ЕСПЧ обязал выплатить €2,9 млн по делу о теракте в Беслане

Боевые действия спецназа во дворе захваченной школы в Беслане (Фото: Узаков Сергей / ТАСС)

Жалоба пострадавших

Европейский суд по правам человека присудил пострадавшим от теракта в Беслане в 2004 году компенсацию в общей сложности €2,9 млн. Решение опубликовано на сайте суда. Российские власти нарушили права на жизнь, на эффективное средство правовой защиты и на справедливую компенсацию (ст. 2, 13, 41 Европейской конвенции по правам человека). ​Страсбург признал, что Россия «провалила план» спасательной операции при теракте. Суд также обязал выплатить заявителям €88 тыс. на судебные расходы.

Семь жалоб были поданы в 2008–2011 годах от имени в общей сложности 409 человек, чьи семьи пострадали в ходе террористической атаки 1–3 сентября 2004 года. Тогда террористы захватили заложников в школе №1 города Беслана в Северной Осетии. Захватчики удерживали более тысячи учеников школы, их родителей и сотрудников учебного заведения, требуя признания независимости Чечни и вывода из нее федеральных войск. Теракт завершился спецоперацией, в которой участвовали бойцы внутренних войск МВД, Минобороны и спецназ ФСБ. Бой шел десять часов, погибли более 300 человек, в том числе 186 детей. Из 32 террористов при штурме выжил один. Заявители считают, что многие заложники погибли именно в результате действий силовиков.

«Решение ЕСПЧ — это, как мне кажется, первый текст, который оценивает все имеющиеся доказательства и все версии событий. До этого все судебные документы и доклады российского парламента были основаны на версии силовиков, контролируемых правительством. Впервые приняты во внимание доказательства, представленные самими потерпевшими», — пояснил РБК юрист правозащитного центра «Мемориал» Кирилл Коротеев, который защищал в Страсбурге интересы части заявителей.

Право на жизнь

Российские власти четырежды нарушили право заложников на жизнь, решил Страсбург. В частности, ​российские власти как минимум за несколько дней до теракта получили информацию о планируемой атаке, но не предприняли «адекватных действий» — не предупредили администрации школ и не усилили меры безопасности.​

В августе 2004 года МВД Северной Осетии направило в свои подразделения телеграмму, в которой говорилось, что у границ республики зафиксировано перемещение незаконных вооруженных формирований из Ингушетии и Чечни, говорится в решении. Ведомство располагало сведениями, что боевики намерены совершить в Северной Осетии теракт, аналогичный тому, что произошел в Буденновске, когда боевики Шамиля Басаева в 1995 году захватили роддом. «Согласно доступной информации, боевики намеревались захватить заложников в гражданском объекте и потребовать вывести федеральные войска из Чечни. Для этого им была переведена большая сумма денег в валюте из Турции», — цитируется в решении ЕСПЧ сообщение республиканского МВД.

За четыре дня до теракта ведомство распорядилось в преддверии Дня знаний усилить меры безопасности в общественных местах, в том числе и образовательных учреждениях. Подразделения МВД были переведены на усиленный режим несения службы. Все эти меры не помогли предотвратить проникновение в республику порядка 30 боевиков, которые пересекли границу с Северной Осетией на грузовике «ГАЗ-66», похитив остановившего их для досмотра дорожного инспектора. Утром 1 сентября вооруженная группа из 32 боевиков проникла на территорию школы, где находились в тот момент около 1200 человек, в том числе 859 школьников. Рядом со школой находился Правобережный отдел милиции.

Захват школы в Беслане. История в фотографиях

Фотогалерея 

«По некоторым данным, утром 1 сентября сотрудники правоохранительных органов были вызваны для обеспечения безопасности при перемещении по городу президента Северной Осетии Александра Дзасохова. В этих мероприятиях принимали участие в том числе сотрудники Правобережного РОВД, которые оставили школу незащищенной», — говорится в решении.

Поскольку Россия не в первый раз столкнулась с угрозой со стороны боевиков, власти должны были заранее принять меры предосторожности, чтобы обезопасить своих граждан. Однако в школе в момент атаки находился только один сотрудник милиции, который не был вооружен. Более того, у офицера не было мобильного телефона, поэтому ему пришлось воспользоваться стационарным телефоном, чтобы связаться с коллегами. Эти меры безопасности были недостаточны не только в условиях террористической атаки, но и неприемлемы даже в мирное время.

Россия не согласилась с этой позицией. МВД и другие федеральные ведомства сделали все необходимое, чтобы предупредить террористическую атаку, отмечал бывший представитель России при ЕСПЧ Георгий Матюшкин. В то же время, по его словам, действия МВД Ингушетии и властей Беслана были недостаточны; это позволило незаконному бандформированию проникнуть в Беслан через ингушско-осетинскую границу. Эти обстоятельства упоминаются в уголовном деле, которое расследовалось на национальном уровне. Жертвы теракта получили компенсации, указал Матюшкин.

Слабая координация

Российские власти не смогли свести к минимуму риск спецоперации, что стало следствием плохой координации. «Суд не мог не прийти к выводу, что это в некоторой степени способствовало трагическому исходу событий», — указано в решении Страсбурга. Власти должны были планировать спецоперацию с учетом минимизации возможного вреда и по возможности исключить риски для жизни мирных граждан. Суд запрашивал у России, насколько операция была спонтанной и был ли у властей региона план действий на случай любой чрезвычайной ситуации.

Особенно ЕСПЧ интересовало, почему, несмотря на наличие информации о готовящемся захвате гражданского объекта, местные спецслужбы не проводили никаких учений. Во время теракта действия властей оказались настолько несогласованными, что спасательная операция началась только через 30 часов после захвата заложников, указал Страсбург.

Штаб спасательной операции действовал беспорядочно: формального лидера у него не было, а отсутствие записей не позволяет узнать, кто именно из чиновников принимал решения и какими они были. В официальных документах говорится то о 13 членах штаба, то о семи, указал суд. Не был налажен обмен информацией между участниками штурма, медиками, спасателями и чиновниками. А местные больницы получали неверные данные о числе пострадавших, и им пришлось справляться с потоком пациентов, трехкратно превышавшим запланированный.

Без эффективного расследования

​ЕСПЧ нашел нарушения в том, как расследовалось дело о теракте. Так, родственники погибших не смогли получить доступ к материалам дела, а ​сотрудники правоохранительных органов не ответили на вопросы, которые перед ними поставили авторы независимого расследования. Последние пришли к выводу, что первый взрыв в школе был результатом не детонации самодельного взрывного устройства, а «воздействия извне»; в течение нескольких часов спецоперации силовики применяли оружие «неизбирательного воздействия», включая гранатометы, огнеметы, пулеметы, в том числе танковые, и взрывчатку; для значительной части жертв не были установлены причины смерти. Следователи не попытались оценить, какое оружие использовали проправительственные силы и какой урон от него мог быть нанесен заложникам.

​Судьи ЕСПЧ Дмитрий Дедов (от России) и Ханлар Гаджиев (от Азербайджана) в своем особом мнении указали, что после многочасовой операции, во время которой стороны использовали сходное оружие и практически сошлись в рукопашной схватке, следователям было крайне сложно определить, чьи действия привели к смерти того или иного заложника.

Несколько высокопоставленных офицеров ФСБ были допрошены в ходе расследования уголовного дела. Это в том числе заместители директора ФСБ Владимир Проничев и Владимир Анисимов, присутствовавшие в Беслане во время теракта, а также начальник управления ФСБ по Северной Осетии Валерий Андреев и начальник ингушского ФСБ Сергей Коряков. В то же время материалы дела не содержат информации о допросе начальника Центра специального назначения ФСБ Александра Тихонова, который командовал штурмом школы, указывается в решении.

«Как и во многих делах в отношении России, когда шла речь о применении представителями государства силы со смертельным исходом, отсутствие эффективного расследования не позволило жертвам получить доступ к прочим формам сатисфакции, в том числе установлению обстоятельств произошедшего и виновных, а также получению компенсаций», — отметил Страсбург.

Россия в ходе рассмотрения жалоб возражала, что расследование было эффективным: следователи взяли показания у каждого, кто был связан с произошедшим; им удалось подробно восстановить картину событий 1–3 сентября; были сделаны выводы о причинах каждой отдельной жертвы теракта. Действия участников штурма в ходе расследования не были признаны чрезмерными и необходимости открывать отдельное уголовное дело по результатам штурма следователи не увидели, говорится в материалах ЕСПЧ.

Реакция на решение

В Министерстве юстиции назвали беспочвенным утверждение ЕСПЧ, что Россия применяла тяжелое вооружение для освобождения заложников. Как говорится в сообщении ведомства, Минюст намерен обжаловать постановление Страсбурга. В свою очередь, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что формулировка, согласно которой Россия не приняла достаточно мер для предотвращения теракта в Беслане, неприемлема.

Решение ЕСПЧ по делу о теракте в Беслане имеет для российской судебной системы «поучающее значение», отметил в разговоре с РБК заместитель председателя совета научно-информационного и просветительского центра «Мемориал» Никита Петров. «Решение о подобных значительных компенсациях — это знак российской системе, что пора повернуться лицом к человеку», — отметил он.

«Мы считаем, что это очень маленькая компенсация потерпевшим», — сказал РБК адвокат Михаил Трепашкин, представлявший интересы пострадавших от теракта в Беслане.