков капитала снизили и без того невысокий интерес частных инвесторов к российскому венчурному рынку. По данным компании J'son & Partners, за последние три года объем новых венчурных инвестиций сократился в 2,5 раза — с $347 млн в 2013 году до $135 млн в 2015-м, количество сделок — в 1,5 раза, до 187 в прошлом году. Абсолютным лидером российского рынка по количеству сделок с момента своего создания в 2013 году остается Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ). В первом квартале 2014-го ФРИИ стал самым активным венчурным фондом не только в России, но и в Европе, опередив международный Index Ventures и немецкий High-Tech Grüenderfonds, свидетельствуют данные исследования Dow Jones Venture Source. В 2014 году, по подсчетам J'son & Partners, ФРИИ профинансировал 104 проекта и закрыл три синдицированные сделки, в 2015-м — сделал 74 инвестиции (ближайший преследователь, группа фондов Altair Capital, по данным портала Firrma.ru, совершил всего 22 сделки). В общей сложности за время существования ФРИИ вложил более 600 млн руб. почти в 200 проектов. Откуда у фонда эти деньги и почему он продолжает активно инвестировать, несмотря на то что пока не может похвастаться ни одним полноценным «выходом»?
Рабочие места креативному классу
На высшем уровне власти тему инноваций и модернизации в России традиционно связывали скорее с Дмитрием Медведевым, чем с Владимиром Путиным. Исправить положение было призвано Агентство стратегических инициатив (АСИ), созданное в 2011 году, примерно за год до возвращения Путина на пост президента. В кампанию-2012 АСИ готовило «дорожные карты» по улучшению бизнес-климата и сохранило статус делового think tank, «мозгового центра» при Путине после выборов.
На заседании наблюдательного совета АСИ в ноябре 2012 года Владимир Путин озвучил идею создания специального фонда, через который будут отбираться и финансироваться инициативы в интернете. «Нам нужен финансовый источник для того, чтобы обеспечить рабочие места тому креативному классу молодых людей, которые хотят и могут работать в новых средах и делают это эффективно и талантливо», — заявил Путин, добавив, что готов помочь с поисками денег для такого фонда.
Модель ФРИИ была придумана АСИ уже к марту 2013-го: в ее создании участвовали представители администрации президента под патронатом помощника Путина Андрея Белоусова и гендиректора агентства ТАСС Сергея Михайлова, говорит источник в руководстве АСИ. Михайлов сказал РБК, что включился в работу уже на стадии запуска фонда, а после его регистрации возглавил наблюдательный совет организации. Белоусов на вопросы РБК не ответил.
Директором ФРИИ стал Кирилл Варламов, основатель екатеринбургской IT-компании Naumen. В 2011 году он занялся политической карьерой, став едва ли не единственным айтишником из 499 доверенных лиц Путина в президентской кампании и куратором темы среднего класса в Общероссийском народном фронте (ОНФ). В 2011-м Варламов участвовал в конкурсе на замещение должностей директоров АСИ. Источник в руководстве агентства рассказывает, что директора для ФРИИ в АСИ тоже надеялись найти через открытый конкурс, но «правильная кандидатура была спущена сверху».
Варламов отрицает, что был политической креатурой, но, кто именно приглашал его на работу во ФРИИ, не уточняет. Администрация президента к назначению директора фонда отношения не имела, говорит собеседник РБК в Кремле. По его словам, Варламов был одним из кандидатов на пост директора АСИ в 2011 году, причем единственным претендентом из сферы IT-технологий. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков на вопросы РБК о ФРИИ не ответил.
Но ни политическая воля, ни понимание ошибок предшественников не решили проблему недостатка проектов, которые можно было бы «прогнать» через такую модель поддержки, говорит источник в руководстве АСИ и подтверждает Варламов. Так в АСИ родилась идея «института стартапов», или акселератора, — по образцу американских аналогов, из которых вышли многие звездные интернет-проекты. Изучались модели ведущих акселераторов Кремниевой долины, например Y Сombinator, общая стоимость «выпускников» которого в 2015 году достигла $65 млрд, и 500 Startups, который за пять лет профинансировал более 152 тыс. проектов по всему миру.
В итоге ролевой моделью ФРИИ его создатели выбрали акселератор Techstars. Основанный в 2006-м в Колорадо проект имеет разветвленную сеть подразделений в разных штатах и организует выездные сессии за рубежом. ФРИИ также с самого начала стал строить экосистему интернет-предпринимательства в регионах. Сейчас у фонда более 100 партнеров — институтов развития, инкубаторов, технопарков, он присутствует в 30 регионах, говорит представитель ФРИИ Сергей Скрипников. Более 60% заявок на инвестиции приходит из регионов (подробнее см. инфографику).
«Не ваш голубой океан»
Варламов любит подчеркивать: ФРИИ не тратит бюджетные деньги. После регистрации фонда как НКО в июле 2013 года его учредитель АСИ выделил фонду 6 млрд руб. (около $190 млн по курсу 2013 года). Источник этих средств ни ФРИИ, ни АСИ никогда не раскрывали: сообщалось лишь, что деньги выделили российские госкомпании.
Ровно такую же сумму, 6 млрд руб., в отчетности за 2013 год обозначил как «добровольное пожертвование» АСИ государственный холдинг «Роснефтегаз». Эта компания аккумулирует дивиденды от госпакетов в «Роснефти» и «Газпроме», совет директоров холдинга возглавляет президент «Роснефти» Игорь Сечин.
Собеседник РБК в руководстве АСИ не стал комментировать предположение, что во ФРИИ были вложены те самые 6 млрд руб., но бывший сотрудник фонда подтвердил: «Деньги, на которые работает ФРИИ, — тот самый транш [«Роснефтегаза»]». Версию разделяют и опрошенные РБК участники венчурного рынка. «Роснефтегазу» и ранее доводилось финансировать российские инновации: в 2012-м холдинг выделил 1,9 млрд руб. на поддержку «Сколтеха». В пресс-службе «Роснефти» на вопросы о финансировании ФРИИ «Роснефтегазом» не ответили, в АСИ поступили так же.
Варламов и источник в руководстве АСИ объясняют: отказ от раскрытия источников финансирования ФРИИ — решение самих госкомпаний-жертвователей, и сохранение их анонимности оговорено в договоре о предоставлении средств. Директор фонда утверждает, что неоднократно предлагал спонсорам «выйти из тени», но те по-прежнему не стремятся к публичности.
Бюджет ФРИИ был впервые озвучен на очередном заседании наблюдательного совета АСИ под председательством Путина в марте 2013-го, и на том же заседании фонд публично раскритиковал президент Сбербанка Герман Греф. «Это большие деньги… На рынке такие, как вы, уже есть, это не ваш голубой океан… 6 млрд — чужие деньги, не ваши. А вы хотите их инвестировать», — возмущался Греф.
Источник в руководстве АСИ утверждает, что, хотя глава Сбербанка и был главным аппаратным оппонентом идеи создания ФРИИ, со временем он стал относиться к проекту «лояльнее». В пресс-службе Сбербанка РБК сообщили, что банк не участвовал в финансировании ФРИИ, но отказались отвечать на вопросы о позиции главы банка. Комментария Грефа РБК получить не удалось.
Изначально фонд собирался инвестировать 6 млрд руб. в 400 стартапов за три года и получить прибыль за счет успешных «выходов» из проектов. Темпы инвестирования были сравнимы с крупнейшими западными акселераторами: если Y Combinator за год в среднем вкладывается в 85 компаний, то ФРИИ собирался взять планку в 133.
Осенью 2013-го Путин на встрече с представителями интернет-отрасли признался, что готов был «завести» во ФРИИ «гораздо больше денег», но «коллеги» тогда сказали президенту, что «больше ребята не требуют». Хотя возможность добавить финансирование в фонд есть, говорил Путин на встрече.
Председатель наблюдательного совета ФРИИ Сергей Михайлов и источник в руководстве АСИ подтверждают, что Варламов и его команда отказались от дополнительного финансирования и взяли на себя обязательства по выходу в прибыль на горизонте трех лет. «Это не было решением сверху. Власть, наоборот, всегда говорила: «Денег мы вам дадим», — говорит Михайлов.
Варламов уточняет: фонд принял новую концепцию, согласно которой будет инвестировать 6 млрд руб. на протяжении не трех, а девяти лет, и за это время профинансирует 735 стартапов. От задачи выхода в плюс ФРИИ при этом не отказался. Инвестиционная стратегия ФРИИ с инвестциклом с 2013 по 2021 год была утверждена на заседании совета фонда 29 июня 2015 года, пояснил РБК представитель фонда Скрипников. Копия была разослана всем членам совета, настаивает он, правда, действующий и бывший члены совета фонда не помнят об этом.
Директор ФРИИ говорит, что не опасается повторить судьбу фонда «Сколково» и «Роснано», к которым возникали претензии у правоохранительных органов в связи с неэффективным расходованием бюджетных средств, так как источники финансирования фонда внебюджетные. ФРИИ отчитывается лишь перед Минюстом и АСИ как учредителем, уточняет он. Представитель АСИ Игорь Карачин говорит, что 6 млрд руб. были выделены «жертвователем» на основании целевого договора, который накладывает на ФРИИ обязательства целевого использования средств и ежеквартального отчета перед АСИ об их расходовании, в том числе фонд должен предоставлять реестр договоров и копии банковских выписок.
«Для того чтобы контролировать [ФРИИ], необязательно присылать прокуратуру, следователей и Счетную палату. Условия контроля со стороны наблюдательного совета жестче трудно себе представить», — утверждает Михайлов.
«Выращены для рынка»
К началу марта 2016 года в портфеле ФРИИ было 199 проектов, которые уместились в семь «наборов» акселератора (восьмой в составе еще 28 проектов был набран в феврале), говорит представитель ФРИИ. Фонд инвестирует в стартапы на трех стадиях: предпосевной (сумма инвестиций — 1,4 млн руб. — за фиксированную долю 7%), посевной (от 15 млн до 30 млн руб.) и раунде финансирования A (до 320 млн руб.). На второй и третьей стадиях у ФРИИ пока 13 и три проекта соответственно. Общий объем инвестиций фонда за два года и восемь месяцев работы, по данным самого фонда, составил около 615 млн руб.
Акселератор ФРИИ — просторный open space в современном бизнес-центре на Серебрянической набережной в центре Москвы. После отбора команды стартапов на три месяца поступают в распоряжение консультантов (бухгалтеров и юристов) и «трекера», бизнес-тренера, который помогает пяти-шести проектам упаковать себя для продажи инвесторам. Стартапы также получают рабочие места в коворкинге с помещениями для переговоров, сна и даже приема душа.
Изначально ФРИИ вкладывал в каждый проект по 1,4 млн руб., с падением курса рубля с начала 2016 года эта сумма выросла до 2,1 млн. Из нее 900 тыс. руб. уходит на обучение в акселераторе, еще 1,2 млн команда получает двумя траншами в начале и середине трехмесячной программы. Если проект «не тянет» стандарты ФРИИ, с ним могут расстаться через полтора месяца, говорит Варламов. По завершении программы лучшие выпускники, около 70% из набора в 25–30 стартапов, приглашаются на «демодень» для потенциальных инвесторов.
Чтобы вложиться в 735 стартапов за девять лет, ФРИИ решил сам готовить новые проекты. Для этого фонд параллельно с созданием очного акселератора запустил заочный, в рамках которого молодые предприниматели проходят двухмесячный курс обучения онлайн и не получают от ФРИИ денег. Для тех, у кого еще нет бизнеса, но есть идея, фонд разработал подробную анкету из 400 вопросов и обучающих видео — так проекты на самых ранних стадиях попадают в «экосистему» ФРИИ, объясняет Варламов. По его словам, методикой ФРИИ для определения перспективности стартапов пользуется порядка 40 российских институтов развития и технопарков: через анкетирование только в 2015 году прошли 5,5 тыс. проектов. Есть адаптация методики и для университетов, как курс технологического предпринимательства она преподается уже в 74 вузах, утверждает директор ФРИИ.
«Весь 2015 год мы инвестировали в новые проекты, выращенные нами же, но выращены они для всего рынка», — заключает он. По мнению Варламова, ранняя «диагностика» стартапов позволяет ФРИИ раньше, чем другим игрокам на рынке, инвестировать в тех, «кто имеет лучшие перспективы роста». Все 14 проектов, в которые фонд вложился на посевной стадии, прошли через акселератор, «поэтому процент успеха в этой стадии будет выше, чем в среднем по рынку», обещает он.
Один из пока немногих примеров, подтверждающих оптимизм директора ФРИИ, — приложение для изучения иностранных языков Easy Ten. В январе 2016-го оно попало в отбор американского акселератора 500 Startups и получило $125 тыс. инвестиций (в обмен на долю в 5%, компания была оценена в $2,5 млн).
Зарабатывать ФРИИ собирается и на инвестициях в раунде A. Пока таких проектов всего три: детский интернет-магазин «Бабаду», система оповещения о самочувствии пожилых людей и инвалидов «Кнопка жизни» и разработчик софта для фильтрации трафика Ubic Technologies. По словам Варламова, предварительные соглашения об инвестициях на этом раунде заключены еще с 14 компаниями. Среди них — занимающаяся кибербезопасностью Group-IB, в которую ФРИИ в начале 2017 года планирует вложить 210 млн руб. (основатель Group-IB Илья Сачков от комментариев отказался). Остальные проекты фонд не раскрывает.
Инвестиционную стратегию — документ, в котором описан план выхода ФРИИ в прибыль, — Варламов показать РБК отказался. По его словам, чтобы «отбить» 6 млрд руб., «смертность» проектов должна составлять не более 89% на предпосевной стадии, 78% — на посевной и 60% — в раунде A. Пока показатели опережают планы: из «предпосевных» проектов 25% добрались до следующего раунда, что Варламов называет успехом, еще 50% остаются в серой зоне, сохраняя шанс на спасение бизнеса. Для двух других этапов статистику можно будет собирать только через 2,5 года, подытоживает глава фонда.
РБК проанализировал данные о проектах ФРИИ в базе «СПАРК-Интерфакс». Из юридических лиц, в соучредители которых входят ФРИИ и его структуры, — таких РБК обнаружил 191 — убыточны 37%, 53% не показывают финансовые результаты и только около 10% прибыльны.
«Деньги остались»
«Всю эту активность мы стараемся делать максимально экономной», — отвечает Варламов в ответ на вопрос о расходовании средств ФРИИ. Большинство экспертов работают со стартапами бесплатно, менторы — по почасовой схеме, перечисляет он.
Сколько из 6 млрд руб. потрачено на данный момент, директор фонда не говорит, заверяя лишь, что «деньги остались». Финансовую и бухгалтерскую отчетность ФРИИ должен раскрывать в рамках годового отчета, однако в представленных на сайте отчетах за 2013 и 2014 годы эти данные отсутствуют. Представитель ФРИИ Скрипников сообщил РБК, что такую отчетность фонд раскрывает только перед советом фонда, Минюстом и АСИ.
В распоряжении РБК оказалась полная версия годового отчета за 2013-й и бухгалтерская отчетность фонда за 2014 год. Из первого документа следует, что за первые полгода работы ФРИИ потратил на инвестиции 30 млн руб., на акселератор — 51 млн, на административные расходы — 43 млн, на популяризацию своей деятельности — 20 млн; из второго — что в 2014-м фонд приобрел доли участия в других компаниях на 200,4 млн руб., потратил 370,7 млн руб. на содержание аппарата управления, 177,9 млн руб. — на оплату труда и по итогам получил чистую прибыль 282 млн руб. Сложиться этот финансовый результат мог из того, что большую часть денег ФРИИ хранит на банковском депозите и получает на них проценты: на конец 2014 года остаток средств составлял около 5,8 млрд руб., следует из бухгалтерской отчетности. В фонде эту информацию комментировать не стали.
Если с инвестициями ФРИИ осторожничает, то в расходах на аренду недвижимости действует куда смелее. В нынешний офис в бизнес-центре класса А Silver City фонд въехал весной 2014 года. Общая площадь арендуемых помещений превышает 3 тыс. кв. м, контракт аренды заключен на пять лет. Он, скорее всего, номинирован в долларах, говорит управляющий партнер Colliers International Николай Казанский. Стоимость аренды офиса такого класса на верхних этажах на тот момент составляла $850 за 1 кв. м, то есть помещения, по оценке эксперта, обходятся ФРИИ в $2,6 млн ежегодно, или $5,2 млн за два года. Во ФРИИ подтверждают, что контракт был заключен в валюте, но отмечают, что арендодатель зафиксировал в нем «льготный» курс доллара. Раскрыть его и арендную ставку в фонде отказались.
«Разве это инновации?»
«Государству фонд мало чем помогает: проекты, которые финансируются, мало связаны с «народным хозяйством», — рассуждает в беседе с РБК один из бывших членов наблюдательного совета фонда. В пример он приводит одну из трех инвестиций ФРИИ в раунде A — интернет-магазин «Бабаду»: «Электронная торговля прекрасно развивается и сама по себе. Разве это инновации?»
«Бабаду» был первой крупной сделкой ФРИИ: в 2014 году фонд вложил в проект 110 млн руб. (выручка «Бабаду» в 2014 году — 172 млн руб., убыток — около 98 млн руб.). После этого наблюдательный совет фонда потребовал от менеджмента объяснений, почему деньги были вложены в структуру, зарегистрированную на Кипре. «Тот факт, что первая крупная сделка не просто была оформлена в иностранной юрисдикции, но и вела в офшор, казался нерациональным», — вспоминает главный редактор PolitRussia, член наблюдательного совета ФРИИ Роман Осташко. В итоге «Бабаду» в спешном порядке перевели в Россию. «Мы решили, что ФРИИ не должен инвестировать в компании, которые имеют иностранную юрисдикцию и собственников в офшорах», — рассказывает Осташко.
Варламов говорит, что у ФРИИ нет формального запрета на инвестиции в иностранных юрисдикциях, а стремление проводить все сделки в России он объясняет «задачей развития правового поля»: фонд активно лоббирует законодательные инициативы, упрощающие венчурные инвестиции в стране.
ФРИИ периодически обвиняют в чрезмерном контроле над стартапами, что мешает им привлекать новых инвесторов и масштабировать бизнес за границей. Согласно корпоративному договору ФРИИ со стартапом (образец есть у РБК), фонд утверждает гендиректора компании и получает одно из трех мест в совете директоров, а также контроль над размытием и отчуждением доли всего за 7% доли, говорит партнер одного из российских венчурных фондов. Коммерческие фонды, по словам собеседника РБК, обычно не вмешиваются в операционный менеджмент портфельной компании.
Директор фонда посевных инвестиций The Untitled Venture Company Константин Синюшин разговоры о чрезмерной жесткости соглашения ФРИИ называет мифом. «Если вы заходите в проект на этапе предпосевной стадии вместе с ФРИИ, вы получаете те же условия, что и ФРИИ. И да, они очень жесткие, и это правильно: вы должны максимально обезопасить свои деньги», — объясняет он.
Сергей Михайлов признает, что успех ФРИИ гарантировать невозможно. «Мы не рассчитываем, что из всех инвестиций вырастут 500 «фейсбуков» и «инстаграмов», — говорит он. Выход в плюс — системная проблема всех акселераторов, даже Y Combinator понадобилось на это шесть лет, отмечает руководитель Клуба инвесторов школы управления «Сколково» Виталий Полехин.
Тематический проект о российской винодельческой культуре, вине и спиртных напитках
