Белорусский протест разделился между Вильнюсом и Варшавой

Фото: EPA / ТАСС

Протесты в Белоруссии начались поздно вечером 9 августа и продолжаются до сих пор. Правда, с наступлением холодов воскресные акции стали собирать значительно меньше людей. Шумные демонстрации в центре Минска сменились более компактными акциями в жилых районах. Тактика властей за прошедшие пять месяцев тоже изменялась. Сперва силовики активно применяли светошумовые гранаты и другие спецсредства, затем на несколько недель сбавили обороты. Но к середине осени размах использования спецсредств практически вернулся к первоначальному. Всего за период противостояния погибли четыре человека. Первым стал 34-летний Александр Тарайковский, убитый на второй день протестов у станции метро «Пушкинская».

Хронология протеста

• 9 августа прошли президентские выборы. По официальным данным, победу одержал Александр Лукашенко с 80% голосов, его основная соперница Светлана Тихановская получила чуть более 10%. Акции протеста начались сразу после закрытия участков, в первый же день власти ограничили мобильный интернет.
• 11 августа был восстановлен стабильный интернет. Люди узнали о жестокости, с которой силовики обращались с протестующими.
• 12 августа группа из нескольких сотен женщин встала в цепь солидарности у Комаровского рынка Минска. День стал переломным — движущей силой митингующих стал протест против жестокости. К протестующей молодежи присоединились люди всех возрастов.
• Власти почти сразу стали дублировать оппозиционные мероприятия — в Минске прошли провластные митинги и автопробеги под советским красно-зеленым флагом Белоруссии. 16 августа Лукашенко выступил на площади Независимости. Через час после этого более чем стотысячная толпа протестующих собралась у стелы «Минск — город-герой». С тех пор протестующие выходят на улицы каждое воскресенье.
• 17 августа Лукашенко приехал на Минский завод колесных тягачей (МЗКТ) и встретился с недовольными рабочими. Они кричали ему: «Уходи!» «Пока вы меня не убьете, других выборов не будет», — ответил им президент, уходя.
• 27 августа российский президент Владимир Путин объявил о решении создать резерв правоохранителей для помощи союзнику. Москва однозначно дала понять, кого она поддерживает в белорусском кризисе.
• В сентябре и октябре, когда протест стал собирать меньше людей, но все еще оставался многочисленным, силовики стали медленно возвращаться на улицы и с каждой неделей увеличивали давление. Снова начали применяться водометы и светошумовые гранаты, на улицах появились переодетые в гражданское силовики, вернулись задержания и избиения.
• 11 ноября неизвестные пришли снимать бело-красно-белые ленточки с забора на «площади перемен» — дворика внутри одного из жилых районов Минска, известного своей протестной активностью. Им вышел помешать 31-летний бывший спецназовец Роман Бондаренко. Его избили, скрутили и утащили в микроавтобус. На следующий день он скончался в больнице. Уровень насилия со стороны силовиков вернулся к изначальному.

После того как ставшая единым кандидатом оппозиции Светлана Тихановская покинула Белоруссию (11 августа в кабинете главы ЦИК ей поставили ультиматум: или она уедет из страны, или сядет), постепенно вслед за ней уехали трое из семи членов президиума созданного в августе координационного совета (КС) оппозиции, а других посадили. Одной из немногих отказавшихся покинуть страну стала Мария Колесникова — на границе она оказала сопротивление и в итоге попала в СИЗО. Так у протеста появилось два центра — в Вильнюсе находится Тихановская с командой, а в Варшаве — секретариат координационного совета. Последний задумывался в августе как площадка для диалога с властью, и его участники собирались работать в Белоруссии, однако в итоге члены его президиума были либо арестованы, как Колесникова, либо изгнаны или уехали сами, как нобелевский лауреат Светлана Алексиевич. «В августе, когда КС создавался, была надежда, что власти удастся склонить к диалогу, — рассказывает РБК член основного состава КС Максим Богрецов, который остается в Белоруссии. — Мы продолжаем настаивать, что такая площадка есть. [Уехать и] перестать об этом говорить неправильно».

Нахождение оппозиционеров в двух разных европейских столицах порождает разговоры о трениях. «Не стоит говорить о двух центрах оппозиции, — возражает член президиума КС Павел Латушко. — У каждого были свои обстоятельства. Мы, Сергей Дылевский, Ольга Ковалькова, каждый выезжал по отдельности в разное время». «В Польшу выехала моя дочь, которая здесь учится, она же забрала мою маму, а я владею польским языком и знаю многих политиков», — объясняет он, почему выбрал Польшу. Раскола нет, а обратное утверждение — тезис, придуманный Лукашенко и официальной белорусской пропагандой, добавляет Латушко: «Цели у нас общие. Мы каждый день практически созваниваемся, а по понедельникам проводим Zoom'ы с Тихановской».

Светлана Тихановская

(Фото: John Thys / EPA / ТАСС)

Основное различие между вильнюсской и варшавской группами — в выбранной стратегии, говорит собеседник РБК в белорусской оппозиции. Тихановская занимает более радикальную позицию и добивается у ЕС введения жестких секторальных санкций против Белоруссии. Координационный совет придерживается умеренной точки зрения, по-прежнему выступая за диалог и примирение. Это различие во взглядах и стало одной из причин, по которым оппозицию устраивает пребывание в разных европейских столицах, говорит собеседник. Тем не менее стороны поддерживают постоянную связь. «Лукашенко говорит, что он победил, Тихановская — что она. И все. В такой ситуации, когда мнения полярны, сложно о чем-то договариваться, — продолжает собеседник РБК. — В этой ситуации нужен посредник. КС как раз и создавался как платформа для диалога, нам надо хотя бы неформально обмениваться видением [с режимом Лукашенко]. Поэтому мы, например, призываем и ЕС, и в рамках ОБСЕ начать какой-то диалог, с участием России в том числе, потому что только санкции не помогут, Лукашенко не уйдет».

Светлана Тихановская, можно сказать, представляет исполнительную власть, а КС является прообразом парламента, поэтому у них различная повестка, объясняет советник Тихановской по международной политике Франтишек Вечерка. «Совет — платформа для переговоров, точка перехода силовиков и чиновников режима на сторону народа, инкубатор различных проектов. Он по факту должен быть более инклюзивным, — говорит он и добавляет, что не видит никакой проблемы в том, что оппозиция находится в разных городах. — Светлана выехала первой под давлением КГБ в Вильнюс просто потому, что он ближе всего. Остальные уехали в Варшаву. Но совершенно неважно, где ты сидишь, все равно сейчас все делается через Zoom. Главное, чтобы Вильнюс и Варшава не теряли общий фокус».

Тихановская и другие оппозиционеры не раз говорили РБК, что не могут призывать граждан к противоправной деятельности. Долгое время главными вдохновителями народного движения были белорусские Telegram-каналы, главным из которых стал NEXTA. За несколько дней после выборов число его подписчиков выросло с 300 тыс. до 1 млн — он стал самым популярным русскоязычным Telegram-каналом вообще.

«Этого не признают политики в России, но давайте будем откровенны: никто заранее никакой революции в Беларуси не готовил, — говорит член президиума КС Латушко. — Не было организационных структур — политические партии были уничтожены за последние 20 лет, не было разветвленных сетей, не было даже лидеров, просто людей, которые могли бы это подхватить». «Чья это ошибка? Да ничья. Мы понимаем, что [в первые недели] можно было воспользоваться [национальным подъемом]. Но кому? Кто мог бы организовать людей?» — задается он риторическими вопросами. По мнению Луташко, призыв к штурму Дворца независимости — вопрос не столько политической ответственности, сколько моральной. «Говорить людям идти на штурм... Но белорусы другие по своему характеру. Мы не склонны к насилию», — поясняет он.

«Сейчас говорят, что белорусская революция была бездарна и упустила свой шанс, но это то же самое, что сказать, что бездарны были лидеры Пражской весны 1968 года. Что оппозиции было делать, когда Россия прямо сказала, что вмешается? При такой позиции Москвы белорусская оппозиция не могла бы выиграть», — уверен российский политолог Алексей Макаркин.

Важнейший итог поддержки России — в том, что она позволила Лукашенко консолидировать вокруг себя элиту, продолжает Макаркин. «Визит Лукашенко на завод (МЗКТ 17 августа. — РБК), когда рабочие кричали: «Уходи!», десакрализовал и дискредитировал его. Элиты, силовики уже было побежали, и в этот момент Москва довольно четко сказала: не отдадим. И стало понятно, что Россия вмешается, — говорит Макаркин. — И Москва продолжает давать понять, что будет вмешиваться. И что ей все равно, что думает Запад, у Запада здесь нет рычагов».

Сейчас началась игра вдолгую, продолжает эксперт: «На штыках можно удержаться, но трудно сидеть. Белорусская оппозиция будет просто смотреть, сколько Россия сможет тянуть Лукашенко. Это все-таки не Донецк и Луганск, намного больше». При этом, по мнению Макаркина, Москва не испытывает большой приязни к занимающему пост президента с 1994 года Лукашенко. На начальном этапе подходящей кандидатурой на замену ему казался банкир Бабарико, но он все-таки был слишком оппозиционной, слишком совместимой с Западом фигурой. Что же касается Тихановской, то Москва прекрасно понимала, что, говоря о России, та имеет в виду вынужденный характер отношений с ней, полагает Макаркин.

Светлана Тихановская — РБК: «Против России мы абсолютно ничего не имеем»

Политика

10 октября Лукашенко неожиданно приехал в СИЗО КГБ к арестованным оппозиционерам на разговор, который продлился пять часов. Говорил глава государства о конституционной реформе. В конце ноября он сказал, что не будет баллотироваться в президенты после реформы. Но Латушко, проработавший три года на посту министра культуры и несколько лет послом во Франции, категорически не верит в намерение Лукашенко уйти добровольно: «Он слишком прост в своей хитрости». По его мнению, есть три основных сценария. Согласно первому, Лукашенко удается затянуть ситуацию и остаться, второй — «российский», по которому Москва принуждает его изменить Конституцию и передать полномочия парламенту и правительству и провести в 2021 году выборы. Победа белорусского общества и принуждение к повторным выборам — третий возможный, по версии Латушко, сценарий.

Сейчас Россия практически во всем, что происходит в Белоруссии, поддерживает Лукашенко. Москва готова зеркально ответить на любые санкции, которые ЕС примет против Белоруссии. Собеседник в МИД России пояснил РБК, что речь идет о персональных санкциях: «Они вводятся автоматически, у нас единый стоп-лист с 2015 года». Кроме того, Россия объявляет в розыск белорусских оппозиционеров, например Тихановскую.

«Белорусы, на которых возбудили административные дела, недостаточно комфортно себя чувствуют в России. Есть ощущение, что там уровень защиты меньше [чем в других государствах]», — говорит cтарший вице-президент EPAM, член КС Максим Богрецов. Так он объясняет, почему квалифицированные ИT-специалисты уезжают в европейские страны, а не в Россию (по официальным данным, на Украину переехали 2 тыс. человек, и не менее 790 в Польшу). Но, добавляет он, не нужно «слишком демонизировать» Россию. «Если у вас есть Instagram в Беларуси, вам будет постоянно выдаваться реклама: «Приезжай в Литву на работу». И у других соседних стран есть программы. Россия просто не выглядит страной, которая хотела бы воспользоваться [ситуацией в Беларуси]», — добавляет он, отмечая, что это может быть связано с нежеланием Москвы ссориться с Лукашенко.

Чем дольше Россия будет поддерживать Лукашенко, тем меньше у Москвы будет пространства для маневра, уверен Латушко. ЕС принял три пакета санкций в отношении официального Минска, а в середине декабря сенат конгресса США одобрил Акт о демократии в Белоруссии и включил его в проект бюджета на 2021 год. После подписания президентом Вашингтон получит больше возможностей для введения санкций. «Да, это бремя ляжет на белорусский народ, но и на Россию. Чтобы удержать Лукашенко у власти, Москве придется его финансировать, миллиарда кредита будет мало», — уверен Латушко. По его мнению, окно возможностей для урегулирования кризиса с участием России сейчас закрывается. «Боюсь, что в следующем году мы можем увидеть демонстрантов не только с историческими бело-красно-белыми флагами, но и другими», — говорит бывший министр.

Поддержка режима Лукашенко уже повлияла на отношение белорусов к России, что показали проведенные в ноябре социологические исследования. В репрезентативную выборку Chatham House попали 864 человека. 46% респондентов заявили, что их мнение о России ухудшилось из-за ее поддержки Лукашенко. Среди сторонников протеста таких почти 80%. «С самого начала Москва решила, что у нее нет лучшей альтернативы Лукашенко, нет более пророссийского политика, чем он, — пытается объяснить позицию России советник Тихановской Вечерка. — Они боятся украинского сценария, но не понимают, что Беларусь — не Украина, у протеста нет внешнеполитической повестки. И мы пробуем разъяснить, что при любом другом лидере — Тихановской, Бабарико, Латушко — Минск с Россией будут дружить не хуже, чем при Лукашенко».