Три перемены 2015 года: что будет с обществом и властью
В 2014 году в жизнь россиян вернулась История. Сегодня преследование «Пусси Райот», борьба за Химкинский лес, даже зимние послевыборные протесты 2011–2012 годов представляются уже небольшими эпизодами из «мирной жизни». Тем более трудно сравнивать этот год с относительно спокойным первым десятилетием нового века. Что мы обсуждали в 2006 году – кто может вспомнить? Масштабы событий 2014 года несопоставимо больше: и по последствиям, многие из которых все еще скрыты за горизонтом будущего, и по тому, насколько глубоко они перепахали российское общество.
В начале года россияне стали заинтересованными зрителями триумфальной зимней Олимпиады и неожиданного присоединения Крыма, затем ожесточенная пропаганда перенесла их в центр Великой Отечественной войны, а потеря стоимости рублевых накоплений в конце года превратила из зрителей в огромную массовку.
Не случайно и президент сместил фокус своих рассуждений об истории с Великой Отечественной войны сначала на столетний юбилей Первой мировой (ставшей концом векового порядка), а потом и на эпизод крещения князя Владимира в Корсуни. Эпос, в который теперь власть помещает страну, стал серьезнее, шкала событий требует размаха в тысячелетие. Истории XX века, о трактовке которой спорили в 2000-е, уже недостаточно для новой «героической эры».
Однако на поверку масштабы событий 2014 года велики лишь в сравнении с предыдущим десятилетием, когда стабильность, а не героизм, провозглашалась главной ценностью государства. И «нацизм» на Украине совсем не дотягивает до того зла, которое победили деды и прадеды современных россиян, украинцев и других жителей постсоветских государств. И присоединением Крыма не «сбалансировать» распад СССР; не поставить его в один ряд и с разделами Европы, в которых принимали участие цари и генсеки. И даже противостояние с США далеко от ужаса холодной войны. «Свершения» 2014 года не являются судьбоносными ни для мира, ни для самой России. Но цена, которую уже начали платить россияне за эту попытку вернуться в историю, может оказаться весьма высокой. И главные изменения, произошедшие с Россией в уходящем году, еще только начинают проявляться.
Лучше с открытыми глазами встречать крутой исторический поворот, в который вошла страна. В этих условиях любые прогнозы опираются на слабые основания и становятся формулировкой либо страхов, либо желаний и надежд прогнозистов. Но можно отметить важные структурные сдвиги, способные повлиять на развитие России в наступающем году.
Первым изменением может стать более активное участие населения в политике. Основные сдерживающие факторы – прежде всего высокий уровень доходов и мобилизующая пропаганда – во многом исчерпали себя. Сейчас внимание многих сосредоточено на предстоящей акции в поддержку Алексея Навального, однако в регионах и сейчас уже увеличивается число и многолюдность протестов по разным поводам, от закрытия предприятий до нарушений на муниципальных выборах. «Заливать» эти протесты деньгами будет все труднее. К тому же украинский пример – в любой его трактовке и любая его часть – может помочь снятию многих барьеров и табу в отношении общественной активности.
Второй серьезной переменой будет поиск смены тактики правящей группой. 2014 год был прожит в пропагандистско-мобилизационном режиме, позволявшем Кремлю удерживать позицию высшего авторитета, но уже к концу года он, похоже, стал выдыхаться. Весной массы людей поддались эмоциям – радости от присоединения Крыма и гневу в адрес показанных по телевизору украинских «нацистов». Однако эмоции имеют обыкновение спадать, – и вместе с ними спадает отождествление себя с властью, обеспечившей этот эмоциональный всплеск. Государство уже во многом выработало этот ресурс поддержки, так же, как в 2012 году режим вынужден был отказаться от роли всеобщего арбитра, а позднее и прекратить вбрасывать в общество разделяющие его темы («танцы в церкви», «пропаганда гомосексуализма»); теперь он ищет другие пути сохранения власти в тех же руках. Значит, надо ждать частичного отказа от укорененных за последние полтора десятилетия традиций, возможно, даже нарушения внутриэлитной солидарности и «сдачи своих». Сегодня Кремль еще опасается раскола элит, но набор остающихся инструментов не слишком велик.
Третьим отличием наступающего года станет наличие более четко оформленной и представляющей свои цели оппозиции, чем во времена массовых протестов трехлетней давности. Альтернативные программы нарабатывались не только в политической области (где вопрос «если не Путин, то кто?» уже не вызывает прежнего замешательства), но и в таких важнейших сферах, как образование, здравоохранение, борьба с коррупцией, развитие малого и среднего бизнеса. Над этими программами работали эксперты в нескольких проектах, их обсуждали журналисты и муниципальные депутаты; даже выработка стратегий солидарности и общего мнения в социальных сетях не прошла впустую.
Глубина и интенсивность каждого из этих изменений, возможно, и не тянут на ленинское определение «революционной ситуации», однако жить по-прежнему больше не получится. А это означает, что в 2015 году Россия после десятилетия «стабильности» и в самом деле имеет шанс «вернуться в Историю». И не в ту историю, что привела мир к катастрофе сто лет назад и которая дохнула на нас прошедшим летом из Донбасса, а в ту, что позволит стране сделать шаг в своем внутреннем развитии, преодолеть откаты в ее социальной модернизации. Если мы будем готовы к этому повороту, он пройдет успешно.
