«Я угощу тебя вином»: что Улюкаев рассказал суду о встречах с Сечиным

Алексей Улюкаев (Фото: Олег Яковлев / РБК)

«С учетом нецелесообразности»

Бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев в понедельник, 27 ноября, дал в Замоскворецком суде Москвы показания по своему уголовному делу о взятке. Улюкаеву вменяется получение $2 млн от главного исполнительного директора «Роснефти» Игоря Сечина в обмен на положительное решение Минэкономразвития по покупке «Роснефтью» пакета акций компании «Башнефть».

В феврале 2016 года президент Владимир Путин распорядился подготовить к приватизации ряд госкомпаний, в том числе «Башнефть», начал Улюкаев. Основную работу по сделке вел агент — банк «ВТБ Капитал». Он же предложил оптимальный способ приватизации — продать весь пакет одному стратегическому инвестору, рассказал на суде в понедельник экс-министр.

В конце июля ведомство получило от вице-премьера Аркадия Дворковича распоряжение: проработать вопрос о продаже «Башнефти» «с учетом нецелесообразности участия в сделке компаний, контролируемых государством». «Мы собрали заключения различных ведомств. В Минэнерго считали, что участие «Роснефти» в сделке нецелесообразно, в Росимуществе — что оно допустимо, поскольку в уставном капитале «Роснефти» меньше 1% акций принадлежат государству. Мы склонялись к позиции Росимущества», — продолжил Улюкаев.

Когда министру принесли на согласование проект заключения, он вычеркнул несколько абзацев — например, где говорилось, что продажа пакета акций «Башнефти» именно «Роснефти» принесет в перспективе выгоду для бюджета, поскольку «Роснефть» и сама находилась в процессе приватизации, рассказывали ранее суду подчиненные Улюкаева. «В данном случае была редакторская, стилистическая правка. Также я исключил несколько абзацев, выводы которых выходили за рамки постановления правительства», — прокомментировал обвиняемый.

«Это мое мнение как экономиста»

В те же дни, когда готовилось заключение, Улюкаев заявлял журналистам, что возражает против участия госкомпании в приватизации «Башнефти». Например, такое заявление он сделал на саммите России и стран АСЕАН в Лаосе в начале августа 2016 года.

«Да, я считал и сейчас считаю, что «Роснефть» не должна участвовать в приватизации госкомпаний, поскольку пусть не прямо, но косвенно контролируется государством. Это не соответствует самому духу приватизации и ее целям», — подтвердил Улюкаев на заседании. Он напомнил, что такое же мнение кроме него высказывали вице-премьеры Аркадий Дворкович и Игорь Шувалов, помощник президента Андрей Белоусов, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, министр энергетики Александр Новак и другие высокопоставленные чиновники.

«Но одно дело — мое мнение как экономиста, другое — моя позиция как руководителя ведомства, ответственного за эту процедуру», — добавил Улюкаев. В действительности никаких распоряжений, влиявших на ход сделки, министр, по его словам, не отдавал.

Алексей Улюкаев

(Фото: Олег Яковлев / РБК)

Вскоре «ВТБ Капитал» сообщил, что получил от «Роснефти» единственное юридически обязывающее предложение по сделке — на сумму более 329 млрд руб. (по расчетам оценщика, пакет акций «Башнефти» стоил 297–315 млрд руб.). Агент порекомендовал правительству заключить с «Роснефтью» договор. 12 октября сделка была закрыта, напомнил Улюкаев.

«Дырочка» в пиджаке

Лично с Сечиным Улюкаев сделку не обсуждал, показал он суду: впервые они поговорили только 15 октября, когда договор уже был заключен. В тот день в индийском штате Гоа проходил саммит БРИКС, и министр увидел Сечина в лобби отеля во время паузы между двумя сессиями. ​

«Я заметил бильярдные столы, возле которых стояли [президент ВТБ Андрей] Костин и Сечин. И подошел, чтобы поприветствовать коллег, — рассказал Улюкаев. — У нас с Сечиным состоялся короткий разговор. Сечин сказал, что мы хорошо поработали с подготовкой этой сделки и я должен достойно отметить. Он покрутил «дырочку» в моем пиджаке, намекая на представление к госнаграде. «Я тебя угощу таким вином, какого ты никогда не пробовал. Ты заслужил его за хорошую работу», — процитировал Улюкаев главу «Роснефти». Затем собеседники перешли к обсуждению приватизации уже самой «Роснефти»: Улюкаева беспокоило, что за два месяца до срока еще не определен инвестор.

Весь разговор продлился, по воспоминаниям Улюкаева, пару минут. Согласно позиции обвинения, во время этой беседы Улюкаев потребовал у него взятку жестом с двумя пальцами. Впрочем, никто, включая сотрудника службы безопасности «Роснефти» Вадима Деревягина, стоявшего там же в лобби, этого не видел.

«Я категорически это отрицаю, — заявил Улюкаев на вопрос о вымогательстве взятки. — Нигде и никогда я не требовал от него никакую взятку». Требовать взятку уже после завершения сделки, по мнению Улюкаева, было бы «нелепо». «Такие показания Сечина свидетельствуют об их ложном характере и цели меня оговорить», — подытожил обвиняемый.

Вино и макеты вышек

Глава «Роснефти» и министр договорились встретиться в Москве в удобное обоим время. Спустя месяц после встречи в Гоа, 14 ноября, Сечин позвал Улюкаева к себе в офис. «Мне это было неудобно, у меня было назначено совещание, но в конце концов я согласился, — рассказал Улюкаев суду. — Я подъехал в офис «Роснефти», было не темно, но сумеречно, довольно холодно. Сечин встретил меня, отвел под елку, вручил сумку, сказал, что собрал объем и выполнил поручение. Предложил пойти пить чай».

Улюкаев утверждает, что слово «поручение» он понял как относящееся к распоряжению президента, связанному с приватизацией «Роснефти». ​А слово «объем» — к привлечению «Роснефтью» денег на баланс для выкупа акций: компании нужно было собрать €10 млрд (тогда одним из вариантов приватизации «Роснефти» был самовыкуп).

«А когда Сечин указал мне на массивную сумку, я вспомнил его фразу о вине, которого я никогда в жизни не пробовал», — продолжал Улюкаев. Он был уверен, что глава «Роснефти» преподнес ему вино в качестве «жеста гостеприимства и дружелюбия».

Игорь Сечин и Алексей Улюкаев

(Фото: Алексей Никольский / РИА Новости)

Сечин провел министра в кабинет (Улюкаев удивился его небольшим размерам) и, к его удивлению, очень быстро завершил встречу. «Она оказалась скомканной. Сечин не показал мне компанию, хотя обещал отвести в центральное диспетчерское управление, куда не каждому удается попасть. И тут ​появилась корзинка, завернутая в полиэтилен, из которой торчали какие-то изделия», — рассказал Улюкаев.

По его словам, дарить корзинки домашней колбасы было «нормой делового этикета, с точки зрения главного исполнительного директора «Роснефти». «Сечин периодически сам заезжал в Минэкономразвития, дарил то часы, то макет нефтяной вышки», — объяснил Улюкаев. Такие корзинки он, по его словам, регулярно получал от главы компании на праздники: сам он в ответ ограничивался открытками.

Сразу после описываемых событий Улюкаев был задержан. Сотрудники ФСБ взяли у него смывы с рук (сумка денег была обработана спецраствором), попросили при помощи ключа открыть сумку и извлекли из нее $2 млн наличными.

Улюкаев был знаком с Сечиным с начала 2000-х годов. Отношения между ними он охарактеризовал как «ровные, деловые». Никаких взаимных обид у них не было.

Без главного свидетеля

Преследование Улюкаева началось после заявления на имя главы ФСБ Александра Бортникова, которое составили Сечин и начальник службы безопасности «Роснефти» генерал ФСБ Олег Феоктистов — авторы заявления указали на вымогательство взятки и дали согласие на следственный эксперимент. Само обвинение строится в основном на показаниях Сечина. Сам глава «Роснефти» не выступил в суде, хотя на его допросе настаивали и гособвинение, и защита. Суд четыре раза направлял ему повестки, но адвокат Сечина Николай Клен письменно уведомил суд о большой занятости своего доверителя и уточнил, что «до конца года ожидается усиление напряженности» его графика.

На прошлой неделе русская служба «Би-би-си» опубликовала содержание трех протоколов допросов Сечина. На первом допросе он не смог пояснить, когда именно Улюкаев начал вымогать у него взятку. Однако на втором допросе вспомнил, что во время саммита в Гоа Улюкаев потребовал отблагодарить его за положительное решение по приватизации «Башнефти», следовало из публикации. Однако, «Роснефть» заявляла, что публикация протоколов допроса Сечина является «вбросом или фабрикацией». «Это позор. Понятно было бы, если бы эти бумаги представляли из себя недоступный никому эксклюзив. Но это вброс или фабрикация, подлинность этих документов определить невозможно, ведь они судом еще не изучены», — заявлял пресс-секретарь компании Михаил Леонтьев.

Ранее защита Улюкаева настаивала, что подсудимый может быть допрошен только после того, как суд заслушает показания Сечина. Однако стадия, на которой мог быть допрошен Сечин, уже завершена, уточнили адвокаты после окончания заседания в понедельник, 27 ноября.