Слуга и хозяева: сможет ли Зеленский сломить политическую систему Украины
Победа Владимира Зеленского и признание Петром Порошенко своего поражения еще до появления официальных результатов действительно признак демократизации Украины, но это случилось не впервые. Выборы 2010 года, когда во второй тур вышли Юлия Тимошенко и Виктор Янукович, который и стал президентом, также многие называли признаком здоровой демократии.
Проблемы с демократией не заканчиваются в момент передачи власти оппозиции. Нужны сложные реформы, повышающие качество государственного управления и степень свободы в политической системе. В этом смысле Украина, как и большинство постсоветских стран, пока далека от успеха. Президентство Зеленского может как законсервировать сложившийся на Украине особый тип политического режима, так и помочь стране выбраться из «порочного круга».
Картинка и реальность
Сейчас победа популярного актера на выборах объясняется, как правило, общемировой популистской волной и удачным использованием новых политических технологий. Если считать основным признаком популизма жесткое противопоставление кандидата действующей элите, то образ простого учителя Голобородько из сериала «Слуга народа», неожиданно ставшего президентом, полностью вписывается в популистский тренд. С другой стороны, использования особых политических технологий, кроме телевизионной трансляции очередного сезона сериала, не наблюдалось. Основной эффект от сериального образа Зеленского проявился как раз в противостоянии с Порошенко. «Слуга народа» давал красивую картинку будущей, почти что европейской Украины с новым президентом, у которого все получается. В то время как кампания Порошенко была построена на риторике войны, противостоянии с Россией и лично Владимиром Путиным. Столкновение красивого будущего с напряженным прошлым, от которого украинский избиратель с 2014 года, похоже, уже устал, привело к триумфу Зеленского. Почти в любом постсоветском учебнике по политическим технологиям сказано, что образ будущего в любой избирательной кампании — главное, что нужно доносить кандидату до избирателей.
Даже на предвыборных дебатах, при всей убедительности действующего президента, победил образ школьного учителя. Порошенко, шедший через весь стадион со своей сцены на сцену, где стоял Зеленский, мог уже в тот момент ощутить свое поражение. Все его достижения — перемирие на Донбассе, томос Украинской православной церкви и безвизовый режим с ЕС — могут быть связаны не с самим Порошенко, а с другими лицами на украинской политической сцене — армейским руководством, киевским патриархом Филаретом и начавшим процесс отмены виз в далеком 2006 году Виктором Ющенко. Ровно это и сказал на дебатах Зеленский, за спиной которого во время этого спора на стадионе стояла не его будущая команда, а актеры из «Слуги народа». Соперник не оставил Порошенко ничего, на чем можно было бы надстраивать образ будущей Украины.
Проблема, однако, в том, что сериальный образ идущей к процветанию Украины будет крайне сложно реализовать на практике. В большом предвыборном интервью «РБК Украина» Зеленский заявил масштабную программу реформ с акцентом на антикоррупционные меры и повышение роли институтов прямой демократии. 73% поддержки вроде бы дают новому президенту мандат на радикальные меры. Но мандат у Порошенко, победившего в 2014 году в первом туре, был не меньшим, а результаты за пять лет не особо видны. Да, экономика оттолкнулось от низкой базы после войны, торговый оборот с Европой действительно вырос за счет агросектора, полномочия муниципалитетам передали — в пику планам по федерализации, на которых настаивает Россия. Но большинство ключевых реформ — в сфере борьбы с коррупцией, образования, госзакупок — либо застопорились в Раде, либо оказались выхолощенными. Отмена в марте Конституционным судом Украины уголовного наказания за незаконное обогащение закрепила явный тренд на регресс по ключевым направлениям реформ. Неудивительно, что региональный директор Всемирного банка по делам Украины, Белоруссии и Молдавии Сату Кахконен предупреждает: при нынешних темпах развития страна сможет добиться уровня развития государств — членов ЕС только через 100 лет.
Закрытая система
Проведение ключевых реформ на Украине, как и в большинстве постсоветских стран, существенно затрудняется сложившимся характером политэкономической системы, которую можно назвать неопатримониализмом. Даже если к власти демократическим путем приходит реформатор и даже если ему помогают страны ЕС, США или международные организации, быстро избавиться от неформальных практик с помощью новых формальных институтов не получается. Это хорошо видно на примере истории Молдавии последних 15–20 лет. В таких системах сложившаяся структура связей элитных групп — семейно-родственных, клановых, этнических, региональных — с приходом новых институтов не исчезает, а воспроизводится на новом, уже формальном уровне. Политическая сцена становится декорацией, прикрывающей теневую конкуренцию лидеров крупнейших кланов, которые обретают статус респектабельных политиков, бизнесменов, лидеров общественных движений. Такая конкуренция может приводить к смене президентов или правительственной чехарде, но в отличие от развитых демократий на деле не обновляет состав элиты.
Основная проблема в таких системах — жесткое ограничение круга игроков, допускаемых к ключевым политическим и экономическим ресурсам. В процессе перехода от закрытого советского режима к более свободной экономике и институтам равным по силе игрокам выгоднее неформально договориться о разделе основных сфер влияния с сохранением конкуренции на периферии в обмен на гарантии друг другу по защите политического поля от проникновения чужаков.
В соответствии с этой логикой развития политологи называют Украину неопатримониальной демократией: смена президентов и премьер-министров происходит часто, а вот основные политические силы остаются те же. В политике сохраняются три основные группы: крупнейшие бизнесмены, сделавшие основной капитал 20–25 лет назад (Вадим Новинский, Ринат Ахметов, Игорь Коломойский, Виктор Пинчук и ряд других), крупнейшие политические игроки (типичный пример — Юлия Тимошенко) и региональные держатели «политических машин» (Геннадий Кернес или Виктор Балога). Победа Владимира Зеленского полностью ложится в типичный для неопатримониальных режимов тренд: его связь с основателем промышленно-финансовой группы «Приват» Коломойским особенно не скрывается, хотя формально Зеленский считается новой фигурой в украинской политике.
Но даже если допустить, что новый президент будет проводить независимую от какого-то конкретного политического клана политику, он столкнется с теми же проблемами, что и все его предшественники, — политический торг при наличии хоть и ограниченной, но все же политической конкуренции способен затормозить любые решительные реформы.
Первым на пути у реформатора Зеленского стоит украинский парламент, в котором его новой партии «Слуга народа» вряд ли удастся получить больше 30–35% мест вне зависимости от того, пройдут ли парламентские выборы досрочно (до 27 мая у Зеленского есть шанс использовать это право президента) или же планово в октябре. Электоральная география результатов первого тура президентских выборов показывает, что сторонники Зеленского распределены неравномерно, а значит, региональным элитным группам, скорее всего, удастся мобилизовать свой электорат на выборах в Раду. У Зеленского не будет иного выхода, кроме как формировать коалиционное правительство, объединившись с кем-то из знакомых всем игроков.
Вторым препятствием для реформ, затрагивающих те или иные бюрократические структуры — а это почти любое направление, за исключением отдельных финансовых, — будет наличие в этих структурах представителей крупных элитных групп. Как на центральном, так и тем более на региональном уровне в неопатримониальных режимах реформаторам помимо традиционной инерции бюрократии приходится сталкиваться с «саботажем» реформ. Заявленные в программе Зеленского меры по расширению влияния общества на уже избранную власть (обязательное проведение локальных референдумов, возможность отзыва избранного депутата до окончания срока его полномочий — так называемый императивный мандат и т.п.) будут скорее работать на оппонентов президента: они смогут мгновенно использовать протестный потенциал, заставив реформаторов тратить ресурсы на мощную информационную подготовку порой не слишком популярных инициатив.
Европейская коалиция
Тем не менее все это не значит, что у Зеленского нет никаких шансов. Недостаток неопатримониального режима можно попробовать превратить в его преимущество. Выбравшаяся с экономического дна украинская экономика и открывающийся ей европейский рынок и инвестиции — яркий образ будущего не только для населения, но и для крупных политических групп. Их обоюдная заинтересованность в быстром экономическом росте может стать точкой позитивной консолидации усилий. Если такая коалиция еще сможет опереться на продвигаемые консультантами ЕС и международных организаций реформы бюрократического аппарата, повышающие прозрачность действий власти для внешних игроков, то шансы на успех реформ появляются.
Вопрос в том, сможет ли Владимир Зеленский выступить таким коммуникатором для других групп — либо отстранившись от Игоря Коломойского, либо убедив его выступать неформальным гарантом более или менее взаимоприемлемых договоренностей. Важно еще и то, сможет ли он настоять на высоком уровне контроля за ходом реформ со стороны европейских лидеров, что подразумевает реальные ограничения для коррупции уже в ближайшем будущем.
