Владелец ГУМа стал партнером Farfetch в России

Что такое Farfetch

Farfetch — онлайн-агрегатор, он не закупает товары, а служит площадкой для представления брендов. Бутики подключаются к платформе и самостоятельно торгуют, отдавая Farfetch комиссию от продаж. С момента запуска в 2008 году число бутиков на Farfetch возросло с 25 до более чем 1,3 тыс., а продажи в 2020 году выросли на 64% и составили $1,7 млрд.

За прошедшие годы компания привлекла 12 раундов финансирования на общую сумму $1,6 млрд. В ноябре 2020 года стало известно, что Alibaba Group и швейцарская группа Richemont инвестируют $1,1 млрд в новое совместное предприятие Farfetch China.

Farfetch открыла представительство в Москве, чтобы развивать бизнес на локальном рынке, в странах СНГ и Балтии, в 2015 году. Компания уже локализовала часть бизнес-процессов — открыла рублевые платежи, русскоязычную поддержку и службу для работы с VIP-клиентами. По ее собственным данным, на площадке уже представлены более десяти мультибрендовых бутиков из России, которые позволили охватить основные города-миллионники, а также есть несколько партнеров в Казахстане. В частности, онлайн-ретейлер работает с бутиками в Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Новосибирске и других городах.

Чем известна Bosco di Ciliegi

Bosco di Ciliegi основана в 1991 году Михаилом Куснировичем. Розничная сеть группы включает более 200 монобрендовых магазинов модной одежды и аксессуаров: Alberta Ferretti, Antonio Marras, Brooks Brothers, Ermanno Scervino, Etro, ISAIA, Malo, La Perla, Marina Rinaldi, Max&Co, Max Mara, Moschino и другие, а также магазины часов и ювелирных украшений Jaquet Droz, Pomellato, Ulysse Nardin, Chaumet. Магазины расположены в исторических торговых центрах Москвы — ГУМе, Петровском и Смоленском пассажах, «Весне» на Новом Арбате — и в других городах: Санкт-Петербурге, Самаре, Сочи. Совокупная выручка группы компаний Bosco di Ciliegi, по ее собственным данным, в 2019 году составила 40 млрд руб.

 — Последние три квартала 2020 года Farfetch показывала рекордный прирост выручки. Что стало основной причиной?

— Для многих бутиков, независимых розничных продавцов и более чем 500 брендов мы стали единственным каналом продаж во время ограничений из-за пандемии, а для некоторых мы вообще единственный канал онлайн-продаж. И мы очень много работали, чтобы поддерживать уровень обслуживания, логистику и удовлетворенность наших клиентов.

 — Много ли новых брендов присоединились к Farfetch с начала пандемии?

— Думаю, они все равно бы присоединились, не только из-за COVID-19. Но ситуация ускорила принятие некоторых решений. В этот период к нам примкнули такие бренды, как, например, Moncler, Marni Homeware, партнерами стали D&G и Ralph Lauren. Из крупных универмагов к нам присоединился французский Printemps. Уже во втором квартале мы видели, что продажи топ-20 брендов на платформе удвоились, и среди них были как новые бренды, так и давние партнеры платформы.

 — Как вы сначала воспринимали пандемию коронавируса и как работали в пиковые месяцы?

— Для нас кризис начался уже в январе, потому что у нас есть операционные процессы в Китае и команды в Пекине, Шанхае, Гонконге и Токио. Все надеялись, что, как и SARS несколько лет назад, коронавирус останется только в Азии, но довольно быстро осознали, что это распространяется на весь мир. Впервые Европа была изолирована — это стало настоящим шоком для всех, мир никогда не видел такой город, как Милан, например, полностью закрытым.

Нашим приоритетом стало сохранение здоровья сотрудников. Мы с вами можем работать из дома, но целый ряд профессий — не только в Farfetch — должны обеспечивать логистику, выходить на фабрики, в магазины и т.д. Мы старались поддерживать наше сообщество, чтобы компании выжили: в апреле запустили кампанию онлайн-продвижения локальных бутиков #supportboutiques, помогали с логистикой, импортом масок для сотрудников китайских и европейских бутиков. И, конечно, следили за тем, что происходило с потребителями. Никто не знал, как они отреагируют.

 — Были ли моменты, когда продажи просто останавливались?

 — Мы наблюдали это, когда мир постепенно охватывала изоляция: был период, может быть, две-три недели, когда люди были просто сбиты с толку и озабочены совсем другими задачами, самыми простыми вещами — покупкой товаров первой необходимости, еды и туалетной бумаги.

После трех недель в изоляции дома люди стали возвращаться к культуре, фильмам, стриминговым сервисам, музыке и, разумеется, к моде как части культуры. Люди переосмыслили способ покупки предметов роскоши. В 2019 году только 12% продаж приходилось на онлайн. Эта ситуация меняется стремительно — я называю это сдвигом парадигмы в том, как люди покупают предметы роскоши по всему миру.

Если мы возьмем конкретный пример России (многие россияне покупали предметы роскоши во время путешествий, ехали в Париж или Лондон), то мы увидели, как их расходы мигрируют на внутренний рынок. Такую же тенденцию мы заметили в Китае, Италии, Латинской Америке.

 — Как пандемия изменила поведение потребителей?

 — Люди — существа с привычками. Для некоторых из них покупка премиальной продукции была опытом, связанным только с традиционными магазинами. До ситуации с COVID-19, если бы вы спросили их: «Что у вас ассоциируется с роскошью?», они бы ответили: «О, прыгнуть в самолет, полететь в Лондон, остановиться в Four Seasons или London Conrad и пойти за покупками в Selfridges или Harrods». Речь никогда не шла о Farfetch или о том, чтобы открыть приложение любого другого онлайн-ретейлера. Это поворотный момент и в индустрии роскоши: бренды интенсифицируют свои цифровые стратегии, видя, что потребитель переходит в онлайн.

 — Говоря об общем переосмыслении индустрии роскоши, можно констатировать, что этот рынок чаще всего был ориентирован на предоставление услуг. Как модные бренды адаптировались к электронной коммерции и станет ли этот рынок менее ориентированным на услуги?

 — Я думаю, что это и дальше будет рынок, ориентированный на услуги. Как нам объединить эти два опыта, онлайн и офлайн? Это большая проблема и одновременно самая уникальная возможность в ближайшие несколько лет — и то, над чем мы работаем с 2016 года. Сначала мы сделали эксклюзивное партнерство с брендом Chanel — первыми создали инновационное пространство исторического бутика марки на улице Камбон, а в прошлом году уже несколько магазинов бренда обновили концепцию. Эксклюзивный контракт c Chanel закончен, и в декабре 2020 года мы открыли новую технологическую локацию для Browns. И это все не о технологиях, а о предоставлении сервиса — потребителю нужен унифицированный опыт покупок: виртуальная реальность для примерки вещей из дома, личный консультант в приложении, оповещения о новинках или появлении нужного размера, медийный контент, программа лояльности.

Fashion-бизнес всегда будет слиянием двух форматов, потому что моду невозможно скачать. То, что происходит с фильмами, музыкой и книгами, в определенной степени невозможно применить в моде.

Мы не просыпаемся утром и не решаем, что «сегодня я только в Сети» или «я только офлайн». Мы как потребители видим мир как единое целое: решаем, зайти ли в бутик Gucci, ЦУМ или ГУМ, или открываем приложение онлайн-магазина. Подтверждение состоятельности этой идеи — ретейл в Китае. Вы ходите по супермаркету со своим приложением, просто сканируете и добавляете товары в корзину, а платите в одно касание, и все, что вы видите в магазине, можно за считаные минуты доставить к вашей машине или в квартиру. Пока этих технологий интеграции онлайна с традиционным ретейлом практически нет в сегменте роскоши, но это то, что мы планируем сделать вместе с Alibaba Group.