Демонстрация дружбы: почему Южная Корея помогает Северной
Еще полгода назад мировая пресса писала, что Корейский полуостров находится на грани войны, но в последние дни оттуда поступают совсем иные сообщения. СМИ говорят, что эра противостояния двух корейских государств завершилась, что Северная и Южная Корея встали на путь примирения и разоружения. Эти сообщения связаны с событиями последних недель, и, в первую очередь, с третьим межкорейским саммитом — встречей президентов КНДР и Республики Корея, которая состоялась в 27 апреля в поселке Пханмунчжом, на самой границе двух государств.
Спектакль и кризис
Организаторы встречи на высшем уровне не жалели усилий, чтобы подчеркнуть ее историческое значение. Переговоры двух президентов местами напоминали спектакль, своего рода политический балет, в котором оба его участника изо всех сил стремились продемонстрировать взаимную симпатию и готовность решать проблемы путем диалога: они вместе сажали символическое дерево, гуляли по парку, знакомили друг с другом своих жен. Глядя на эти умилительные картины, легко было забыть, что не далее, как в конце августа прошлого года северокорейская печать писала, что славные вооруженные силы КНДР «готовы превратить Сеул в пустырь, на котором будет расти только полынь».
С другой стороны, официальные заявления, которые появились в результате этого триумфа дипломатической любви и дружбы, поражают своей неконкретностью. В подписанных в Пханмунчжоме документах нет недостатка в заверениях во взаимной дружбе и преданности делу мира, но там почти полностью отсутствуют конкретные договоренности.
В этом нет ничего удивительного. С начала 2017 года на Корейском полуострове развивался кризис, равного которому по остроте не видели уже несколько десятилетий. Однако причины, которые породили этот кризис, во время «исторической» встречи в Пханмунчжоме не обсуждались и в принципе обсуждаться не могли. Связано это с тем, что большинство вопросов, к урегулированию которых сейчас стремятся оба корейских государства, не могут быть решены на уровне их руководителей.
Санкции и военная сила
Одной из причин кризиса стали неожиданные успехи северокорейских военных инженеров, которые, во-первых, испытали первый северокорейский термоядерный заряд (водородную бомбу), а во-вторых, успешно провели несколько запусков межконтинентальных баллистических ракет, которые теоретически способны доставить ядерный заряд на территорию США. Не все технические вопросы полностью решены, но в целом КНДР сейчас весьма близка к тому, чтобы превратиться в третью, после России и КНР, страну мира, способную нанести ракетно-ядерный удар по континентальной территории США.
Такой поворот событий вызывал резко негативную реакцию в Белом доме. Еще в период избирательной кампании Дональд Трамп сделал северокорейский ядерный вопрос одной из ключевых проблем своей внешнеполитической повестки. И на протяжении прошлого года президентом США и его окружением неоднократно делались заявления о том, что в случае, если в руководстве КНДР не пойдут на принципиальные уступки по ядерному вопросу, против Северной Кореи может быть применена военная сила.
Вдобавок, американской дипломатии удалось добиться того, что Китай, на протяжении долгого времени занимавший довольно двусмысленную позицию в отношении северокорейской ядерной программы, выступил с США единым фронтом. Это важно, поскольку Китай фактически монополизировал внешнюю торговлю КНДР — на его долю приходится примерно 85% всего товарооборота страны. Китай, тесно координируя свои действия с США, поддержал беспрецедентные по своей жесткости экономические санкции, которые в 2017 году принял Совет Безопасности ООН. Санкции эти близки к полному эмбарго: КНДР запретили экспортировать почти все те немногие товары, которые она может успешно производить для внешнего рынка. Пока санкции не сильно повлияли на состояние экономики страны, которая, вообще-то, в период правления Ким Чен Ына росла неплохими темпами, но мало кто сомневается, что рано или поздно они приведут к ощутимым экономическим проблемам.
Реакция КНДР
Столкнувшись с таким давлением и не желая в один прекрасный день проснуться от рева двигателей заходящих на цель крылатых ракет, руководство КНДР решило притормозить. В конце ноября было официально заявлено, что Северная Корея достигла тех целей, которые изначально стояли перед ее ракетно-ядерной программой, и создала достаточный потенциал ядерного сдерживания. По сути, это заявление являлось идеологически приемлемым обоснованием для введения моратория на испытания ракетных систем и ядерных зарядов.
В апреле Ким Чен Ын выступил с аналогичным заявлением, уже открыто признав, что в новых условиях КНДР не будет более проводить таких испытаний (официально, просто за их ненадобностью: ведь полагается считать, что необходимый потенциал сдерживания уже создан). Вслед за ноябрьским заявлением о завершении ракетно-ядерной программы северокорейские дипломаты стали все громче говорить о своей готовности к переговорам.
Позиция Южной Кореи
Стремление Пхеньяна к переговорам нашло полное понимание и в Сеуле. Весной 2017 года к власти там пришли левые националисты, которые традиционно являются сторонниками мягкой линии в отношении КНДР. Вдобавок, у руководства Южной Кореи немалое напряжение вызвала перспектива военного конфликта на полуострове. Всем понятно, что если американский удар спровоцирует северокорейский ответ, его жертвами станут, в первую очередь, жители Южной Кореи и важные объекты южнокорейской экономики. Парадоксальным образом сейчас Северная и Южная Корея оказались в одной лодке.
Хотя в долгосрочной перспективе северокорейский ядерный потенциал является угрозой для Южной Кореи, на настоящий момент непосредственную опасность для Юга представляет возможная военная операция США против КНДР. В Сеуле уже самым недвусмысленным образом заявили, что не поддержат такую акцию, но, учитывая особенности личности Трампа, там не уверены, что его администрация не пойдет на односторонние действия. Поэтому в Сеуле изо всех сил хотят добиться какого-то компромисса, максимально снизив угрозу военного конфликта на полуострове.
Что дальше
Две главные задачи, которые в ближайшем будущем предстоит решить северокорейской дипломатии, — это снижение вероятности американского военного удара и частичное смягчение режима международных санкций. На полное снятие санкций в руководстве КНДР, скорее всего, не рассчитывают, но вот откат санкций к уровню 2016 года их, скорее всего, устроит. В конце концов, существовавшие до недавнего времени санкции не создавали ощутимых проблем и не мешали ни экономическому росту, ни переводу экономики на капиталистические рельсы и «тихой приватизации», которую проводит Ким Чен Ын.
Однако обе эти задачи нет смысла даже обсуждать с Сеулом, который не имеет никакого влияния ни на вопросы ядерных вооружений (это исключительная прерогатива США), ни на режим санкций, которые формально устанавливается Советом Безопасности ООН, но за которым фактически стоят США и Китай. При этом следует иметь в виду, что сохранение режима санкций делает невозможным сколь-либо заметное экономическое сотрудничество двух корейских государств: практически любая сделка с КНДР, заключенная Южной Кореей, сейчас является нарушением санкций.
Понятно, что решающую роль сыграют именно переговоры между Ким Чен Ыном и Трампом, на которых, собственно, и может быть достигнут какой-то компромисс.
Главным препятствием на пути к этому компромиссу является, конечно, ядерный вопрос. США неоднократно подчеркивали, что для них приемлемым решением является только полное ядерное разоружение КНДР. Со своей стороны, КНДР неоднократно заявляла, что не сдаст ядерного оружия. Пока похоже, что КНДР готова пойти на серьезные уступки по ядерному вопросу. Следует ожидать, в частности, что КНДР заморозит свою ядерную программу (соответствующее заявление уже было, собственно, сделано), а также демонтирует некоторые из промышленных объектов, которые использовались для производства ракет и ядерного оружия. Все это будет представлено как «первый шаг на пути к полному ядерному разоружению», хотя проходить этот путь до конца КНДР не намерена: ее руководители слишком хорошо помнят, что случилось с Каддафи — единственным диктатором в истории, который согласился свернуть свою ядерную программу под внешним давлением.
Неясно, впрочем, согласится ли Трамп на такое якобы «поэтапное разоружение» — с полным пониманием того, что на деле о полном разоружении речи не идет. Именно неопределенность и является главной проблемой, ибо срыв переговоров почти наверняка приведет к тому, что напряженность на полуострове опять начнет расти.
Однако шансы на успех повышаются, если удастся сформировать более позитивный облик КНДР, а также представить Южную Корею в качестве надежного брокера, которому отчасти доверяют обе стороны. Именно решению этой задачи и был посвящен саммит в Пханмунчжоме. Он являлся не более чем прелюдией к американо-северокорейскому саммиту, и его главная задача — показать миру, что Ким Чен Ын является рациональным руководителем, готовым к компромиссам. Увенчаются ли усилия двух корейских лидеров успехом? Об этом мы узнаем довольно скоро: до встречи Ким Чен Ына и Дональда Трампа, кажется, остается несколько недель
