Человек-бренд: как Б.Ю. Александров построил империю на сырках

О контроле качества

«В Москве 33 района, у меня во всех районах есть люди, которые мне докладывают, что творится в магазинах. Поэтому когда вы меня спрашиваете, как так получается, что у нас постоянное качество, да потому что мы за ним постоянно следим. Кроме этого, чтобы вы знали, есть дегустационная группа, это специальные люди с высшим образованием, образование должно быть не гуманитарное, они закончили молочные институты, потом они прошли курсы дегустаторов. <...> Сейчас у нас колхоз есть. Потому что мы считаем, что достойное качество можно обеспечить только своим молоком. <...> Чем бренд отличается от небренда? Когда ты покупаешь брендованный товар, ты четко знаешь, что ты получишь. Вот мы к этому и идем. Чтобы люди каждый раз четко знали вкус нашего сырка. Что они ожидают, то они и получат».

О вынужденном переезде в Латвию​

«Четыре года назад я заболел. Мне поставили диагноз — рак лимфатических узлов. Я спросил у докторов, где лучше всего лечат это заболевание. Мне сказали, что в Германии, в Мюнхенском медицинском институте, на кафедре. Я, соответственно, связался с профессурой и стал там лечиться. Первый курс лечения был очень тяжелый. Всего было шесть курсов. Нужно было находиться в Германии, уезжать было нельзя. А у меня была простая виза, которая позволяла находиться не больше 90 дней. Я не мог себе это позволить, мне нельзя было прерывать курс лечения. И вот пришлось купить в Латвии — в Юрмале — квартиру и получить вид на жительство. Вот как я оказался в Латвии».

О бизнесе

«Я против того, когда люди говорят, что бизнес — это ради интереса. Бизнес — для зарабатывания денег. Но тот интерес, который в тебе есть, когда ты занимаешься бизнесом, это тоже одна из очень больших составляющих».

О кадровом голоде

«У нас есть 400 гектаров леса, в нашем владении. Но этим надо заниматься. Некому заниматься. Это о кадровом голоде. Пожалуйста, лес есть, но кто будет этим заниматься? <...> Сачки везде есть. А есть люди, которые увлечены, которые горят. А есть люди, которые будут сачковать. Люди, которые не заинтересованы в своей работе, которые работают только за то, чтобы отработать, они всегда будут так работать. Их всегда нужно пинать. И не питать на эту тему никаких иллюзий».

О бедности в России

«Я не верю в бедность в России. Если бы была бедность в России, ко мне бы на завод пришли работать россияне. Я практик. Я говорю вам, что у меня на заводе не хватает людей, чтобы работать. А вы мне говорите, что у нас в России безработица, у нас людям нечего есть. Ну если им нечего есть, пусть идут работают на завод. <...> Да, работа непростая. Ты должен на конвейере стоять и все время вкалывать. Это конвейер, это не пришел-полежал-поспал. Но людей-то нет. Мне нужны и люди для развития проектов. У меня нет таких людей. А они-то получают в десятки раз больше. И их нет».

О первом бизнесе и тюрьме

«Я в тюрьму сел в 1983 году. Это была еще советская власть. Когда еще студентом был, ходил работать на завод «Кристалл». Это водочный завод, тогда был безусловный лидер. И на этом заводе я работал в цехе, где водку ставили на машину. Я врач, я хорошо знал рецепты. Я узнал, какой рецепт у водки. Узнал, как она делается, и, соответственно, сделал маленькое производство водки. И продавал в день примерно два ящика. Считайте, с каждой бутылки по рублю. Два ящика — 40 бутылок — 40 руб. в день — 1200 руб. в месяц. Это очень хорошие деньги. Ну и все было бы хорошо, но я тогда был молодой и хвастливый. Я рассказал об этом товарищу, а товарищ меня сдал в милицию. Мне дали пять лет. Просидел я два года под следствием. Год на зоне».

Как начиналось производство сырков

«Мы стали на фабрике «Ударница» покупать конфеты и их продавать в розницу на рынке. Но нам не повезло, мы ушли в лето, а летом продажи конфет падают. Мы должны были свою торговлю чем-то дополнять. Мы дополняли ее кукурузными палочками. Один раз тот, кто нам поставлял палочки, заболел. И мы с нынешним директором завода в Москве пошли сами получать эти палочки. Приезжаем. Попали в обеденный перерыв. Там магазинчик маленький в стене завода. Очередь стоит. Это были склады на Таганском мясном комбинате. Когда изготовители ездят по селам и берут туши, одновременно они покупают на местных заводах молоко, сметану, творог и продают это на рубль дороже. И мы поехали на Тульский молочный комбинат. <...> Ровно через год вся продукция Тульского молочного комбината шла через наши палатки.

Когда мы стали оптом заниматься, мы увидели, что очень хорошо идет творожная масса. Мы все делали по рецептам. Мы клали сколько положено изюма. Кто работал на государственных предприятиях, те этого изюма клали меньше по причинам всем нам известным. Так как это была осень, то изюм был дешевый. Нам было, наоборот, выгодно изюм класть столько, сколько положено. Он у нас получался дешевле, чем смесь молочная. Еще у нас были стаканчики прозрачные. Люди брали, а там изюма как грязи. У нас это пошло на ура. И мы тогда организовали первый цех. И стали выпускать глазированные сырки. С тех пор мы заняли лидирующее положение на рынке сырков. И никому его не отдавали».

О подходе к работе

«Все говорят: «Удача-удача...» А я заметил, что, когда я что-то начинаю делать, ко мне и приходит удача. Надо вкалывать. Вкалывать и вкалывать. Потом я не люблю выражение «я люблю заниматься тем, что мне нравится». Я всегда придерживаюсь противоположной точки зрения. Нужно сделать так, чтобы то, чем ты занимаешься, тебе нравилось! Если я занимаюсь молочным бизнесом, как только я выхожу на рынок и делаю достойный товар, мне это начинает нравиться. Вот сейчас я занимаюсь похудением и эректильной дисфункцией, мне это тоже нравится. Потому что это интересно, это задача, которую надо решать».

Об общественной жизни

«Я русский по образованию. Моя мама еврейка. И дедушка и бабушка по ее линии — евреи. Папа — русский. И дедушка и бабушка в 16-м поколении — русские. Хочу я этого или не хочу, но Гитлер меня бы считал евреем. А здесь (в Айзпуте. — РБК) были уничтожены 500 евреев. Их голыми, без сапог и портянок увели в лес и расстреляли. Ну должна же быть об этом память? Стоит заброшенное еврейское кладбище. Ну почему я не могу его восстановить? Сейчас вот заказали ворота с символикой, что это еврейское кладбище. Все будут расчищать, восстанавливать. <...> Я всегда выступаю за память. Люди должны знать правду о прошлом. Тогда они не будут повторять хотя бы некоторых ошибок».

О санкциях

«Спокойно можно купить во Франции технолога за хорошие деньги и привезти к нам. Кстати, почти все разумные компании так и делают. Нам все эти санкции, если человек хочет, они нам только на руку. Я сейчас говорю про молочную промышленность. Я не говорю сейчас про хайтек какой-нибудь. Для сельского хозяйства нашего — это счастье. Наш завод увеличил реализацию на 40%. Мы увеличили производительность на 40%. Поэтому для нас санкции — это золотое дно».

О счастье

«Ну что хорошего в спокойной жизни? Искупаться в бассейне, покушать в ресторане… Ну нет в том счастья. Я считаю, что счастье — в работе. Ты ставишь перед собой задачи и решаешь их. Счастье для меня — это бабы. Какой бы ты старый ни был, всегда хочется любви. И для меня счастье — это футбол.

Деньги не обязательно делают человека счастливым. Но, имея деньги, нужно обязательно прожить интересную жизнь. Всё. Деньги дают возможность прожить жизнь интересно. Я абсолютно счастливый человек. И счастье в том числе, что в старости я имею возможность делать то, что я хочу. Это компонент счастья. Раз уж бог меня оставил после тромба, после рака, после того, как сердце перестало биться, значит, он имеет в виду, что я какую-то задачу должен решить. Ну вот я считаю, что я должен решить задачу с эректильной дисфункцией. Потому что в душе люди моложе».