Свидетель по делу Серебренникова подтвердила изменение протокола допроса

Алексей Малобродский (Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости)

В материалах «дела «Седьмой студии» Кирилла Серебренникова после окончания следственных действий появились утверждения, что сотрудники организации получали «неофициальную» завышенную зарплату, брали наличные в долг из кассы организации, выдавали займы третьим лицам, а экс-генпродюсер Алексей Малобродский продолжал получать зарплату после своего увольнения. Это следует из протокола допроса свидетельницы Ларисы Войкиной, который защита обвиняемых по «делу «Седьмой студии» получила в ходе ознакомления с 258 томами материалов.

Документ подвергся правкам, заявил во вторник, 14 августа, в Басманном суде один из обвиняемых по делу Алексей Малобродский. По его словам, ранее на суды по мере пресечения фигурантам дела (до апреля этого года включительно) следствие предоставляло другую версию протокола; впоследствии же документ был переписан задним числом, чтобы «усилить обвинительную составляющую».

Накануне Малобродский подал заявление в ФСБ с требованием проверить протокол на признаки фальсификации доказательств (ст. 303 УК). Он также попросил об отводе следственной группы под руководством полковника Александра Лаврова.

Действующие лица: какие сроки получили фигуранты дела «Седьмой студии»

Фотогалерея 

РБК направил запросы в пресс-службу СКР и в Центр общественных связей ФСБ России.

«Действительно, один [из протоколов] правильный, второй неправильный. Я не знаю, откуда такие противоречия. Я таких ответов не давала», — заявила РБК Войкина. От дальнейших комментариев она отказалась, сославшись на подписку о неразглашении данных предварительного следствия.

Противоположные ответы

Согласно первоначальному протоколу допрос Войкиной начался 14 июля 2017 года в 13:00 и завершился в 16:45; согласно второму — начался также в тот же день в 13:00, но завершился на десять минут раньше, в 16:35. В первом документе указано, что на допросе присутствовали адвокат Марина Кухтина и оперуполномоченный ФСБ Антон Сорокин. Во втором протоколе отсутствуют упоминание об участии оперативника и подпись адвоката.

Текст показаний Войкиной в обоих документах по большей части идентичен. В частности, оба начинаются с того, что свидетельница сообщает следователю о своем хорошем самочувствии, а заканчиваются тем, что ее состояние ухудшается — поднимается давление, и следователи останавливают допрос. Однако во втором протоколе появились новые абзацы и купюры, порядок вопросов местами изменен. Документы различаются и по объему на одну страницу. Кроме того, в ряде случаев на одни и те же вопросы следователя Войкина, согласно разным протоколам, дает противоположные ответы.

В первом протоколе на вопрос, кто поручил кадровику Войкиной вести бухучет, она отвечает: «Никто не поручал, я сама стала его вести». Согласно же второму, это решение принял Малобродский, который «контролировал данный учет, и [она] за этот учет перед ним отчитывалась»; впоследствии Малобродского в этом качестве сменила Воронова.

Следователь спрашивает, была ли в «Седьмой студии» практика выдавать сотрудникам наличные в долг. В первом протоколе Войкина отвечает на этот вопрос отрицательно, а во втором ответ другой: «Насколько я знаю, такие выдачи производились, такого рода решения принимали Малобродский, Воронова, Итин и Серебренников».

Кто пришел к Басманному суду поддержать Кирилла Серебренникова

Фотогалерея 

Из второго протокола также пропала часть, где Войкина оспаривает некоторые утверждения Масляевой, например о том, что в «Седьмой студии» практиковалась выдача денег в залог третьим лицам без отчетности. «Нет, это бред», — комментирует свидетельница. Утверждение главбуха, что две трети выделенных «Седьмой студии» средств было похищено, Войкина не подтверждает и не опровергает.

​«Имеются ли у Масляевой поводы для вашего оговора?» — спрашивает Войкину следователь. «Думаю, да, поскольку с Масляевой мы поссорились из-за того, что не сходились суммы денежных средств по проектам», — отвечает свидетельница в первом протоколе. «Не имеется, мы с ней в нормальных человеческих отношениях, дружбы между нами особо никогда не было, просто мы работали вместе», — утверждает она согласно второму документу.

Завышенная зарплата

В начале допроса Войкина описывает свое трудоустройство в «Седьмую студию» в апреле 2012 года. В том же году туда стали «на постоянной основе привозить наличные денежные средства». Доставляла их «только Масляева, какие-либо другие лица наличность в офис АНО «Седьмая студия» не привозили», — говорится в первом протоколе.

Нина Масляева

(Фото: Владимир Астапкович / РИА Новости)

Во втором документе круг людей, доставлявших наличность в офис АНО, сильно расширен: кроме Масляевой свидетельница называет Валерия Синельникова, Дарью Артемову и Валерия Педченко. Синельников — индивидуальный предприниматель, поставлявший «Седьмой студии» реквизит; Артемова — продюсер. Педченко в протоколе описан как сотрудник АНО, отвечавший за работу с контрагентами, при этом фигурантам дела и их защите этот человек неизвестен, сказала РБК адвокат Малобродского Ксения Карпинская.

Изменилось и время, когда в АНО впервые, по воспоминаниям Войкиной, появились наличные: в первом протоколе она говорит о «конце 2012 года», во втором — об апреле. Такая правка была нужна следствию, поскольку Малобродский работал в «Седьмой студии» до августа 2012-го, утверждает Карпинская, то есть из первого протокола следовало, что он не мог иметь отношение к наличным средствам.

«В ведомостях по оплате труда, то есть в официальных документах АНО «Седьмая студия», указывались суммы во много раз меньшие, чем выплачивались фактически на руки», при этом размеры «неофициальной» зарплаты определил Малобродский, обговорив их с Серебренниковым и Итиным, сказано во втором протоколе допроса Войкиной. В первоначальном же упоминания о различии между официальной и фактической зарплатами нет.

Малобродский в августе 2012 года уволился из «Седьмой студии» и перешел на работу в «Гоголь-центр», однако продолжал получать зарплату и в «Седьмой студии», хотя ее размер и снизился, утверждается во втором протоколе. «На тот момент мне это не казалось странным, поскольку как в АНО «Седьмая студия», так и в «Гоголь-центре» был один и тот же руководитель — Серебренников», — говорится в более поздних показаниях Войкиной. В изначальном документе упоминания об этом нет.

В протоколах Войкина по-разному описывает полномочия Серебренникова в «Седьмой студии»: в первом говорится, что он занимался разработкой творческих проектов, во втором — «контролировал всю деятельность «Седьмой студии», в том числе как организационную, так и финансово-хозяйственную».

Огнем и шредером

Руководство АНО, в том числе Серебренников, коллегиально решало все финансовые вопросы; периодически для этого проводились совещания, говорит во второй версии протокола Войкина. Одно из таких совещаний прошло перед началом аудита в 2014 году; на нем обсуждалось предполагаемое хищение Масляевой 5 млн руб. из кассы «Седьмой студии», утверждается в более позднем протоколе. В изначальном документе эти совещания и факт согласования всех финансовых операций не упоминаются.

В апреле 2017 года, незадолго до возбуждения уголовного дела, Войкина получила от Вороновой распоряжение удалить из компьютера все отчетные таблицы «Седьмой студии». Во втором протоколе в отличие от первого упоминается, что «Серебренников так распорядился».

О судимости, которая была у Масляевой уже на момент трудоустройства в «Седьмую студию», ничего не сказано в первом протоколе. Во втором варианте документа добавляется утверждение, что главбух открыто говорила о своей судимости и руководство знало об этом.

Кроме того, в измененном протоколе не приводится рассказ Войкиной об уничтожении черной кассы «Седьмой студии» в конце декабря 2014 года: согласно первому протоколу, часть документации измельчили шредером, еще часть знакомый Войкиной вывез на автомобиле и сжег.