«Надо что-то оставить после себя»: какой была Ирина Антонова

Ирина Антонова родилась в Москве в семье судового электрика, а позже директора Института экспериментального стекла Александра Антонова и выпускницы Харьковской консерватории по классу фортепиано Иды Хейфиц.

Ее отец в 1906 году вступил в партию большевиков и участвовал в Октябрьской революции. «Отец был довольно суровый человек, но никогда в жизни не повысил на меня голоса», — вспоминала Антонова. У Александра Антонова в какой-то момент появилась другая семья, где родилась дочь Галина. Позже отец вернулся в первую семью, но в отношениях родителей Ирина Антонова всегда чувствовала напряженность. О своем детстве она рассказывала: «<...> очень хорошо помню чувство одиночества. Мама работала наборщицей в типографии, ей приходилось часто работать ночами, и она вынуждена была оставлять меня одну. <...> Было ощущение ужаса и сильной тревоги <...>, что мама уходит. Ощущение глубокого одиночества было присуще мне в ранние годы моей жизни». В 1929 году Антоновы переехали жить в Германию — отца направили работать в советском посольстве. Но с приходом нацистов к власти они в 1933 году вернулись в Россию

В школе Антонова думала поступать на механико-математический факультет МГУ, но в итоге выбрала искусство и в 1940 году сдала экзамены в Институт философии, литературы и искусства (ИФЛИ). В интервью она рассказывала, что тягой к искусству обязана родителям, которые «привили ей на всю жизнь неугасающую любовь к живописи, музыке, театру и хорошей литературе». Впоследствии ИФЛИ объединили с Московским государственным университетом (МГУ), и девушка окончила в 1945 году уже искусствоведческое отделение исторического факультета МГУ.

Во время Великой Отечественной войны Антонова прошла курсы медицинских сестер и работала в госпитале на Красной Пресне

С конца войны ее жизнь была связана с Государственным музеем изобразительных искусств имени А.С. Пушкина (ГМИИ). Антонова работала научным, а потом старшим научным сотрудником, а в 1961 году возглавила музей. «Если честно, долгое время я считала, что неправильно выбрала профессию. Я очень люблю видеть результат, а в музее до результата дойти трудно. В молодости я была очень спортивная и не отличалась усидчивостью. Я пришла в музей в 1945 году. Тогда сюда начали возвращаться экспонаты после эвакуации. Признаться, думала, что ненадолго. Холодно, неуютно, пусто... И тут стали приходить дрезденовские ценности: Рафаэль, Боттичели, Ватто, Веласкес. Началась такая интересная жизнь!» — вспоминала глава музея

Вторую половину 1960-х годов Антонова называла золотыми годами музея. У Антоновой была репутация «железной леди», которая умела договариваться с высокопоставленными лицами и лавировать среди бюрократии. Несмотря на недовольство Министерства культуры, в стенах ГМИИ в 1966 году прошла выставка художника Александра Тышлера, которого советская власть не жаловала, а позже — Анри Матисса. Антонова рисковала потерять работу, но все-таки отдала в 1974 году залы второго этажа ГМИИ под выставку западной живописи из собраний Сергея Щукина и Ивана Морозова. А выставка 1981 года «Москва — Париж. 1900–1930» стала прорывом в условиях существующей идеологии. «Большая часть моей жизни прошла все-таки при очень строгом идеологическом режиме, при непрерывном указании, что можно и что нельзя <...>» — вспоминала Ирина Александровна.

В 1974 году именно настойчивость Антоновой при общении с министром культуры СССР Екатериной Фурцевой помогла организовать показ в Москве знаменитой «Джоконды». До этого творение Леонардо да Винчи за пределами Франции демонстрировалось лишь в США и Японии.

По ее инициативе с 1967 года в ГМИИ ежегодно проводятся «Випперовские чтения» — научная конференция памяти бывшего научного руководителя музея, профессора Бориса Виппера, которого Антонова считала своим учителем. А в 1981 году она с пианистом Святославом Рихтером инициировала фестиваль камерной музыки «Декабрьские вечера» (позже «Декабрьские вечера Святослава Рихтера»)

Ирина Антонова полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», кавалер ордена Почетного легиона, командор ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой». Глава ГМИИ дважды лауреат Государственной премии России — в 1995 и 2018 годах. Последнюю премию ей присвоили за то, что ее имя «вошло в историю мирового искусства как последовательного сторонника и вдохновителя диалога культур, как просветителя с энциклопедическими знаниями и безупречным художественным вкусом». «Понимаете, мы умрем, наша плоть истлеет, и все. В этом нет у меня никаких сомнений. В бессмертие души я не верю. Но есть одно существенное «но». Надо что-то оставить после себя. Это очень важно. Надо сделать какой-то вклад», — объясняла Антонова.

Она далеко не всегда соглашалась с российскими властями. Например, активно сопротивлялась реституции (возвращению) культурных ценностей, вывезенных из Германии во время и после Великой Отечественной войны. Она указывала, что Пушкинский и так вернул Германии шедевры Дрезденской галереи, а взамен не смог ничего получить: украденные нацистами на оккупированных землях СССР ценности либо были уничтожены, либо оказались в частных коллекциях

В 2000-х годах под руководством Антоновой были проведены такие масштабные выставки, как «Встреча с Модильяни» (2007), «Тернер. 1775–1851» (2008), «Футуризм. Радикальная революция» (2008), «Пикассо в Москве» (2010), «Сальвадор Дали» (2011), «Кандинский и «Синий всадник» (2011), «Караваджо» (2011), «Воображаемый музей. К 100-летию ГМИИ» (2012), «1000 лет золота инков» (2013), и многие другие

Антонова вышла замуж в 1947 году за искусствоведа, автора основополагающих трудов по классическому искусству Западной Европы, заведующего сектором классического искусства Государственного института искусствознания Евсея Ротенберга. Антонова называла мужа «мой второй университет» и «счастливым шансом в жизни». Брак продлился 64 года. У них родился сын Борис. «Он похож на меня. Но случилось так, что Борис стал инвалидом с детства. Неизлечимый недуг обнаружился, когда ему было восемь лет», — рассказывала она о сыне

Она считала, что пандемия не может повлиять на такое «фундаментальное учреждение», как музей. «Карантин стал хорошим временем, чтобы задуматься и музейщикам, и зрителям, и художникам о том, какова роль художественной культуры в жизни человека. У нас появилось свободное время, чтобы размышлять. Хотя время, конечно, никогда не бывает свободным. Но именно сейчас нужно решить, что именно каждому из нас важно: пройтись с ребенком по саду, взять в руки книгу, посмотреть что-то из киноклассики. В общем, появился большой объем времени, чтобы себя открыть. Это важное испытание для человека. Здесь много ракурсов. Это и вопросы нашего контакта с миром: идут ли они по накатанной или, может быть, пора сойти с привычной колеи. Мы все получили незапланированный кусок времени для себя. Надо воспринимать его как подарок, использовать его с максимальной пользой», — считала президент Пушкинского музея

Ирина Антонова умерла 30 ноября, ей было 98 лет. Причиной смерти в ГМИИ назвали коронавирус и сопутствующие заболевания