Проблема наследника: почему смена власти в Эр-Рияде не будет гладкой
Замена наследника престола Саудовской Аравии готовилась не один день. Уже спустя три месяца после восшествия на престол в 2015 году король Сальман вынудил своего младшего брата Мукрина добровольно отречься от должности наследного принца, нарушив тем самым «горизонтальную» систему наследования, установленную королем — основателем Саудовской Аравии Абделем Азизом. Сделать это не составило особого труда — позиции Мукрина были и без того слабыми. Во-первых, он был сыном от последнего брака Абделя Азиза с Баракой ал-Йемени — йеменской невольницей, прислуживающей при дворе. А во-вторых, еще со смерти короля Фахда в 2005 году в Саудовской Аравии крепли позиции той части политической элиты, которая надеялась, что новый монарх сломает существующую систему престолонаследия и назначит своим наследником представителя более молодого поколения.
Именно поэтому король дал своему сыну — принцу бен Сальману — максимальную свободу действий. Принц получил шанс создать себе за время правления отца репутацию самостоятельного и сильного игрока.
При этом наследником король назначил своего племянника Мухаммеда бен Наифа, рассчитывая на поддержку со стороны более консервативной части саудовских элит. Будучи сыном принца Наифа, так и не дождавшегося своей очереди на престол, бен Наиф по матери принадлежит к влиятельному клану ал-Джилуви. К этому роду относится Турки бен Абдалла, основавший в начале XIX века эмират Неджд, известный как второе Саудовское государство. А его внук Абдалла ал-Джилуви вместе с королем-основателем Абделем Азизом в 1902 году брал столицу нынешнего саудовского королевства — Эр-Рияд, что предопределило высокие позиции представителей ал-Джилуви в племенной иерархии Саудии.
Подготовка операции
Очевидно, что логика назначения наследного принца в 2015 году была продиктована желанием совершить ту самую рокировку, которая в итоге и произошла 21 июня. Само назначение Мухаммеда бен Сальмана заместителем наследного принца шло вразрез со многими устоявшимися правилами королевского двора. Еще никогда в истории королевства в руках заместителя наследного принца не было сконцентрировано таких полномочий. Помимо поста министра обороны бен Сальману был доверен контроль за доступом к королю, что обычно является прерогативой наследного принца.
Но что важнее, именно сыну короля было поручено создание антитеррористического альянса мусульманских стран, в то время как традиционно за эту ключевую сферу отвечал министр внутренних дел. Для западных стран именно бен Наиф последние несколько лет являлся контактным лицом по вопросу противодействия терроризму. Тем не менее созданный в декабре 2015 года альянс полностью замкнул вопросы антитеррористического сотрудничества на структуры Мухаммеда бен Сальмана.
Смена наследника произошла на фоне продолжающегося дипломатического кризиса в Заливе и саудовской военной кампании в Йемене, которые должны были продемонстрировать лидерские качества королевского сына.
Продолжающееся с марта 2015 года саудовское вмешательство в вооруженный конфликт между ориентированными на Иран повстанцами-хуситами и правительственными войсками Йемена напрямую ассоциируется с личностью принца Мухаммеда. При этом два года «дирижирования» военной операцией рискуют обернуться для него крупной неудачей. Саудовской Аравии так и не удалось одержать решительную победу над хуситами. Отсутствие видимых успехов и потеря более чем 400 военнослужащих делают операцию крайне непопулярной среди саудовского населения.
Дипломатический кризис вокруг Катара, разразившийся в июне этого года, стал еще одним эпизодом борьбы за баланс сил внутри самой Саудовской Аравии. Несмотря на то что сдерживание Ирана является основной точкой соприкосновения администрации Трампа и короля Сальмана, у Белого дома возникало много вопросов по поводу финансирования экстремистов странами Залива. Об этом шла речь и во время майского визита Дональда Трампа в Эр-Рияд. Фактически Катар стал невольной жертвой требований Вашингтона к партнерам из Залива и растущих амбиций принца, который считается неформальным дирижером кампании по изоляции Катара.
Нынешний кризис зеркально похож на дипломатический конфликт вокруг Дохи в 2014 году, когда Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн отозвали своих послов из страны, но уже через месяц был достигнут компромисс. В этот раз меры принятые против Катара не ограничиваются дипломатическим давлением, а направлены на подрыв жизнеспособности эмирата, чтобы заставить его принять унизительные требования со стороны союзников. Помимо этого бывший наследный принц бен Наиф известен своими близкими отношениями с эмиром Катара Ат Тани, и нынешний кризис застал его врасплох. С начала июня бывший наследник престола не появлялся в публичном поле.
Имидж принца
Но и кампания против Катара, похоже, не принесет Мухаммеду бен Сальману безоговорочной имиджевой победы. Турция и Иран пришли на помощь, чтобы минимизировать гуманитарные последствия блокады, в то время как США выразили недоумение по поводу жестких требований, которые Саудовская Аравия и ОАЭ выдвинули Дохе. Если война в Йемене и катарский кризис должны были создать благоприятный политический фон для рокировки наследников, то очевидно, что этого не произошло. Можно предположить, что неблагоприятное развитие событий побудило короля совершить рокировку как можно быстрее, пока позиции его сына не подорваны окончательно.
Еще при жизни прежнего короля Абдаллы его преемника Сальмана считали проходной фигурой ввиду преклонного возраста и плохого состояния здоровья. Именно этот фактор является на сегодняшний день определяющим для молодого кронпринца. Король Сальман, по сути, открыл новую страницу в истории королевства, запустив процесс смены поколений в правящей элите страны. Однако нет никакой уверенности в том, что предпринятая им рокировка найдет поддержку среди шейхов королевства и после смерти монарха. Мухаммеду бен Сальману следует надеяться на то, что прогнозам о скорой кончине отца не суждено будет сбыться. Новому наследнику еще предстоит отстоять свое право на королевский трон в ходе реконфигурации саудовской элиты, которая настигнет дом ас-Саудов после кончины последнего короля из числа сыновей основателя Саудовской Аравии Абделя Азиза.
