Беркович и Петрийчук приговорили к шести годам общего режима

Светлана Петрийчук и Евгения Беркович (Фото: Юлия Морозова / Reuters)

Режиссеру Евгении Беркович и сценаристу Светлане Петрийчук дали по шесть лет колонии общего режима по делу об оправдании терроризма из-за постановки спектакля «Финист — Ясный Сокол». Приговор вынес судья 2-го Западного окружного военного суда Юрий Массин.

Он постановил зачесть время содержания под стражей Петрийчук и Беркович (с 4 мая 2023 года) из расчета один день к одному.

Также суд лишил их права администрировать сайты на три года.

Сторона обвинения просила суд приговорить их к шести годам колонии общего режима. Беркович и Петрийчук в ходе суда настаивали на своей невиновности.

Адвокат Ксения Карпинская сказала журналистам, что защита будет обжаловать приговор. «Девушки совершенно не виновны. Ничего нового в закрытой части не было», — заявила она.

Реакция на приговор

• Актриса Юлия Пересильд заявила РБК, что считает решение суда очень жестоким. «У девочек дети. В год семьи чудовищно оставить детей сиротами. Я очень надеюсь, что приговор будет пересмотрен», — сказала она.
• Неоправданно жестоким вердикт в разговоре с РБК назвал и худрук Александринского театра Валерий Фокин.
• Ужасным приговор назвала журналистка Ксения Собчак. «У меня просто нет слов. Дать срок, да еще и по такой тяжелой статье людям, которые этот самый терроризм своей постановкой вообще-то изобличают, а не оправдывают, — это позор для нашего правосудия», — написала она в своем телеграм-канале.
• Писатель Дмитрий Быков (Минюст включил его в реестр иноагентов) сравнил решение по делу с приговорами диссидентам Андрею Синявскому и Юлию Даниэлю «с такими же сроками». «Приговор вынесен лучшему современному поэту и самому талантливому драматургу», — сказал он. «Видно, прав был Добролюбов: мужчины безнадежно встроены в социальные структуры, и самый сильный протест вырывается из самой слабой груди. Хотя Светлану и Евгению слабыми никак не назовешь», — сказал он.
• Режиссер Кирилл Серебренников в своем телеграм-канале назвал решение «приговором без всякой вины, ни за что».

Как шло следствие

Беркович и Петрийчук задержали в начале мая 2023 года и тогда же арестовали. Уголовное дело, по которому они проходили, было заведено по ст. 205.2 УК — публичное оправдание терроризма, совершенное с использованием интернета. Максимальное наказание по этой статье — семь лет лишения свободы.

При возбуждении уголовного дела следствие ссылалось на экспертизу спектакля, проведенную Лабораторией деструктологии Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ), одним из авторов экспертизы стал историк и религиовед Роман Силантьев. В июне прошлого года Российский федеральный центр судебной экспертизы при Минюсте сообщил, что деструктология не является наукой, а экспертиза, ставшая основой для уголовного дела, не может служить доказательством.

Защита пыталась обжаловать арест. Кроме того, с просьбой об изменении меры пресечения к уполномоченному по правам человека Татьяне Москальковой обратились артисты, режиссеры, писатели, журналисты и общественные деятели. Они написали открытое письмо, в котором среди прочего подчеркнули, что у Евгении Беркович на иждивении находятся две бабушки и две приемные дочери (одна из бабушек, 89-летняя писательница и правозащитница Нина Катерли, умерла 20 ноября). Обращение подписали 23 человека, в том числе актеры Вениамин Смехов, Данила Козловский, Константин Райкин, Евгений Миронов, Ксения Раппопорт, Чулпан Хаматова, Юлия Пересильд, нобелевский лауреат, экс-главред «Новой газеты» Дмитрий Муратов (признан иноагентом) и другие.

В начале января Евгения Беркович обратилась к суду в стихах, также попросив изменить им с Петрийчук меру пресечения. Их ходатайства удовлетворены не были, обвиняемые провели в СИЗО все время до приговора — более года.

Как «театральное дело» разбиралось в суде

Дело Евгении Беркович и Светланы Петрийчук поступило во 2-й Западный окружной военный суд 24 апреля, а рассмотрение по существу началось 20 мая. В первые дни оно шло в открытом режиме, но 13 июня судья Юрий Массин перевел заседания в закрытый режим. Он сделал это в ответ на жалобы стороны обвинения о поступающих участникам процесса угрозах. Адвокат Ксения Карпинская сравнила угрозы с выражениями, «которые на футбольных матчах кричат бесконечно, и никто не воспринимает это как прямую угрозу».

Судебный процесс начался с представления доказательств стороной обвинения. Прокурор Екатерина Денисова заявила, что Светлана Петрийчук разделяет «крайне агрессивные идеологии ислама» и сформировала для себя положительное мнение об ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация), поэтому в пьесе «Финист — Ясный Сокол» есть «признаки оправдания терроризма». Евгения Беркович имеет, по версии обвинения, «идеологические убеждения, связанные с оправданием и пропагандой терроризма». Она предложила сценаристке поставить спектакль по ее пьесе — таким образом, они «вступили в предварительный преступный сговор, разработали план совершения запланированного преступления, распределили между собой преступные роли», сочла сторона обвинения.

В открытой части был также заслушан нижегородский актер Владимир Карпук, посмотревший спектакль в Москве осенью 2021 года. По его словам, «Финист — Ясный Сокол» в спектакле — «какой-то моджахед, который хороший, обращается хорошо с женщинами». Карпук назвал постановку «русофобской», в которой моджахеды показаны как герои, а русские мужчины показаны плохо.

В открытой части процесса выступил и закрытый свидетель, записавший спектакль на видео. Именно он обратился с записью в полицию. В суде его личность была скрыта, голос изменен, для обращения участники использовали имя Никита. По его словам, в постановке террористы были показаны жертвами, а виновник — Россия.

Беркович и Петрийчук не признали себя виновными. «Мне абсолютно непонятно, какое отношение этот набор слов имеет ко мне. <…> Я никогда не разделяла никаких форм ислама: ни радикальных, никаких других. Я испытываю уважение к религии ислам, к террористам я не испытываю ничего, кроме осуждения и отвращения», — говорила Беркович. Петрийчук обращала внимание на то, что целью пьесы «Финист — Ясный Сокол» было предупредить ситуации, описанные в ней, а не оправдать террористическую организацию.

После этого сторона обвинения вызывала свидетелей по делу. Среди них были, например, актрисы, игравшие роли Марьюшек. У каждой Марьюшки была своя судьба: мать-одиночка, которая искала семейное счастье в интернете; журналистка, решившая написать статью о вербовке женщин террористами; девушка, разочаровавшаяся в российских мужчинах, и другие. Все они знакомились с мужчинами-сирийцами в интернете, надеясь создать с ними семью и растить детей, однако все истории закончились крахом их надежд. В основу пьесы и спектакля легли реальные истории женщин, которых террористы с помощью приемов вербовки убедили уехать в Сирию, в том числе Варвары Карауловой, студентки МГУ, которая в 2015 году попыталась попасть в Сирию, но была задержана на сирийско-турецкой границе.

В ходе допроса актрис спрашивали, складывалось ли у них впечатление о том, что образ их героинь доносил до зрителя оправдание терроризма, и хотели бы они повторить их судьбу. Все отвечали резко отрицательно. «Ни в коем случае», — ответила на вопрос о пропаганде терроризма одна из актрис, Юлия Витковская. «Потому что героини просто искали себе счастливую жизнь, они искали любви», — ответила девушка.

Выступавшие в суде актрисы выразили уверенность в том, что цель спектакля противоположна той, которую озвучило гособвинение, а именно: предостеречь девушек от легкомысленных знакомств в интернете, научить их осторожности и показать, к каким ужасным последствиям это может привести.

Такое же мнение высказали в суде допрошенные артисты Ксения Раппопорт и Вениамин Смехов. Раппопорт назвала спектакль «Финист — Ясный Сокол» «колоссальной профилактической прививкой» и выразила надежду на то, что те, кто его посмотрел, уже никогда не попадутся на уловки террористов. Смехов заявил, что «и пьеса, и спектакль настойчиво предупреждают о такой беде, как сопутствие террористам и врагам нашего отечества».

Выступившие в суде эксперты также заявили о неправильности трактовки произведения как пропагандирующего терроризм. «Драмой утраченных иллюзий» назвал произведение театровед Николай Песочинский.