Эксперты и чиновники поспорили о пользе стратегии развития для России
Ни одна из традиционных конфессий не стала в России государственной религией, зато ею стал пессимизм, констатировал декан экономического факультета МГУ Александр Аузан на Общероссийском гражданском форуме, организованном Комитетом гражданских инициатив Алексея Кудрина. «Эксперту, который говорит, что все будет плохо, рукоплещут и говорят: вот умный и смелый человек. А эксперту, который говорит, что надо сделать стратегию, отвечают: «Идиот! Его просто купили, он нам глаза застилает», — сказал Аузан на сессии «Стратегии и реальность: почему всегда наступает другое будущее».
Есть три условия, позволяющие преодолеть «эффект колеи» в стратегиях, описал Аузан (он участвует в разработке программы Центра стратегических разработок для президента), и первое из них — в том, что любые структуры нельзя создавать под конкретную персону. Второе — элиты должны писать законы для себя и распространять на других, а не писать для других и делать для себя исключение. Третье условие состоит в том, что элиты, которые контролируют насилие, должны не делить этот контроль между собой (например, путем распределения руководства над силовыми органами), а контролировать коллективно, чтобы насилие «нельзя было использовать как дубинку в экономической и политической конкуренции», заключил эксперт.
На вопрос, заданный в названии сессии, по-своему ответил предприниматель Дмитрий Потапенко из Партии роста: «На мой взгляд, наступает то будущее, которое они планируют». Под «ними» Потапенко, по его словам, подразумевает «некую чиновничью братию» — «одной России», по его мнению, нет: «Они себя относят к людям, а мы челядь». «Система при достижении количества акторов более 1500 в объекте управления не нуждается. Если сейчас уничтожить, условно говоря, весь бизнес, то все органы будут обмениваться бумажками, даже не заметив, что нас нет», — уверен Потапенко. Сейчас индивидуальный предприниматель сдает 34 формы отчетности, обычная трудовая инспекция может запросить 26 форм, а «клерки в банках» дискредитируют компании (то есть вносят их в черный список), сказал Потапенко, и зачем в этих условиях обсуждать стратегию «снизу»? Никакой стратегии де-факто нет, чиновники просто «дербанят» все, что им попадается, заверил бизнесмен.
Но «пирог» за три года сократился вдвое, ответил Аузан, а заявленные амбиции не соответствуют реальности — 3% мирового ВВП для геополитической конкуренции недостаточно. Строить институты в своей стране не любит ни одна элита, рассказал он: зачем ей возиться, если есть доступ к институтам других стран, где можно жить, учиться и хранить деньги? Обычно, по словам Аузана, строить институты заставляет давление снизу, но в случае с Россией речь идет о давлении «сбоку» в виде санкций, из-за которого 25-летняя модель управления перестала функционировать.
«Не совсем понимаю, что можно в нашем министерстве дербанить», — удивился замминистра экономического развития Олег Фомичев, который, по выражению Аузана, сейчас «заведует будущим». Эксперты, работающие над программой ЦСР, на одном из последних заседаний задались вопросом: зачем они это делают, если предыдущие стратегии не реализовывались, рассказал Фомичеву президент школы управления «Сколково» Андрей Шаронов.
Прошлые стратегии (по подсчетам ЦСР, они выполнялись максимум на 40%) стратегиями, по сути, не были, объяснил Фомичев. Это были определения текущих проблем, для преодоления которых предлагались решения, на которые надо было тратить не больше двух лет, вспоминал чиновник: «Ни в одном документе, которые называли стратегиями, концепциями и так далее, даже не было сделано попытки сформулировать образ будущего страны».
Дело не в государственной машине, «которая делает не то, что должна делать», и «начинает дербанить предпринимателей» — просто госуправление «фантастически» неэффективно, рассказал Фомичев. Именно поэтому клерк не может помочь бизнесу, если проблема находится за пределами его системы координат: «Более того, он понимает, что, если он сейчас начнет помогать, это прямой путь к уголовному делу с далеко идущими последствиями (из-за подозрений в лоббизме и отсутствии конкурсных процедур. — РБК) ». Если с неэффективным госуправлением что-то не сделать, даже правильные стратегии утонут на уровне госаппарата, сказал Фомичев.
Есть «русская забава», заметил Шаронов: на невыполнение стратегии отвечают написанием новой. «Мы не умеем работать в жанре извлечения уроков, нам лучше переписать стратегию, не отвечая на вопросы, почему не получилось предыдущей», — добавил он. «Драйв» был при разработке «программы Грефа» («Стратегия 2010», разработанная в ЦСР, который тогда возглавлял Герман Греф), поделился Фомичев. Тезис о том, что институты важнее людей, — правильный, но «вопрос лидерства никто не отменял», отметил он: тогда между многими ведомствами был консенсус, а пришедший к власти президент Владимир Путин «драйвил все лично», потому что хотел за два-три года «перевернуть всю тогдашнюю систему». Даже оппозиция тогда почти не сопротивлялась, рассказал Фомичев, но позднее такого сочетания факторов больше не было.
Для реформ есть «культурные и политические ограничения», напомнил Аузан, поэтому нужны переходные институты. В российских условиях это могли бы стать селективные налоги — «возможность рублем проголосовать» за вложения бюджета, например, в инфраструктуру (в ЦСР ранее предлагали обсудить возможность выбора направления расходования части НДФЛ, например, 10%).
Реформа госуправления — один из ключевых блоков в программе ЦСР, писал РБК. Эксперты предлагают сократить число госслужащих на треть за счет цифровизации, а также создать в аппарате правительства стратегический блок, который займется контролем стратегии развития страны, согласованием показателей госпрограмм, мониторингом достижения KPI и публичной отчетностью (возглавлять этот блок должен чиновник в ранге вице-премьера).
Но вместо масштабных стратегий достаточно просто «раскрепостить экономический потенциал» граждан и бизнеса, заявил Потапенко, нужно ввести «запрет на запреты». Впрочем, ответил Аузан, при предыдущей попытке дебюрократизации давление на компании снизилось на 30–40%, но бизнес, получив дополнительные доходы, не инвестировал их, а «просто прожрал». А на место ликвидированных торговых инспекций пришли фискальные органы и МВД — «гораздо более страшные звери».
Тематический проект о российской винодельческой культуре, вине и спиртных напитках
