Эксперты назвали основные риски экологической политики России

Фото: Василий Федосенко / Reuters

Экологическая сфера занимает все более важное место в международной повестке дня, но пробелы в реализации экологической политики в России ставят ее в невыгодное положение, не дают воспользоваться рядом конкурентных преимуществ, предупреждают авторы доклада «Поворот к природе: новая экологическая политика России в условиях «зеленой» трансформации мировой экономики и политики», подготовленного факультетом мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ по итогам трех ситуационных анализов под эгидой МИД России (доклад есть в распоряжении РБК).

Экологические проблемы превращаются в один из первоочередных вопросов международных отношений наравне с международной безопасностью и экономическим развитием, указывает коллектив авторов под руководством Сергея Караганова. Но в России начиная с 1990-х годов экологическая политика воспринимается как бремя, а порой и как угроза для экономического развития. Наиболее очевидно, обращают внимание эксперты, это заметно в национальной Стратегии экономической безопасности 2017 года, где развитие «зеленых» технологий причислено к основным вызовам и угрозам экономической безопасности страны — в первую очередь из-за того, что такие технологии снижают спрос на сырьевые товары, экспортируемые Россией. Но такая формулировка недальновидна, так как «зеленые» технологии и далее будут развиваться (независимо от России), а углеводороды будут постепенно терять статус стратегического товара, говорится в докладе. Выстраивать внешнюю и внешнеэкономическую политику на прежних опорах означает смириться с тем, что роль России в мировой экономике и мировой политике неизбежно будет снижаться, указывают они.

Эксперты выделили основные риски, с которыми Россия сталкивается из-за недостаточной активности своей экологической политики.

• Экономические риски, отмечают авторы, наиболее очевидны. Декарбонизация (сокращение объема выбросов углеродного следа при производстве продукции) сокращает спрос на российское ископаемое топливо. К тому же существенны риски потери конкурентоспособности российского бизнеса в условиях, когда использование «зеленых» технологий и низкий углеродный след становятся важным конкурентным преимуществом.
• Внешнеполитические риски связаны с еще одним вероятным ударом по имиджу России, которую будут активно представлять в роли экологического «двоечника» или даже вредителя. Пока Москва не ставит экологию в число своих приоритетов, в том числе и среди объединений, в которых играет ведущую роль, — Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и БРИКС: в 2020 году, когда Россия председательствовала в них, проблемы экологии и климата не предлагались для обсуждения как приоритетные.
• Внутриполитические риски заключаются в вероятном усилении общественного недовольства и протестных настроений вследствие усугубления социальных проблем, связанных с ухудшением окружающей среды. При этом именно экологическая политика может стать объединительной для общества и политических элит.

При этом российская природосберегающая политика не должна копировать западную повестку дня — ни по приоритетам, ни по инструментам, убеждены авторы доклада: в центре должны стоять усилия по улучшению здоровья и качества жизни людей, обновлению экономики и использованию природного потенциала России в решении экологических проблем для усиления российского внешнеполитического авторитета.

Руководство ЛУКОЙЛа обязали «кровно и рублем» отвечать за вред экологии

Бизнес

В США, Европейском союзе и Китае на протяжении последних лет экологическая повестка выходит в число приоритетов. Стратегии этих стран могут нанести ущерб интересам России, говорится в докладе.

Одним из главных стратегических проектов развития Европейского союза на ближайшие десятилетия объявлен «Европейский зеленый курс», предполагающий достижение углеродонейтральности к 2050 году. Объем выбросов парниковых газов ЕС сейчас составляет около 3,3 млрд т в год, уровень выбросов России оценивается в 1,68 млрд т. Еврокомиссия намерена создать экономику замкнутого цикла, вложить €1 млрд в развитие «зеленых» технологий в течение ближайших десяти лет, достичь декарбонизации металлургического сектора к 2030 году, ввести налог на товары с большим углеводородным следом.

США в год выбрасывают около 5,28 млрд т. На законодательном уровне власти намерены закрепить необходимость достижения углеродной нейтральности к 2050 году. Планируется выделить $2 трлн в следующие четыре года на развитие возобновляемой энергетики и «зеленой» инфраструктуры.

Китай (уровень выбросов около 10 млрд т) еще в начале 2010-х годов декларировал цель построения экологической цивилизации. В 2018 году это понятие было внесено в Конституцию, в 2020 году была объявлена цель достижения углеродонейтральности к 2060 году.

Как отмечают эксперты аналитического центра Bruegel, главной задачей ЕС является сокращение использования угля, в том числе за счет увеличения импорта газа. Поэтому в краткосрочной перспективе Россия может нарастить поставки газа в Евросоюз. Однако в среднесрочной перспективе в объединении также снизят потребление нефти и газа. Учитывая, что на энергоресурсы приходится порядка 60% всего экспорта из России в ЕС, это создаст для Москвы экономические издержки. По мнению экспертов, ситуация радикально изменится после 2030 года, когда Европа выйдет на новый этап реализации плана по климату. «Вероятно, ЕС расставит новые приоритеты, закупая меньше у России, где добыча ископаемых сопряжена с большим объемом вредных выбросов, и больше — у поставщиков вроде Саудовской Аравии, где углеродный след при добыче ископаемых примерно наполовину меньше, чем у России», — прогнозируют исследователи из Bruegel.

Российские власти уже призвали бизнес готовиться к возможности введения ЕС углеродного налога. «Можно констатировать, что не в отдаленной перспективе, а уже через два, максимум через три года будут созданы первые в мире прецеденты реализации мер углеродного протекционизма», — утверждал в прошлом июне спецпредставитель президента по вопросам климата Руслан Эдельгериев. По подсчетам экспертов аудиторской компании KPMG, дополнительные затраты российских экспортеров из-за налога ЕС при базовом варианте составят €33,3 млрд в 2025–2030 годах. В оптимистичном сценарии ЕС введет налог только в 2028 году и будет взимать его с разницы между фактическими выбросами углекислого газа (СО₂) при производстве товаров и эталонным объемом ЕС. Нагрузка для российских производителей в этом случае составит €6 млрд за три года (2028–2030). При самом негативном сценарии налог может обойтись поставщикам из России в €50,6 млрд до 2030 года. Это произойдет, если трансграничный налог будет введен уже в 2022 году.

Тема экологии играет очень противоречивую роль, она может как разделять, так и объединять страны, говорит один из авторов доклада, заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов. Пока климатическая повестка стран Запада носит дискриминационный характер, рассчитана на производителей, а не на потребителей, указывает он. Однако если Россия будет предлагать объединительную повестку, это может стать очень важным аспектом в сотрудничестве внутри БРИКС и ШОС, а в условиях конфронтации с США и ЕС экологическая тема может быть единственной областью позитивного взаимодействия, говорит Суслов.

Ученые зафиксировали рекордное снижение скорости Гольфстрима

Общество

Этот тезис уже отчасти подтверждается тем, что одной из немногих оставшихся в российско-американской повестке тем стала тема изменения климата. Министр иностранных дел Сергей Лавров кратко обсудил ее со спецпредставителем США по климату Джоном Керри в Нью-Дели; на 22–23 апреля президент США Джо Байден созвал саммит, на который пригласил президента России Владимира Путина и лидера КНР Си Цзиньпина. В отношении возможности сотрудничать с ЕС по климату мнение авторов доклада разошлось, указано в нем, — часть участников настаивали на том, что время для предложения ЕС совместных инициатив еще не пришло, учитывая общий контекст отношений.

Климатическая повестка едва ли станет смягчающим фактором в отношениях России и Запада в ближайшей перспективе, считает научный сотрудник американского Института исследований внешней политики (FPRI) Максимилиан Хесс. «Тема климата может служить прикрытием для переговоров по другим вопросам — например, я немного сомневаюсь, что на встрече в Индии Сергей Лавров и Джон Керри обсуждали главным образом именно климат. Тем не менее эта тема не сможет объединить Россию и США, а по мере того как климатическая повестка становится все более важной для Запада, она может даже создать напряжение в отношениях с Россией», — сказал эксперт РБК. По словам Хесса, Россия продолжит использовать как нефтяной сектор, так и другие сферы экономики, например металлургию, как рычаг давления на Запад на переговорах по климату. «Вопросы климата приобретают всю большую важность для геополитической стратегии Запада, но не России», — резюмировал Хесс.