Если у вас есть яхта, то не надо уже ничего никому доказывать

Фото: Bloomberg

Любители роскоши, готовые выложить за быстроходное судно несколько миллионов евро, обеспечили яхтенному рынку рост на 2% в прошлом году. О том, что дает яхта made in Italy, которая большую часть года простоит в гараже, и какие атрибуты dolce vita хотят видеть у себя российские клиенты, в интервью корреспонденту РБК daily ЮЛИИ КАЛАЧИХИНОЙ рассказал гендиректор итальянского производителя яхт Ferretti Group ФЕРРУЧЧИО РОССИ.

УРОКИ КРИЗИСА

— Г-н Росси, по данным Bain & Co, яхтенный бизнес показал в прошлом году рост в 2% — самый медленный показатель в сегменте люкс. Индустрия до сих пор не оправилась от кризиса?

— Нет единого тренда, все зависит от региона. Есть те, которые обеспечивают двузначный рост, — это развивающиеся рынки Латинской Америки, АТР, Россия, где в целом экономика растет неплохими темпами. А есть Западная Европа, которая погрязла в рецессии из-за проводимых правительствами мер жесткой экономии, и там рынок не может показать рост даже в 1%. В ситуации, когда правительства сокращают дефицит бюджета, люди предпочитают отменять сделки по покупке яхты.

— Рынок люкса всегда оставался одним из самых устойчивых к финансовым неурядицам, однако в Италии сейчас тяжелые времена. Для властей, которые развернули кампанию по борьбе с налоговыми уклонистами, дорогая яхта — дополнительная улика, так что немногие отважатся на покупки. Кроме того, в прошлом году повысили налоги на яхты, в результате чего их продажи в стране упали на 25%. Как эти меры сказываются на производителях?

— Наша компания экспортирует более 95% яхт, так что наш бизнес не сильно пострадал. Власти Италии, как и во Франции и Испании, свернули не туда. Предприниматели могут подождать год-два, пока ситуация не наладится. Но они все равно хотят свои яхты, поэтому в конечном счете просто уедут туда, где к ним отнесутся более дружелюбно, и будут плавать уже там. Власти в западноевропейских странах почему-то пришли к выводу, что яхта — это обязательно уклонение от налогов. Однако это неправильная установка. Яхта означает успех. И Италия, которой так важно оживить рынок, должна быть очень осторожна в своем подходе.

— Богачи жалуются, что их принимают за уклонистов из-за того, что у них есть деньги на яхту. Однако кампания уже была признана провальной. Власти за счет этих мер хотели увеличить налоговую выручку до 155 млн евро, а не дотянули и до 30 млн евро. А вот работу в индустрии уже потеряли 20 тыс. человек.

— Конечно, у них ничего не вышло. Это популистская кампания — надо было как-то оправдать себя в глазах итальянцев после повышения налогов, показав, что богатым тоже придется несладко. Однако они не учли специфику современного мира — предприниматели слабо привязаны к локальным точкам. А если из страны уезжают бизнесмены, то экономика очень быстро скатывается в минус. В результате власти выручили немного средств и навредили экономике — инвестиции будут обходить такую страну. Капиталистическая система основывается на риске и вознаграждении. Если предприниматель рискует своими средствами и добивается успеха, то может позволить вознаградить себя за труды, купив яхту, заодно поддержав эту индустрию.

— Ferretti Group пришлось сокращать рабочие места?

— Нам удалось сохранить все наши судостроительные заводы. Пришлось сократить часть людей, занятых в маркетинговых и прочих сопутствующих сегментах, зато оставили тех, кто занят непосредственно строительством яхт. Иначе и быть не могло — процесс обучения инженеров занимает не один-два года, а пять-семь лет. Для нас критиче­ски важно не допустить утечек производственных рабочих.

— Какой вы вынесли урок из финансового кризиса?

— Самый главный вывод — надо действовать как глобальный, а не региональный игрок, даже если регион, где вы работаете, такой богатый, как Западная Европа. Необходимо инвестировать в будущее, в другие рынки, пусть сейчас они не столь привлекательны. Нельзя класть все яйца в одну корзину. В 2008 году Европа обеспечивала 76% продаж, сейчас — 52—53%. Дальнейшая диверсификации позволит сократить долю стран Европы, Ближнего Востока и Африки до 40%, тогда как на Америку и АТР будет приходиться по 30% продаж. Естественно, это потребует другой организации бизнеса — он будет разделен на три мегатерритории, в каждой из которой будут свои подразделения, ответственные за продажи и обслуживание. Нельзя поддерживать рост из офиса в Италии.

КИТАЙСКИЙ ПАРТНЕР

— В начале прошлого года компанию (на 75%) купила китайская машиностроительная корпорация Shandong Heavy Industry Group (Weichai Group) за 374 млн евро. Насколько китайцы контролируют вас в ведении бизнеса?

— Когда рухнул Lehman Brothers, Ferretti Group оказалась на грани банкротства. С 2009 года мы искали инвесторов, и покупка китайским консорциумом решила проблему долга и кредитной линии. Стратегия Weichai на рынке — получить контрольный пакет в компаниях — лидерах отрасли. Китайцы не мешают чемпионам двигаться к победе, так как понимают, что не являются экспертами в финансируемых ими секторах. Так что они не вмешиваются, но помогают финансово и стратегически.

— Когда вы планируете IPO? Feretti уже была публичной компанией, с чем связано желание повторить заход на рынок?

— Компания провела IPO в июне 2000 года на Итальянской фондовой бирже, однако затем были террористические атаки 11 сентября 2001 года, и в руководстве посчитали, что лучше уйти с рынка. В июле 2002 года мы объявили тендер, и к январю 2003 года уже все было продано. До кризиса 2008 года витала идея снова провести IPO, но условия оказались неблагоприятными. Сейчас мы рассматриваем возможность выхода на рынок уже в АТР, потому что именно там пойдет основной рост. Мы внимательно следим за успехами итальянского модного дома Prada в Гонконге (+86% с момента размещения в 2011 году. — РБК daily). Для Royal Bank of Scotland и хедж-фонда Strategic Value Partners, которым принадлежат оставшиеся 25% акций компании, это будет хорошей возможностью для выхода из компании, так как они не являются долгосрочными инвесторами. К тому же листинг означает пристальное внимание прессы, что весьма кстати, когда вы хотите популяризировать бренд.

— Weichai планирует выделить 200 млн евро на развитие Ferretti Group. Как будут распределяться средства?

— Эти деньги пойдут на освоение тех сегментов, в которых пока не присут­ствует Ferretti. У нас есть восемь брендов, но мы хотим расширить линейку. Конечно, приоритетом остается органический рост, но поглощения будут, тем более что на рынке есть ряд выгодных возможностей.

— Вы имеете в виду люкс или компания хочет попробовать себя в массмаркете?

— Мы работаем в люксовом сегменте. Но он неоднороден из-за того, что рынки находятся на разной степени развития. В нашем портфеле — роскошные предложения для зрелых рынков, но для новых рынков эта концепция может работать иначе. Зачастую там люди не готовы к покупке действительно дорогой яхты, но могут себе позволить судно попроще, чтобы попробовать — подходит им это или нет. И мы хотим освоить эту нишу.

— А в рамках концепции яхт для новичков планируется перенос производства в Китай?

— Ferretti останется итальянским брендом. Мы хотим сохранить статус made in Italy, который гарантирует, что опытный яхтсмен получит высококлассный продукт. В то же время в Китае мы планируем открыть завод, который будет выпускать яхты попроще. Это будет уже другой бренд, но с нашими технологиями. Таким образом, мы закроем для себя пробел — предложив другой продукт, мы получим новых клиентов на борт. Они начнут с этого бренда, а потом уже смогут сменить его на Ferretti.

— То есть вы воспитаете клиента под себя?

— Именно. Ferretti — это вершина яхтенного опыта. Новичкам иногда сложно понять, почему за made in Italy они должны выкладывать столь значительные суммы — это же просто яхта. И вот тем, кому нужна «просто яхта», мы хотим предложить суда местных брендов, расширив тем самым свой портфель предложений.

— По такому же принципу дей­ствует ваш завод в Бразилии?

— На заводе в Сан-Паулу проходит только финальная сборка продуктов Ferretti. В Бразилии довольно развитый рынок, однако из-за импортных налогов в 100% нам пришлось построить там цех. В Китае же мы хотим запустить новую линию, которой у нас нет сегодня.

— Weichai поможет?

— Да, корпорация находит правильных партнеров на рынке. В Китае связи решают очень многое. Они знакомят нас с нужными людьми, поэтому, несмотря на то что Ferretti является новичком на местном рынке, с дистрибуцией, продажами и сервисным обслуживанием у нас все в порядке.

— И каков портрет китайского покупателя?

Сейчас наши клиенты — первое поколение предпринимателей, которые работают в поте лица, целиком уйдя в дела компании. Они заняты тем, что делают деньги, как и в Восточной Европе. Их дети учатся на Западе — в Европе или Америке, и китайские миллионеры все больше становятся похожи на западных богачей. Неважно, откуда они — из Лондона, Нью-Йорка, Милана или Пекина, в результате все покупают одни и те же бренды. Рынок Китая пока в начале развития, но там все происходит очень быстро. Еще три года будут идти инвестиции, но приток замедлится, и рынок за следующие семь лет станет более зрелым.

— А на Индию планируете выходить?

— Это большая страна, и богачей там достаточно. Но нет достаточной инфраструктуры для яхтинга, поэтому индийцы едут за границу, чтобы уже там кататься на яхтах. Индия отстает в этом плане от Китая лет на пять, хотя и остается привлекательным рынком. Более стратегически важным для нас сейчас является Африка, особенно страны вроде Алжира и Кении. У региона отличный потенциал — молодое поколение, динамично развивающиеся экономики, красивые места для яхтинга. Так что здесь есть все ингредиенты для развития рынка в среднедолгосрочной перспективе, но пока мы продаем суда всего в несколько стран региона.

ЯХТЫ ДЛЯ СОЛИДНЫХ РЕБЯТ

— Что представляет собой российский яхтенный рынок?

— В начале 2000-х россияне стали покупать суда. Солидным ребятам требовались солидные яхты — большие и дорогие. Это был элитный клуб, но рынком это все-таки нельзя было назвать — просто горстка людей, которые могли себе позволить шикануть. Конечно, Россия была тогда важной точкой продаж — все-таки средний размер покупки был высок, — но не больше. Для рынка важна стабильность, а ее не было. Во время кризиса продажи прекратились, чтобы возобновиться уже в 2010—2012 годах, но на другом уровне. Супербогатые остались, но появились и нувориши, не обладавшие столь солидными состояниями, как первые, но которые смотрели на тех и думали: «Я тоже так хочу». Вторая волна клиентов стала покупать не столь вызывающие яхты, менее 20 м в длину, — а именно за этим сегментом будущее. Российский рынок повзрослел и стал более прозападным. Местные поняли, что здесь есть отличные места вроде Черного моря, так что мы ожидаем, что все больше людей отдадут предпочтению яхтингу на территории России.

— И где они будут отдыхать помимо Черного моря?

— Это же яхта, можно выбрать любое направление. Я бы посоветовал Санкт-Петербург с его выходом к Балтийскому морю. Кроме того, в России много озер и рек, где небольшая яхта пришлась бы очень кстати.

— Центры продаж будут в Москве и Санкт-Петербурге?

— Вместе с нашим российским партнером «Премиум Яхтс» мы думаем открыть пункт продаж в Сочи. Другие города на юге также могут способствовать расширению местной базы клиентов.

— Российские покупатели яхт — какие они?

— Это одни из самых взыскательных клиентов — всегда точно знают, что хотят получить на выходе от яхты. Им нравится работать с нашими конструкторами на верфи и дизайнерами, обсуждать с ними каждую мелочь, чтобы максимально персонализировать судно. В результате они становятся обладателями плава­ющего произведения искусства.

— Что должно быть на яхте?

— Запросы каждого клиента очень индивидуальны. Пожалуй, больше всего внимания россияне уделяют дизайну и декору — как раз то, чем славятся итальянские производители (считается, что итальянцы предлагают лучшее оформление, американцы — максимальное жизненное пространство и невзрачный дизайн, а англичане — «морской» интерьер, то есть узкую малогабаритку. — РБК daily). Местные клиенты считают, что особенный стул, ковер, лестница лучше всего скажут об их личности. Так что для них яхта — это способ коммуникации, возможность рассказать о своих ценностях и приоритетах.

— На какой уровень продаж вы рассчитываете выйти в России?

— 15 млн евро в этом году, а через пять лет — 50 млн евро. В основном благодаря развитию внутреннего рынка.

— А сколько это в яхтах?

— Сложно сказать из-за большого диапазона цен. Средняя цена сейчас составляет 1,5 млн евро, так что получается примерно от 10 до 30 яхт в год.

КАНИКУЛЫ ПОД КЛЮЧ

— Каковы основные тенденции на яхтенном люксовом рынке?

— Просто продавать яхты уже недостаточно, нужно предлагать целый пакет услуг по уходу и обслуживанию после продажи. В основном у наших клиентов много денег, но мало времени. Поэтому мы берем все заботы о судне на себя, чтобы не загружать их лишними хлопотами.

— Во сколько обходится обслуживание яхты?

— В год это 5—10% от стоимости судна. Цена зависит от того, насколько интенсивно она используется. Если клиент покупает ее исключительно в своих личных целях, то на содержание уходит до 5%. Но если он отдает ее в том числе под чартер, то время использования увеличивается, а вместе с тем растут и расходы на обслуживание. Однако это компенсируется притоком средств от аренды.

— Какие основные требования предъявляются к яхте?

— Общее требование — клиентам хочется наслаждаться судном, не тратить время на организацию экипажа или содержание яхты. Они хотят получить каникулы под ключ. В нашем портфеле есть не слишком быстрые яхты, рассчитанные на длинные дистанции. Это для тех, кто располагает достаточным количеством времени. Есть и другая группа клиентов, которые могут провести на судне дня два, а затем им надо срочно возвращаться к повседневным делам. Для них важна скорость, чтобы за короткий промежуток времени достичь пункта назначения.

— В основном яхты используют для развлечений?

— Зависит от региона и развитости рынка. Обычно для молодых рынков яхта является статусным символом. Клиентам, партнерам, акционерам устраивается на ней бизнес-тур, который должен продемонстрировать успех компании, что ее бизнес здоров. Когда рынок подрастает, клиенты начинают использовать ее для личного досуга. К этому времени они уже отдали управление компании топ-менеджерам, появляются дивиденды и время, которое можно уделить друзьям и семье.

— Как эта разница в целях сказывается на убранстве яхт?

— Например, китайцы, которые используют яхты в бизнес-целях, хотят, чтобы на яхте были бассейн, караоке-студия и специальная комната для игр в маджонг. При этом они редко ночуют на судне, поэтому им не нужны спальни. Для них яхта — еще один элитный частный клуб, только на воде.

— А правда, что после кризиса клиенты стали нетерпеливее?

— Рынок яхт стал доступнее, и покупатели теперь не готовы ждать свою яхту больше года. Они хотят получить продукт максимально готовый к упо­треблению. До кризиса клиенты отличались большим терпением — обычно его хватало на два года (как правило, производители используют стандартный корпус и надстройку, а вот начинку покупатель подбирает по своему вкусу. — РБК daily).

— Можно ли рассматривать яхту как объект инвестиций?

— Покупка судна все-таки не может считаться инвестицией в классическом виде — она не приносит денежных дивидендов. Но яхта однозначно работает на ваш статус — если она есть, вам уже не надо ничего доказывать. Яхта — очень ясное послание, которое работает на ваш бизнес. Это также вложение в ваш личный досуг. Сейчас очень напряженное время, в любой момент может кто-то позвонить, чтобы встретиться. С яхтой вы можете ограничить «доступ к телу» — туда вы берете только тех, кто вам симпатичен. В конечном счете вы покупаете себе свободу — одно из важных достижений в нашей жизни.

— А у вас есть яхта?

— Да. Она была сконструирована в 70-х годах двумя производителями — Riva и Bertram, когда те еще не входили в группу Ferretti. Так что это судно — предвосхищение событий (Fe­rretti приобрела Bertram в 1996 году, а Riva — в 2000-м).

— Всего одна яхта?

— Зачем мне больше? Я топ-менеджер, а не миллиардер. (Смеется.)

— И какие любимые места для отдыха?

— Я сам из региона Лигурия, поэтому для меня самые красивые пейзажи в Чинкве-Терре, Портофино и Портовенере. Хотя последний раз я отдыхал в Майами, а оттуда рукой подать до Багамских островов — это рай. Там восход на море — это незабываемое зрелище как для вас, так и для тех, кто с вами находится в этот момент.