«Госмонополия нецелесообразна»

Фото: Екатерина Кузьмина/РБК

Один из самых непубличных федеральных чиновников — глава Росалкогольрегулирования Игорь Чуян в своем первом интервью рассказал РБК, почему водочные деньги не доходят до бюджета и что с этим делать.

«Рецептов два — контроль над сырьем и розницей»

— Во вторник, 27 октября, правительственная комиссия под председательством вице-премьера Александра Хлопонина одобрила «дорожную карту» для развития алкогольной отрасли. Это список из 23 законопроектов и постановлений правительства, которые должны быть утверждены до середины 2016 года. Как в итоге изменится регулирование рынка?

— Все‑таки «дорожная карта» — это базовый документ для изменения ситуации на алкогольном рынке, на основе которого все органы власти и участники рынка будут планировать свою деятельность. Нам удалось сконцентрироваться на основных направлениях и не уходить в частности. В исходных вариантах документа фигурировало значительно больше мероприятий, чем вошло в итоговый проект. В подготовке проекта «дорожной карты» принимало участие 18 ведомств. В рамках рабочих групп при комиссии все вопросы подробно обсуждались с участниками рынка, представителями общественных организаций, так или иначе имеющих отношение к алкогольной проблематике.

Разумеется, каждое ведомство будет уделять особое внимание тем вопросам, которые находятся в зоне его ответственности. Для Росалкогольрегулирования это в первую очередь работа ЕГАИС [Единой государственной автоматизированной информационной системы] в оптовом и розничном звене. Также — вопросы, связанные с совершенствованием маркировки алкогольной продукции, в частности изучение перспективы внедрения RFID-меток в акцизные [для импортной продукции] и специальные [для отечественной продукции] марки.

RFID — это, по сути, микрочип и небольшая антенна, которые будут «вшиваться» в марку и передавать информацию на считыватель. Данное направление мы изучаем несколько лет. Надо признать, что степень защиты нынешних марок, которые наносятся на алкогольную продукцию, недостаточна. Работая над выявлением нелегального алкоголя, мы сталкиваемся с поддельными марками очень высокого качества. Внедрением RFID-меток — устройств по принципу действия схожих с чипами, используемыми в проездных московского общественного транспорта, мы сможем решить проблему таких подделок.

— Вы сказали, что от каких‑то пунктов карты пришлось отказаться. Что не вошло в итоговый документ?

— Например, было предложение о введении ограничения на продажу самогонных аппаратов. Это сам по себе вопрос дискуссионный, но проблема явно лежит вне плоскости обсуждаемого документа. Очень сложным оказался вопрос, связанный, например, с интернет-торговлей алкоголем и возможностями внесудебной блокировки сайтов. Много дискуссий было вокруг усиления ответственности и за производство и оборот поддельных марок. Еще одной темой стал непобедимый «боярышник» [подразумеваются псевдолекарственные препараты, например настойка боярышника, широко используемые в качестве алкогольного суррогата] и другими спиртосодержащими жидкостями медицинского и бытового назначения.

Хочу сразу оговориться, что борьба с суррогатами ни в коем случае не скажется на реальных лекарственных средствах. А рецептов борьбы два — это жесткий контроль над сырьем для производства жидкостей «двойного» назначения и контроль реализации этой продукции в рознице. Некоторые компании закупают спирт в огромных количествах, но их настоящей парфюмерной продукции мы в итоге не видим на полках.

— Не секрет, что доля нелегальной продукции на рынке крепкого алкоголя по‑прежнему велика. По вашим данным, какой объем рынка находится в «тени»?

— Существует огромное количество различных оценок объемов нелегальной водки на рынке, причем не всегда аргументированных. Мы можем исходить только из той статистики, которая у нас есть: это разница между объемом поступившей на рынок алкогольной продукции — он формируется за счет производства и импорта за минусом экспорта — объемом розничной реализации. И, к сожалению, применительно к водке эта разница составляет чуть более 22%, в пересчете на потери бюджетов всех уровней — более 31 млрд руб. Как с этим бороться? Как раз для этого мы и планируем внедрять ЕГАИС в розницу и оптовое звено, а также усиливать контроль за перевозками спирта, ужесточать ответственность за нелегальный оборот марок.

— При внедрении ЕГАИС в магазины не пострадает ли бизнес? Когда в 2006‑м систему вводили на производствах, некоторые предприятия встали на несколько месяцев?

— Внедрение ЕГАИС в оптовое и розничное звено — это одна из ключевых мер по стабилизации алкогольного рынка. Ведь проблема эффективности ЕГАИС все эти годы заключалась в том, что она не отслеживала движение алкогольной продукции на всех этапах товаропроводящей цепочки, начиная с момента производства спирта и алкогольной продукции и заканчивая моментом реализации бутылки конечному потребителю. С 2006 года система работала исключительно на уровне производителей. Отсюда и получалась ситуация, что на выходе с заводов мы четко фиксировали один объем продукции, а в магазинах продавалось существенно больше. Напомню, что наша служба была создана в январе 2009‑го, ЕГАИС нам передали через год, и с тех пор система была существенно модифицирована.

Если быть совсем точными, то по сути от нее осталось одно название, а все программные средства мы внедрили новые. И серьезных замечаний к работе системы с момента передачи нам функции ведения ЕГАИС не было. Сейчас система имеет намного более широкий функционал, чем раньше. Доступ к ней есть не только у Росалкогольрегулирования, но и, например, у Федеральной налоговой службы, которая контролирует уплату налогов.

Несмотря на то что законодательно внедрение ЕГАИС в опт и розницу было оформлено лишь в этом году, тестовые подключения новых сегментов к ЕГАИС мы осуществляли еще в середине 2012 года. Были выбраны несколько магазинов так называемой традиционной розницы в Московской области. На сегодняшний день к ЕГАИС подключено более 15 тыс. кассовых аппаратов.

— Были во время испытаний случаи выявления нелегальной продукции?

— Да, конечно были. Точных цифр я называть не хотел бы, все очень сильно зависит от типа розничной точки, могу лишь сказать, что в принципе разрыв между продукцией, поступившей на рынок, и продукцией, реализуемой в магазинах, соответствует ранее сделанным выводам о доле нелегального оборота.

— Как эта система реально работает? Допустим, покупатель несет бутылку нелегальной водки на кассу. Что происходит дальше?

— Сначала продавец своим сканером считывает код, который есть на любом товаре, будь то банка огурцов или колбаса. Система видит, что это алкоголь, и не пробивает чек, предлагая продавцу считать штрих-код с акцизной или специальной марки. И в этот момент система дает запрет на продажу, если она видит подделку. Независимо от дальнейших действий продавца, мы получаем информацию, что в таком‑то месте была попытка продажи нелегальной продукции и предпринимаем меры.

— Росалкогольрегулирование собиралось запустить мобильное приложение, через которое можно будет проверить легальность товара…

— Оно уже работает в тестовом режиме для Android. После завершения тестового режима будет сделано приложение для других платформ, его запустят для широкого использования.

— К чему в итоге пришли по вопросу интернет-торговли?

— Приняли решение о внесудебной блокировке сайтов, которые занимаются незаконной реализацией алкоголя. Должен быть инструмент блокировки для тех, кто торгует откровенно суррогатной продукцией. Потому что сейчас их огромное количество; торгуют и нелегальным алкоголем [произведенным на отраслевых предприятиях без уплаты налогов], и подделками, не соблюдая вообще никаких ограничений.

Закон, регулирующий интернет-торговлю легальным алкоголем, — также на повестке дня, будет разрабатываться. Принято решение рассмотреть возможность торговли алкоголем в интернете при условии обеспечения ограничений по возрасту и по времени. Рассмотрение вопроса состоится в начале ноября на рабочей группе при правительственной комиссии. Уже получены и изучаются предложения со стороны участников рынка по этому вопросу.

— Недавно было подписано постановление правительства, которое разрешает уничтожать оборудование там, где производилась нелегальная продукция. Вы уже начали уничтожать подпольные заводы?

— За последний месяц выявлено восемь производств, осуществляющих нелегальный выпуск спирта и алкогольной продукции, причем четыре из них — крупные. В детали вдаваться не буду, так как идет процесс административного расследования, но, скажем так, первые кандидаты на реализацию процедуры уничтожения уже есть.​

«Снижение потребления алкоголя в стране как раз произошло»

— Один из важных факторов, который всегда влиял на ситуацию на алкогольном рынке, — это акцизная политика. На 2015 год рост акцизных ставок был заморожен, предполагалось, что «заморозка» распространится и на 2016‑й. Не передумает ли правительство после перехода на однолетний бюджет?

— Вопрос, скорее, к Минфину. Со своей стороны, могу лишь сказать, что мы рассчитываем на сохранение текущей ставки акциза на крепкий алкоголь в 2016 году.

— Сейчас 40% акциза, уплаченного с каждой бутылки водки, направляется в местный бюджет — туда, где эта бутылка была выпущена, остальное идет в федеральный бюджет. Было предложение направлять все 100% поступлений в федеральную корзину с дальнейшим перераспределением по регионам. Что в итоге?

— Да, обсуждалось в том числе и это. Но в «дорожной карте» этого вопроса пока нет.

— Почему? Ведь идея была в том, чтобы не допустить регионального лоббизма. Бывает, что местные власти ставят барьеры для дистрибьюторов «чужой» водки, стимулируя рост производства на «своем» заводе ради получения дополнительных денег в бюджет.

— Целесообразность идеи особых возражений не вызывает. Есть сложности с реализацией — это вопрос бюджета. Поэтому было принято решение дополнительно над проблематикой поработать. Есть соответствующее поручение правительства.

— Действующие сейчас минимальные розничные цены на водку останутся такими же и на следующий год?

— Мы делаем постоянный мониторинг ценовой ситуации на рынке. Если по его результатам мы увидим, что ситуация меняется, будем обсуждать данный вопрос со всеми заинтересованным сторонами.

— Последнее снижение минимальной цены на водку — с 220 до 185 руб. за бутылку емкостью 0,5 л — вызвало недовольство крупных компаний, которые говорили, что не могут обеспечить такую низкую стоимость на полке и будут проигрывать маленьким локальным производителям…

— У каждой компании своя бизнес-модель, ряд федеральных игроков работают в том числе и в экономсегменте. Но есть еще и локальные производители, которые работают на удовлетворение потребностей своего региона. Они могут сэкономить на логистике, на оптовом звене — поставлять продукцию в местную розницу с заводов.

— Острый пункт, исчезнувший из «дорожной карты», — расчет ретробонуса. Сейчас ретейлеры берут с поставщиков бонус в размере до 10% от розничной стоимости поставленной водки: к примеру, 17 руб. с бутылки при цене оптовой поставки 170 руб. Предлагалось исключить из расчетной базы налоговую составляющую — 100 руб. акциза и 21,5 руб. НДС. Таким образом, магазин бы получал от производителя премию в размере 4,85 руб. с бутылки вместо 17 руб. Почему сняли и этот пункт?

— Я уже озвучивал свое отношение к этому вопросу. Ни акциз, ни НДС не должны учитываться при расчете вознаграждения розничного продавца. И ни в коем случае не могут являться основой для формирования прибыли розничной сети. Но, на мой взгляд, этот вопрос должен быть урегулирован в рамках профильного закона для торговой деятельности.

— Вопрос, который особенно волнует пивоваров, — допустимость использования ПЭТ-упаковки для пива. Каково ваше мнение?

— На сегодняшний день данная тема еще обсуждается. Она обсуждается и на уровне правительства, и в администрации президента. Поэтому будет правильно говорить об этом после формирования какой‑то окончательной позиции.

— Существуют ли дедлайны по выработке этой позиции?

— Пока вопрос обсуждается.​

— Вы возглавляете Росалкогольрегулирование с 2009 года. Что вы лично считаете основным достижением своего ведомства?

— Главная задача, которая перед нами стояла изначально, — снижение потребления алкоголя в стране. И это как раз произошло. В пересчете на абсолютный алкоголь, по официальным данным, потребление сократилось с 16,2 литра абсолютного спирта на душу населения по итогам 2008 года до 11,6 литра по итогам 2015‑го.

Что же касается снижения доли нелегальной водки… Мне бы очень хотелось вернуться к показателям, которые были нами достигнуты по итогам 2012 года: в результате наших совместных действий официальное производство выросло, а доля нелегального алкоголя стала минимальной. Потом, к сожалению, резко увеличился акциз, выросла цена на полке, что привело к резкому ухудшению ряда показателей, в первую очередь — объема легального производства. По итогам девяти месяцев 2015 года нам удалось стабилизировать ситуацию. Надеюсь, что с помощью мероприятий «дорожной карты» мы исправим положение.

— А что бы отнесли к неудачам?

— Хотелось бы делать все быстрее. Тот же ЕГАИС — он был задуман еще до нас, если бы он сразу был внедрен [во все сегменты рынка, включая розницу], то, конечно же, ситуация была бы другая, и нам бы гораздо проще было работать. Больше всего жалко времени.

— Обсуждалось создание госмонополии на алкогольном рынке. Вы как к этому относитесь?

— Реализация механизма монополии потребует от государства значительных финансовых ресурсов. А результат совсем неочевиден. Вопрос неоднократно изучался применительно к разным сегментам рынка, мы смотрели на опыт других стран в этом вопросе. Общее мнение — введение госмонополии нецелесообразно. И потом монополия — это не рыночный механизм.

— Сейчас много говорят о сокращении числа регулирующих и надзорных органов. Например, нам рассказывали, что Росалкогольрегулирование передаст в ФНС функции по выдаче акцизных марок и контролю над их оборотом. Такой вариант действительно рассматривался?

— Комментировать слухи мне не хотелось бы. Могу лишь сказать: Росалкогольрегулирование и ФНС взаимодействуют постоянно и совершенствуют это взаимодействие. ФНС имеет доступ к ЕГАИС, обладает всей полнотой информации.​