Что празднует Россия 4 ноября

Фото: из личного архива

Парадокс Смутного времени в том, что российское общество получило уникальную возможность ограничить самодержавие, но в итоге решило бороться с влиянием Запада и взяло курс на консервацию политической системы.

Анархия на Руси

Четвертое ноября — День народного единства — официально отмечается в России более десяти лет. Вокруг этой символической даты сломаны копья историков нескольких поколений.

В 1612 году, в конце октября — начале ноября (в пересчете на Григорианский календарь), голодающий в Москве гарнизон войска Речи Посполитой капитулировал перед осаждавшим его противником, объединенным «народным» ополчением во главе с князьями Дмитрием Пожарским и Дмитрием Трубецким. На московский царский престол взошел юный Михаил Романов. Предшествовавшее этому событию время московские книжники в 1620-е назвали Смутным. Точнее термина не бывает.

В конце XVI века в Московском государстве произошел династический кризис. Пресекся род московских великих князей — потомков Ивана Калиты. Царем был выбран боярин Борис Федорович Годунов. Годы его царствования, омраченные природными катаклизмами, завершились вспыхнувшей в юго-западных уездах войной. Претендент на престол с легкостью призвал под свои знамена множество сторонников, но военные победы, одержанные царскими войсками, не принесли политического успеха. Неожиданная смерть выбранного царя привела к полному обрушению власти в Москве. Страна погрузилась в хаос, когда одновременно существовало два-три «правительства» со своими ведомствами-приказами.

Настоящие причины Смуты

Объяснять Смуту лишь династическим кризисом или последовавшей за ним «интервенцией» поляков (как это делают некоторые историки XX века, исходя из своих политических взглядов) неверно.

Причины в том, как именно организовывалось московское общество в XVI веке, прежде всего в царствование Ивана IV. Собранные властью в довольно рыхлую структуру разнородные земли, княжества и ханства довольно медленно срастались друг с другом.

В государев двор, сформировавшийся еще в XV веке, провинциалу попасть было сложно. Но именно к попаданию на службу в Москву стремились все тогдашние честолюбцы. Массы приезжих поддерживали экстенсивный рост Московского царства, но земли на всех все равно не хватало, а выбиться в люди, достичь «разрядных» назначений удавалось меньшинству. Опричный террор отчасти приоткрыл карьерные возможности провинциалам, но вместе с тем и чрезвычайно запутал отношения земельной собственности.

Именно «служилая мелкота», провинциальные помещики, казаки и стрельцы были основной опорой самозванческих движений в Смуту — то есть ее мотором. Они поддержали претендента на престол в 1604–1605 годах, они под знаменем «спасшегося» царя Дмитрия бились со сторонниками «самовыкликнутого» царя Василия Шуйского под Калугой и Тулой, в Поволжье, Псковской земле, под Ивангородом.

Договор для монарха

В 1610 году после низложения Василия Шуйского на трон собирался взойти польский принц Владислав Ваза. Кандидатуру Владислава часто оценивают как навязанную военной силой Речи Посполитой узкой группе бояр (часто — «бояр-изменников»). Но современные исследования показывают, что в августе 1610 года обсуждение проекта договора шло с широкими кругами московского общества, в нем принимали участие сотни представителей элиты.

По мнению Василия Ключевского, прецедент интересен в первую очередь самой идеей создания договора с государем, ограничивавшего самодержавную власть. Страх московских бояр пустить в свою среду большое число выходцев из Литвы и Польши привел к возникновению пункта об ограничении численности сопровождающих лиц монарха, страх нарушения «старины» — к ограничению полномочий будущего царя.

Однако стремление отца нареченного царя, короля Сигизмунда III, к колониальному захвату Московского царства сорвало договор и вскоре настроило против Речи Посполитой те самые общественные круги, которые выступали за выборного государя. «Народное» ополчение низложило боярское правительство королевича Владислава.

Выборы царя

Идея об избрании царя из соседней страны не ушла с повестки даже после этого — она носилась в воздухе вплоть до февраля 1613 года. Лишь тогда в Москве при неясных обстоятельствах на избирательном соборе (где были представлены многие, но далеко не все уезды Московского государства) победила-таки кандидатура Романова.

Общий курс правления был взят на воссоздание «досмутных» институций (правда, с отказом от казачества как второй военной касты государства)  — той системы московского чиновничества, что сформировалась в Москве в течение середины — второй половины XVI века. И важнейшим парадоксальным итогом Смутного времени стал курс на консервацию этой системы.

Казалось бы, Смута, с одной стороны, открыла социально активным слоям широкие горизонты общеевропейских ценностей — дала возможность ограничивать абсолютную монархию и даже выбирать царя. С другой — настроила эти же слои против Запада. Потому разговоры об ограничении самодержавия с тех пор воспринимались как попытки вернуться в Смутное время.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.