«Надо наращивать сотрудничество по противодействию отмыванию денег»
В конце марта Владимир Путин подписал новую редакцию Концепции внешней политики России, в которой в качестве одного из приоритетов указано международное сотрудничество в сфере противодействия терроризму, включая блокирование его финансирования. При этом Запад ставит под сомнение роль России в глобальных усилиях по противодействию отмыванию денег и финансированию терроризма, а членство нашей страны в Группе разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (FATF) фактически заморожено. Это часть гибридной войны. Поэтому важно извлечь уроки из работы с бывшими партнерами и определить планы на будущее.
Как Россия и США оказались союзниками в борьбе с терроризмом и отмыванием денег
Контртерроризм стал стержневой задачей, в том числе в ООН, после драматических событий в США 11 сентября 2001 года. Испытав шок от масштабного нападения боевиков «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещена в России), американцы приступили к созданию широкой антитеррористической коалиции и переформатированию повестки международных организаций.
Россия, пройдя через две чеченские войны, активно включилась в эту работу. В 2004–2010 годах я представлял нашу страну в Контртеррористическом комитете Совета Безопасности ООН, а в 2010–2018 годах входил в состав правительственной делегации на мероприятиях по линии противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма под руководством директора Росфинмониторинга Юрия Чиханчина. Хорошо помню, что в начале 2000-х формирование общего заслона на пути терроризма воспринималось всеми в качестве приоритетной задачи. Никаких сомнений в этом у нас не было, тем более когда в Москве и других городах нашей страны регулярно совершались кровавые теракты. Международный характер угрозы ставил во главу угла наращивание сотрудничества с зарубежными странами. Тогда, несмотря на все сложности и противоречия, Россия и США стали союзниками по антитеррору. Боевики наносили удары и по ним, и по нам — это сплачивало.
Находить общий язык с американцами в ООН и на других FATF-площадках было не всегда просто, но можно. Мы были заинтересованы друг в друге, умели слушать и слышать. По острым вопросам старались искать компромисс. Другие делегации вздыхали с облегчением, когда Россия и США договаривались. Это означало, что разногласия урегулированы, битва за каждую запятую в проекте документа завершена.
Такое взаимодействие не было игрой в одни ворота. У нас, американцев и других стран были, разумеется, собственные приоритеты, которые не обязательно совпадали. В частности, в FATF Вашингтон продвигал новый стандарт противодействия финансированию распространения оружия массового уничтожения. Сначала пытался делать это, исходя исключительно из своей трактовки, которую по политическим соображениям ему надо было замкнуть на Иран и КНДР для усиления на них санкционного давления. Однако, натолкнувшись на позицию России, американцы были вынуждены отыграть назад, что стало началом долгих интенсивных переговоров. В итоге удалось выйти на общий знаменатель. Потратили много нервов и сил, но не впустую — возможно, мир стал чуть более безопасным. Со своей стороны, мы инициировали в FATF проведение на постоянной основе проекта о выявлении источников финансирования ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация). Американцы активно включились в эту работу.
Как сжигались мосты
По мере укрепления России США стали нервничать, все больше рассматривать нас как опасного конкурента. Термин «международный терроризм» стал превращаться в пропагандистский жупел, под прикрытием которого Вашингтон, очевидно, решал задачи и внутренней национальной безопасности, и внешней политики.
Первые трещины в сотрудничестве между Россией и Западом в борьбе с отмыванием денег появились в 2014 году после вхождения Крыма в состав России. Разговаривать и договариваться стало сложнее, но это было еще возможно. Сейчас практически все мосты сожжены. Заинтересованность США и их союзников в сотрудничестве с нами уступила место геополитике. Из соперника Россия превратилась в противника, а для кого-то и врага. В принципе в исторической ретроспективе особой любви к нам не было никогда, если только по расчету. Просто иногда русофобия отступала перед выгодой. Происходящее сегодня должно было случиться рано или поздно.
Что делать дальше
