Исследователь «психологии COVID»: «Большинство уже не против вакцинации»

Тимофей Нестик (Фото: Эмин Джафаров / «Коммерсантъ»)

— Как вы объясняете раскол общества из-за вакцинации?

— До пандемии в своем исследовании мы выявили несколько типов отношения людей к глобальным рискам. Можно выделить четыре основные стратегии совладания с угрозой, которую мы не можем контролировать. Для кого-то это алармизм. Среди них и те, кто ждет незамедлительных действий государства, и те, кто сам готов что-то предпринимать.

Вторая стратегия — это отказ признавать проблему, пассивный оптимизм или полное безразличие: все решится само собой, ничего нельзя поделать, но нужно надеяться на лучшее.

Третий вариант — это стратегия индивидуальной самозащиты, связанная со скептическим отношением к нагнетанию тревоги в СМИ, а также с низким доверием к обществу и государству. Такие люди уверены, что, столкнувшись с масштабным кризисом, могут рассчитывать только на себя и близких.

Четвертая стратегия — это пассивный пессимизм и фатализм — сделать уже ничего нельзя, поэтому нужно заниматься своими делами, как-то устраивать свою жизнь. Так было до пандемии.

Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС

Весной, в начале пандемии, мы делали замер: выросло количество алармистов и количество фаталистов и скептиков. К концу первого года пандемии число алармистов сократилось, а количество скептиков стало еще выше. Сдвиг сначала шел в сторону тревожных реакций, а потом в сторону апатии и психологической защиты. Расслоение связано с тем, что когда в обществе появляется широко обсуждаемый вопрос, который требует какого-то самоопределения, каких-то действий, он всегда поляризует.

После начала пандемии структура страхов в обществе радикально не поменялась, по-прежнему на первом месте не вымирание россиян, чего можно было бы ожидать, а все те же социальные проблемы: экологические, проблемы неравенства, несправедливости и коррупции.

Когда мы сталкиваемся с природной угрозой, мы воспринимаем ее прежде всего сквозь призму неуверенности в социальных институтах, представлении о том, что богатые будут становиться богаче, а бедные беднеть. С одной стороны, усиливается противопоставление народа и элит, а с другой стороны, повышается требовательность в отношении государства.

Главврач «Кащенко» назвал источники страха перед прививками

Общество

Поляризация в отношении коронавируса определяется прежде всего тревогой и чувством невозможности повлиять на ситуацию. На этом фоне власти сами периодически вынуждены нажимать на кнопку «запугивания» людей, чтобы побудить их носить маски, вакцинироваться. Но у тех, кто не уверен в эффективности принимаемых мер, это не вызывает желания им следовать, напротив, усиливаются психологические защиты: недооценка риска, конспирологические теории. Дальше запускаются когнитивные механизмы: если я принял какую-то позицию, то мне будет легче обратить внимание на ту информацию, которая подтверждает мое мнение, и чем больше меня будут пытаться переубедить, тем сильнее я буду этого мнения придерживаться.

— По данным исследования вашего института, между антиваксерами и сторонниками вакцинации нет разницы в уровне образования. Почему образованные люди, даже с профильной медицинской специальностью, верят в теории заговора, например, в то, что вышки 5G способны распространять вирус?

— В основе веры в конспирологические теории лежит наше стремление компенсировать потерю контроля над ситуацией. История пандемий неизменно связана с социальными конфликтами — мы везде обнаружим охоту на ведьм, суеверия, которые связывают заболевание с происками темных сил. Пытаясь восстановить осмысленную картину мира, мы защищаем себя верой в то, что знаем, кто виноват. Знаем, что это случилось в связи с преступными действиями какой-то группы людей.

Когда человек находит объяснение, пусть абсолютно антинаучное, он поднимает свою самооценку, возвращает себе контроль над ситуацией, а окружающему миру — осмысленность и предсказуемость. Вне зависимости от уровня образования мы все уязвимы, и человек найдет такую конструкцию, которая сделает для него ту или иную конспирологическую теорию непротиворечивой. Так он вновь находит точку опоры, получает эмоциональную поддержку со стороны других таких же последователей теории заговора.

Это еще одна причина, почему сложно расстаться со своими убеждениями: отказ от них вызывает напряжение в отношениях с другими членами группы. Выйти из такого сообщества сложнее, чем в него попасть. Также анализ конспирологических теорий нам показывает, что если человек верит в одну, то с высокой вероятностью он поверит и в другую. Это своего рода синдром. И когда большинство не верят официальным версиям событий, это создает почву для веры в совершенно фантастические версии.

Фото: Александр Кряжев / РИА Новости

Влияние конспирологических теорий на поведение людей во время пандемии может быть неожиданным. Например, исследование среди американцев в начале пандемии показало, что представление о коронавирусе как биологическом оружии повышало готовность людей соблюдать санитарно-эпидемиологические требования. Хотя наши данные 2021 года такой связи не подтверждают.

— Хорошо известна практика, когда человек не против привиться от коронавируса, но его отговаривает знакомый врач или даже тот, который эту вакцинацию и проводит в поликлинике. Как это можно объяснить?

— По данным опроса 2 тыс. горожан, проведенного нами в июле 2021 года среди тех, кто не планировал делать прививку в ближайшие месяцы, 62% указывали, что знакомые врачи не советуют им вакцинироваться. Возможно, здесь сказывается не только разница в специализации и уровне знаний, но и болезненный опыт реформ, снижение социального доверия и высокая психологическая травматизация врачей, накопленная во время пандемии.

Международные исследования показывают, что в вопросах вакцинации люди прислушиваются прежде всего к своим близким и мнению знакомых врачей. Поэтому очень важно, чтобы наши сограждане видели, приходя в поликлинику, что медики первичного и среднего звена солидарны друг с другом и советуют вакцинацию при отсутствии противопоказаний.

— Как говорить с противником вакцинации? Какие доводы могут сработать, а какие — точно нет?

— Первое — нужно больше рассказывать о том, как организована вакцинация. Говорить о том, что ее проводят квалифицированные врачи. Что человек, который хотел бы привиться, сможет пройти тестирование и исключить у себя противопоказания. Нужно гарантировать организацию таких условий, чтобы люди не заразились, сидя где-то в очереди в пункте вакцинации. И давать гарантии, что если человек вакцинировался, то за его состоянием будут следить.

Фото: Виталий Белоусов / РИА Новости

Во-вторых, важно, что страх заражения коронавирусом и его последствий усиливает принятие вакцинации. Но может усиливать и недоверие к конкретным вакцинам и опасения заразиться в пункте вакцинации. Поэтому пугающие кадры с людьми, находящимися на грани между жизнью и смертью, могут повлиять на колеблющихся: они постараются психологически себя защитить, в результате мы получим еще больше случаев, когда заболевшие до последнего оттягивают обращение к врачу, опасаясь попасть в красную зону. Если показывать, то поддерживая надежду: нужны сюжеты о выздоравливающих, спасенных благодаря вакцинации.

Приглашения на экскурсию в красную зону тоже малоэффективны. На такие приглашения откликнутся только убежденные антипрививочники, стремящиеся сделать свою позицию публичной. В результате усиливается поляризация мнений, и публике запоминаются именно аргументы противников вакцинации, а не доводы врачей.

В-третьих, большой вклад в недоверие к вакцинам вносят противоречия в позиции экспертов. Более 70% горожан согласны с тем, что в нашей стране эксперты высказывают по поводу вакцинации прямо противоположные суждения. Наука развивается, поэтому различия в мнениях неизбежны. Но важно, чтобы эксперты могли определить круг вопросов, в ответах на которые они сходятся, и вместе отстаивать согласованную точку зрения.

Речь не идет о том, чтобы заставить всех говорить одно и то же или согласовывать все высказывания врачей по вертикали Минздрава. Но важно показывать согласие медицинским работникам первого и среднего звена — именно их коллективные обращения мы должны слышать.

Сейчас чувствуется дефицит профессиональных ассоциаций, которые вызывали бы доверие и у власти, и у россиян. Мы подошли к пандемии, не обладая достаточным уровнем социального капитала, и директивные решения в этой области сами по себе нарастить капитал не позволяют.

Важно использовать так называемые дескриптивные нормы. Что это такое? В отношении любой угрозы ключевой фактор, влияющий на отношение к ней, — это наше представление о том, как будут вести себя окружающие. Когда в СМИ идет речь о сертификатах вакцинации, важно, чтобы люди находили подтверждение, что большинство уже склоняются к этой необходимости. Это не значит, что нужно подавить все другие источники, каналы и закрыть аккаунты. Потому что сейчас большинство уже не против вакцинации как таковой. Есть недоверие к вакцине как к поспешно сделанному продукту, но, по данным нашего опроса горожан в июле 2021 года, 51% горожан с теми или иными оговорками считали, что обязательная массовая вакцинация нужна. Поэтому важно как можно быстрее предоставить QR-коды большинству: с этой точки зрения их выдачу уже переболевшим людям можно только поддерживать.

Фото: Вячеслав Прокофьев / ТАСС

И самое главное: основанием для диалога не может быть задача привить всю Россию в ближайшие недели. Требуя от колеблющихся немедленных действий, мы усиливаем сопротивление и раскол в обществе. Основанием для сближения позиций может быть долгосрочное будущее.

— Противники вакцинации могут казаться убедительными, потому что они могут ярко объяснять своей аудитории, почему вакцина якобы вредна. Когда медицинского эксперта или разработчика вакцины просят объяснить, как она работает, начинается поток сложных терминов, люди ничего не понимают.

— Когда речь идет об угрозе, которая может коснуться нас, мы более чувствительны к ярким эмоционально описанным ситуациям. Приводятся якобы конкретные человеческие судьбы. Вот смотрите: вот была семья. Вот они вакцинировались, вот они умерли. И цифры не помогут в доказательстве обратного. У бомбардировки цифрами есть и другой эффект: чем больше мы их слышим, тем черствее мы становимся. Судьба конкретного человека вызывает у нас больше сочувствия, чем информация о сотнях тысяч потерь.

Нужно говорить не на языке «мы и вы», а на языке инклюзивном, что мы все, как россияне, имеем шанс сейчас выйти из ковида и договориться по поводу будущего. По данным нашего опроса, 67% отказывающихся от вакцинации согласны с тем, что для защиты общества от новых пандемий нужно развивать науку и образование.

Есть ценности, которые объединяют большинство россиян: это порядок в стране, справедливость и гарантия свобод, это данные другого нашего опроса. В то же время страх заражения падает, иллюзия, что мы скоро выйдем из пандемии, тоже развеяна. На этом фоне растут страхи по поводу вмешательства государства в нашу личную жизнь. Страхи, связанные с наращиванием контроля.

Например, того, что цифровые технологии будут использоваться для контроля за гражданами, по нашим данным, в 2019 году боялись 56%, в 2020 году аналогичная выборка в совместном исследовании с ВЦИОМом показала, что таких 71%. Поэтому нельзя вводить QR-коды в привязке к вакцинации и не обсуждать при этом правила дальнейшей цифровизации нашего общества.

В правительстве обсудили введение QR-кодов для неофициально переболевших

Политика

Самой по себе вакцинации недостаточно, ее нужно рассматривать как часть системы защиты общества от пандемий на десятилетия вперед. Важно объяснить, что коронавирус — это на всю жизнь, это нужно принять, учесть все риски и построить гибкую систему общественного договора. Переключить фокус с того, как скоро нужно уколоться конкретному человеку, на то, как мы будем жить дальше.

— Почему противники вакцинации и вынужденных ограничений, пытаясь объяснить, почему им не нравятся QR-коды, используют такие не очень уместные слова, как «сегрегация», «фашизм»? Это несопоставимые величины: QR-коды и Вторая мировая война.

— Это яркий образ того, как выглядит порабощение, он действительно понятнее людям, так как опирается на нашу коллективную память о Великой Отечественной войне, затронувшей каждую семью в нашей стране. Такие метафоры могут быть спровоцированы военной риторикой СМИ, представлениями о пандемии как борьбе с врагом. Кроме того, такие крайние сравнения могут быть признаком радикализации. Когда группа людей, не доверяющих социальной системе, переживает угрозу для своих ценностей, своей идентичности, они начинают искать асимметричные ответы, которые могут оказаться значительно жестче давления, которое на них оказывается.

— Можно ли утверждать, что как раз социальные сети играют ключевую роль в распространении антивакцинных мнений, популяризаторстве этого движения?

— Социальные сети провоцируют появление информационных пузырей. Когда алгоритмы рекомендуют нам друзей и формируют новостную ленту, учитывая уже сложившиеся у нас предпочтения.

Социальные сети могут помочь сделать жизнь осознаннее, а, с другой стороны, могут вводить нас в заблуждение. Чаты, Telegram-каналы, на которые мы подписываемся, поддерживают нашу самооценку, помогают нам ответить на вопрос, кто мы и к каким людям себя относим: мы можем компенсировать какую-то потерю контроля над ситуацией тем, что получаем признание там через признание своей позиции.

Это также островок взаимопонимания и получения эмоциональной поддержки на фоне роста психологического неблагополучия. По данным репрезентативных опросов, которые мы проводили в последние два года вместе с фондом «Общественное мнение» и ВЦИОМом, сейчас каждый третий взрослый россиянин отмечает у себя симптомы клинической депрессии. По данным исследования, опубликованного недавно в журнале Lancet, мы оказались в группе стран с ростом симптомов тревожно-депрессивных расстройств более 30%. Такая же тяжелая ситуация сложилась на Украине, во Франции, в США и других странах.

Фото: Вячеслав Прокофьев / ТАСС

Когда приходит какая-то неопределенность, мы опираемся на ближний круг, на тех, кому доверяем. Общение с единомышленниками помогает вернуть ощущение, что вместе мы можем на что-то повлиять или защитить себя. Также социальные сети создают эффект мнимого большинства, когда люди, которые считают вакцину опасной, уверены, что так думают все, хотя в действительности это не так. Блокировка аккаунтов и антиваксерских сообщений подогревает конспирологические теории среди колеблющихся, сама по себе она не поможет.

Чтобы изменить ситуацию, нужно развивать культуру диалога, обучать в школах технологиям разрешения конфликтов и ведению дискуссии. Вообще вместо охоты на несогласных гораздо полезнее способствовать выработке единой позиции. Если договориться о конечной цели, проще согласовать и средства ее достижения. В медучреждениях, среди врачей это может быть организовано как серия мозговых штурмов: медики разных категорий и с разным мнением насчет вакцинации делятся своими тревогами и надеждами, затем вместе ищут способы, как повысить качество оказания медицинской помощи и психологически поддержать пациентов в условиях пандемии.

— Люди, которые выступают с антиваксерских позиций, заметно нарастили аудиторию, вероятно, поэтому главврачи «ковидных» больниц и выступили с обращением к ним. Но пандемия когда-нибудь все же закончится, останутся другие важные прививки, в первую очередь те, которые важно сделать ребенку в первые годы жизни. Видите ли вы риск, что влияние антипрививочников продолжится и распространится на другие вакцины?

— По данным исследовательских агентств, до пандемии в России от 30 до 40% россиян настороженно относились к вакцинации. По данным нашего исследования, проведенного в июле этого года, поддержка вакцинации детей пока очень низкая. Только 36% горожан считают, что для коллективного иммунитета необходима вакцинация детей, а 48% считают, что для детей вакцины от COVD-19 опасны. И все же 60% сделали бы прививку от коронавируса своему ребенку, если бы были уверены в ее безопасности.

Власти обсудили новое название документа с QR-кодами

Политика

Поэтому сейчас мы боремся не за жизни тех, кто отказывается вакцинироваться и увеличивает риск собственного ухода из жизни, а за будущее поколение. Сможем ли мы консолидироваться, когда придут более опасные вирусы? Поэтому стоит отказаться от уничижения невакцинированных людей, предоставлять QR-коды переболевшим, создать площадки для выработки общего экспертного мнения. В противном случае действительно можно ожидать эпидемий заболеваний, про которые мы уже благополучно забыли, вроде полиомиелита.

У нас масса козырей, которые позволяют развернуть разговор о вакцинации совершенно в другое русло. Должны ставиться позитивные задачи: увеличить продолжительность жизни, повысить качество этой жизни, не только выстроить систему защиты от будущих пандемий, но и добиться, чтобы у нас меньше было неинфекционных заболеваний.