Проблема-2018: почему строить новую экономику будет уже некому
Массовые сокращения, катастрофическое снижение зарплат – такие ассоциации возникают при слове «кризис». Но паника на рынке труда слабо соотносится с реальными причинами кадрового кризиса, происходящего в России. А это отнюдь не только последние события в экономике. В ближайшие пять лет мы, скорее всего, не увидим картинок из фильмов о Великой Депрессии в США, где толпы голодных людей шатаются по улицам в поисках работы. Но это не очень утешает: негативные тренды, которые сложились в последние годы на рынке труда, будут усиливаться.
Первое. Рынок станет более серым: больше людей будут работать на неофициальных основаниях. Налоговое бремя в условиях снижения экономической активности вынудит работодателей экономить на издержках и выстраивать отношения с работниками неформально.
Хотя абсолютные размеры безработицы по стране радикально не увеличатся, она будет расти локально, прежде всего в отдельных депрессивных регионах и городах. Встанет острее проблема моногородов, которыми никто не занимался, несмотря на декларации и программы. В России в моногородах проживают десятки миллионов человек. Думаю, что мы еще вспомним опыт Пикалево. В зоне риска оказываются и сельскохозяйственные, аграрные территории. Прежде всего это Северный Кавказ, где относительно высокая доля аграрного сектора. Кризис может развиваться и в некоторых регионах центральной России. Например, Костромская, Тверская области с точки зрения рабочих мест депрессивны уже сейчас. При среднем уровне безработицы по Центральному федеральному округу в начале текущего года 3,3% в этих областях она составила (только по официальным данным) 5,4%.
Еще один тренд: люди будут соглашаться на снижение зарплат в обмен на сохранение занятости. Это сдержит критический уровень безработицы, механизм адаптации работников к новым условиям у нас достаточно прочный. Но зарплаты в реальном исчислении будут ощутимо снижаться.
Кроме того, уже длительное время число трудоспособных людей уменьшается из-за демографических изменений, а доля пожилых и неработающих увеличивается примерно на 1 млн человек в год. Но в конечном счете сокращение трудоспособного населения – не главная проблема российского рынка труда. Самый тревожный фактор – снижение качества рабочей силы, депрофессионализация. У нас не хватает квалифицированных рабочих, инженеров, менеджеров, бухгалтеров и даже журналистов. Качество профессионального образования в России не повышается, и 75 млн экономически активного населения имеют очень низкий профессиональный потенциал. Это связано в том числе и с отсутствием системы непрерывного образования, когда взрослые люди в течение короткого срока могут приобрести новую компетенцию и стать более конкурентоспособными на рынке труда. Не работают и личностные стимулы к самообразованию.
Отсюда возникает и возрастная дискриминация, которая тоже будет усиливаться. Найти работу людям предпенсионного возраста будет все сложнее, так как по многим параметрам они отстают от требований работодателя. Тому пока проще бороться за чужой готовый кадр среднего возраста, чем повышать квалификацию собственного работника.
Параллельно усилится фактор молодежной безработицы. Возникнет классическая ситуация, характерная для Западной Европы. Если сейчас можно говорить о том, что около 5–7% выпускников не могут попасть на желаемое место работы (хотя точного учета никто не ведет), то в ближайшие годы этот показатель составит уже 15–20% из числа выпускников вузов и колледжей. Количество рабочих мест будет снижаться, а молодежь заведомо проигрывает в борьбе за места из-за отсутствия профессионального опыта. Через несколько лет на улицах станет больше молодых людей, которым нечем заняться. Естественно, это приведет и к росту преступности.
Напряженность на рынке труда для молодежи будет нарастать, даже несмотря на уменьшение ее численности в силу демографических причин. Дело в том, что демографические тренды весьма консервативны, а экономическая ситуация в ближайшие годы, видимо, будет меняться более радикально.
Будет возрастать региональная мобильность рабочей силы, то, что иногда называют «отходничество», когда из Костромы, Пензы и Мордовии ездят работать на две недели в крупные города на неквалифицированные работы. Уровень различий в экономике регионов увеличится, и вахтовый метод подработок будет развиваться, как и число претендентов на роль «охранника» или «сторожа». Все это обусловит дальнейшее снижение оплаты труда.
При этом мобильность будет однонаправленной. Возникновение новых экономических центров, вроде разрекламированных территорий опережающего социально-экономического развития на Дальнем Востоке, маловероятно. Люди туда не поедут из центральной и западной части России; времена, когда люди согласны были жить в палатках ради романтики и большой зарплаты, прошли. А запускать туда китайских гастарбайтеров – идея весьма спорная.
При этом в условиях сжатия экономики будет становиться меньше рабочих мест и для мигрантов из СНГ. В первую очередь будет страдать сфера услуг: фитнес, рестораны, магазины с товарами не первой необходимости. Рабочие места в этой сфере, даже самые неквалифицированные, будут занимать прежде всего россияне, стремящиеся получить хоть какую-то работу. С другой стороны, масштабные инфраструктурные проекты, например строительство объектов для чемпионата мира по футболу, потребуют значительные объемы рабочей силы. И можно предположить, что на этих стройках будут по-прежнему работать мигранты из СНГ, которые и сейчас активно задействованы в сфере строительства. Наши соотечественники на ближайшие пять лет еще сохранят апломб и на грязную строительную работу не пойдут.
В зоне риска окажутся и бюджетники. То, что происходит сейчас в Москве с врачами и учителями, – адаптация к будущим бюджетным сложностям, репетиция, как экономить деньги. Под удар попадет прежде всего вспомогательный персонал и узкие специалисты (логопеды, психологи и т.п.). Сокращения уже начались и в ближайшие пять лет могут достигнуть 20–25% от занятых в бюджетной сфере.
Зато нефтяники будут в цене: нефть мы будем качать еще много лет. Будут по-прежнему востребованы инженерные специальности и квалифицированные рабочие. Попробуйте найти сейчас квалифицированного сварщика; в наших условиях он может заработать столько, сколько захочет. Наиболее востребованы будут люди с реального производства, промышленно-производственный персонал, как это называлось в советское время. А сокращать будут все тот же вспомогательный персонал (т.н. «офисный планктон»).
За последние двадцать лет, несмотря на экономический рост, в России произошла деградация человеческого капитала. И с открытым кризисом человеческого капитала мы столкнемся уже через три-четыре года. К этому времени может резко снизиться доступность медицины, что негативно скажется на общем уровне здоровья россиян. Можно ожидать и снижения качества школьного образования. В таком случае, даже при массированных инвестициях и выгодных предложениях по зарплатам, дальше будет все сложнее находить достаточное число квалифицированных сотрудников. Вот тогда и придется массово завозить мигрантов.
Основная проблема современного российского рынка труда в том, что его невозможно реформировать без столь же решительных продвижений во многих других сферах. Например, для улучшения инвестиционного климата, без которого не произойдет позитивных изменений в области занятости, нужно менять качество многих общественных и политических институтов. Поэтому чтобы добиться смены трендов на российском рынке труда, надо просто начать менять страну.
