Атака клонов: зачем власти дискредитируют интернет
Фабрика фальшивок
В начале июня New York Times Sunday Magazine опубликовал расследование журналиста Адриана Чена о петербургской «фабрике троллей» — организации «Агентство интернет-исследований». Ее связывают с Евгением Пригожиным — человеком, который, как утверждается, близок к Владимиру Путину. Бывшая сотрудница этой организации Людмила Савчук рассказала Чену о работе агентства и потом судилась с бывшим работодателем, надеясь остановить то, чем компания занимается, — публикацию прокремлевских комментариев в соцсетях.
До расследования Чена большинство американцев ничего не слышали о проплаченных российских пропагандистах, работающих в онлайне. Но те, кто внимательно следит за Рунетом, давно знают, что за это онлайн-пространство ведется ожесточенная борьба. В 2011 году американские и канадские исследователи интернета опубликовали книгу Access Contested. Один из ее выводов: битвы за онлайн от попыток цензуры — когда власть стремится предотвратить публикацию спорного контента или закрыть доступ к нему гражданам страны — переходят к более сложной модели, при которой правительства стремятся подорвать онлайн-дискуссию как таковую, опираясь на широкий круг методов. Среди этих методов — предъявление пользователям явно необоснованных судебных исков, хакерские DoS-атаки, приводящие к недоступности определенных сайтов, и массовая публикация комментариев определенного характера.
Хотя эти тактики популярны по всему миру, среди правительств, стремящихся подавить интернет-дискуссии, многие из них были опробованы на практике именно в российском киберпространстве. Я и мои коллеги рассказывали о появлении некоторых таких атак, в том числе на «Новую газету», в исследовании 2010 года, опубликованном Беркмановским центром Гарвардского университета.
В статье Чена удивительно было не то, что люди публикуют проправительственные комментарии на русском, но что это же самое Агентство интернет-исследований, похоже, ответственно и за серию сфабрикованных новостных сообщений на английском языке, которые должны были ввести в заблуждение аудиторию в США. Эти публикации изумили и озадачили американских исследователей медиа. Для изготовления этих сложных фальшивок были задействованы десятки аккаунтов в соцсетях, обманные веб-сайты и сфабрикованные видео на YouTube. Их целью, очевидно, было убедить американских пользователей соцсетей в том, что террористы ИГИЛ напали на химический завод в Луизиане или что в Атланте началась эпидемия Эболы. Обмануть многих и надолго их авторам не удалось: крупные новостные СМИ вскоре сообщили, что никаких подобных трагедий не произошло.
Эти фальсификации говорят о том, что в информационной войне между США и Россией открывается новая и интересная глава. Задачи этой информационной войны, возможно, заключаются уже не в том, чтобы поддержать или дискредитировать Кремль или американский Белый дом, а, возможно, в том, чтобы подорвать доверие к самому интернету, социальным сетям и новостям.
Комфортная пропаганда
Много десятилетий разные страны стремились создавать такие медиа, которые отражают их собственную точку зрения. Американский наблюдательный совет по международному вещанию курирует «Голос Америки», радио и телеканал Marti (для кубинской аудитории), телеканал Al-Hurra и радио Sawa (для арабоязычной аудитории), радио Free Asia и Radio Liberty/Radio Free Europe, в том числе «Радио Свобода», работающее с российской аудиторией. Защитники этих проектов считают, что они обеспечивают объективное освещение новостей в странах, где свобода слова ограничена. Другие, в том числе некоторые конгрессмены США, видят в этих телеканалах и радиостанциях проамериканскую пропаганду. Например, до 2013 года «Голосу Америки» запрещалось вещать в США, так как конгресс считал, что эти передачи будут звучать как проправительственная пропаганда.
В последние годы Совет управляющих по вопросам вещания США вышел за пределы собственно вещания и предложил выделить в 2016 году $12,5 млн на поддержку технологий по борьбе с цензурой в интернете. Они по идее позволят гражданам государств, фильтрующих интернет, получать доступ к заблокированному контенту.
И нет ничего удивительного в том, что Россия взялась продвигать национальную повестку дня на уровне международного телевещания вслед за государственными каналами France24 (Франция), CCTV (Китай) и «Аль-Джазира» (Катар). Эти телеканалы пытались по-разному сочетать новостные материалы и общественную дипломатию. Порой их критиковали за то, что они жертвуют стандартами журналистики в угоду национальным интересам.
Телеканал Russia Today (RT), применяя этот инструмент «мягкой силы», порой брал на вооружение необычные и удивительные приемы. Канал продвигает представление о России как о защитнике принципа государственного суверенитета перед лицом неумолимой глобализации, проводимой в интересах США. С этой точки зрения протесты в Армении превращаются в спонсируемую США попытку захвата власти, а арест чиновников ФИФА по обвинению в коррупции — в заговор, который лишит Россию чемпионата мира по футболу 2018 года. Если, например, «Аль-Джазира» приложила много усилий, чтобы ее уважали как журналистский проект, а не как правительственный рупор, то каналу Russia Today, похоже, вполне комфортно в его откровенно пророссийской и антиамериканской позиции.
Ставка на конспирологов
Более того, как заметил Илья Яблоков из Лидского университета, Russia Today как будто специально старается привлечь аудиторию, состоящую из конспирологически настроенных американцев. Яблоков отмечает, что одна из первых публикаций RT после запуска RT America в 2010 году называлась «911 доводов, почему 11 сентября (вероятно) устроили свои же». Мысль, что правительство США уничтожило больше 3000 своих граждан, в том числе 500 полицейских и пожарных, чтобы получить повод для вторжения в Ирак, глубоко оскорбительна для большинства американцев и вряд ли может принести RT широкую популярность в США. Но, как отмечает Яблоков, цель, вероятно, не в этом.
В американской политике конспирологические теории пользуются популярностью уже давно. Историк Ричард Хофстадтер в 1964 году говорил о «параноидальном стиле в американской политике», о склонности людей, чувствующих себя отчужденными или обездоленными, считать, что Америкой правит какой-то тайный заговор. Возможно, RT понимает, что практически нет шансов убедить большинство американцев, что их правительство — мировой гегемон, а Россия — неустанный защитник суверенных наций. И поэтому канал обращается к тем, кто склонен «больше сомневаться» (Question More), как гласит его американский слоган. Хотя этот подход не заинтересует большинство американцев, он может заинтересовать тех 19% жителей США, которые верят, что в террористических атаках 11 сентября 2001 года повинно правительство.
Болгарский политолог Иван Крастев полагает, что внимание российских властей к теориям заговора, особенно к объяснению «цветных революций» внешним влиянием, вполне логично. Оно соответствует доминирующему в России взгляду на мир, в котором суверенитет противопоставляется внешнему подстрекательству, а не той картине мира, которая доминирует в США, где демократия противопоставляется авторитаризму. Брайан Уитмор, старший корреспондент «Радио Свобода», отмечает: этот акцент на теории заговора говорит о том, что правительство не воспринимает всерьез гражданские движения. Антиправительственное движение в Армении или Украине может быть лишь заговором других правительств, а не легитимным протестом граждан.
Демонизация интернета
Чен в своем расследовании предлагает еще одно объяснение. Он цитирует Леонида Волкова, руководителя избирательной кампании Алексея Навального, который считает, что авторы платных комментариев в Сети стараются не навязать читателям проправительственную точку зрения, а «создать атмосферу ненависти, развести такую вонь, чтобы нормальным людям не хотелось к этому прикасаться». Интернет часто считают единственным местом, где российские инакомыслящие могут высказаться. Но теперь его привлекательность падает в глазах множества россиян, которые еще не пришли в онлайн, и он становится менее влиятельным источником альтернативных представлений для тех россиян, которые уже в Сети.
С такой стратегией мы уже сталкивались. Сара Кендзиор и Кэти Пирс, которые изучают цифровые медиа и политику в странах бывшего СССР, описали попытки правительства Азербайджана представить интернет пространством опасности и беззакония, связать его использование с сексуальным насилием над детьми, торговлей людьми, с разрушенными браками и психическими заболеваниями. Эта кампания была довольно успешна: в результате 86% азербайджанских женщин воздерживались от выхода в онлайн, а проникновение интернета в Азербайджане сильно отстало от соседей — Грузии и Армении.
Турецкий исследователь медиа Зейнеп Туфекчи говорит, что в Турции правительство Эрдогана применяло похожую тактику. Оно демонизировало социальные медиа в надежде, что большая электоральная база Эрдогана не пойдет общаться в социальные сети, активно используемые организаторами оппозиции.
Поставить под вопрос онлайн-медиа как таковые — возможно, это объясняет, почему российская фирма запускает в американские социальные сети легко опровергаемые слухи, ведь эти слухи напомнили американским пользователям интернета, что во всем, что они читают в Сети, нужно усомниться. И главный месседж бренда RT — что американцы не должны доверять своему правительству и своим медиа, поскольку те скрывают «другую сторону» истории и свои далеко идущие тайные замыслы.
Но все-таки кому в конечном счете выгодны эти сомнения?
Кому выгодно бездействие
Один из ответов дают историки Наоми Орескес и Эрик Конуэй. В их книге Merchants of Doubt рассматриваются техники, с помощью которых лоббисты энергетической отрасли в США заставляют публику усомниться в реальности изменений климата. Авторы выяснили, что эти техники использовались еще в табачной отрасли: ее лоббисты при помощи похожей тактики много десятилетий не давали урегулировать обращение табака. Их ключевым оружием было сомнение. Табачные компании спонсировали нормальные медицинские исследования других причин рака и сердечно-сосудистых заболеваний. И в итоге им удалось сохранить впечатление, что по-прежнему идет спор о том, является ли табакокурение главной причиной рака легких, хотя реальные научные споры на эту тему уже закончились.
Точно так же исследователи климата, спонсируемые энергетическими компаниями, настаивают, что есть разные мнения о роли человечества в изменениях климата. Они полагаются на готовность медиа рассказывать обе стороны истории, тем самым поддерживая «дебаты» еще много лет после того, как они должны были бы уже закончиться.
Так кому выгодны сомнения? Лучше спросите, кому выгодно бездействие. Пока имелись сомнения, что сигареты вызывают рак, регуляторы с меньшей вероятностью потребовали бы помещать на их пачки предупредительные надписи, ограничивать или запрещать их продажу. Пока есть сомнения по поводу роли человечества в климатических изменениях, меньше вероятность, что правительства введут налоги на выбросы углекислого газа, запретят сжигание угля или будут субсидировать переход к возобновляемой энергии. Нет необходимости убеждать людей, что сигареты курить безопасно или что мы можем бесконечно жечь уголь, не повышая температуру на планете, — можно лишь вызвать у публики достаточные сомнения, приводящие к параличу.
Бездействие выгодно российскому государству. Люди, озадаченные утверждениями и опровержениями по поводу того, есть ли российские войска на Украине и свергли ли США правительство Януковича, с меньшей вероятностью потребуют вмешательства НАТО в Крыму. Российские граждане, которые задумываются, не мошенник ли Алексей Навальный, с меньшей вероятностью поддержат его кандидатуру. Пользователи интернета, которые сомневаются во всем, что видят в онлайне, с меньшей вероятностью будут использовать социальные медиа, чтобы организованно выступить и свергнуть тех, кто сейчас находится у власти.
Убедить кого-то поверить в неправду — это дорого. Убедить кого-то, что никакой правды нет, что за каждым «фактом» скрывается чей-то тайный план, — гораздо более эффективный способ парализовать гражданскую активность. У этого угрюмого ремесла давнее прошлое и в России, и в США, а теперь оно пришло и в онлайн.
