Иллюзии технократов: что нужно российской власти от «цифровой революции»
Дискуссии о государственном управлении в России, состоявшиеся на недавнем Гайдаровском форуме, продемонстрировали, что наиболее продвинутая часть российского правящего класса связывает надежды на улучшение качества российского государства почти исключительно с «цифровой революцией». Лозунг «государство как платформа», прозвучавший в выступлении Германа Грефа, предполагает сведение функций российского государства во взаимодействии с бизнесом и гражданами к набору ограниченного числа стандартных алгоритмов, построенных на основе лучших международных практик регулирования. Представление о том, что высокие технологии являются единственным инструментом достижения Россией светлого будущего, похоже, разделила и аудитория форума: по результатам голосования участников дискуссии, оказалось, что 57% из них рассматривают онлайн-платформы (по типу «Активного гражданина» в Москве) в качестве наилучшего механизма обеспечения подотчетности в государственном управлении, в то время как представительную демократию среди присутствовавших в зале форума предпочитают лишь 11%.
«Умное» государство
Такое сочетание предпочтений среди собравшихся на форуме российских реформаторов и их сторонников вполне объяснимо. С одной стороны, представительная демократия в сегодняшней России видится им нереалистичной, а публичное обсуждение перехода к ней в обозримом будущем почти что табуировано. С другой стороны, многие из тех, кто пережил противоречивый опыт демократизации нашей страны в 1989–1993 годах, сегодня откровенно боятся «повторения пройденного» и готовы повесить «кирпич» на пути смены политического строя. Поэтому ухудшение качества решений, принимаемых в российском государственном управлении на фоне нарастания международной изоляции России и сомнительных перспектив быстрого роста ее экономики, стимулирует технократически настроенных реформаторов к поиску иных рецептов. Они стремятся, не нарушив политического равновесия, хотя бы отчасти снизить риски долгосрочной деградации страны и сопутствующих ей провалов в управлении. Технократический подход, предполагающий использование достижений «цифровой революции» для решения задач государственного управления, как нельзя лучше соответствует этим требованиям. К тому же ожидаемая замена части чиновников компьютерными программами создает в глазах россиян привлекательный образ будущего, в то время как управляемые властями онлайн-платформы в отличие от конкурентных выборов угрозы политическому режиму не принесут.
Использование технократического подхода как главного средства обеспечения качества управления государством и экономикой далеко не ново. Во времена холодной войны его активно продвигал в ряде стран третьего мира Всемирный банк, руководители и эксперты которого не без оснований полагали, что демократизация тогдашних авторитарных режимов толкнет многие страны в объятия коммунистов, а проведение предложенной ими экономической политики поможет этим режимам хотя бы удержаться на плаву. Сходными мотивами примерно в тот же период были пронизаны и усилия наиболее продвинутой части советских министерских бюрократов по внедрению в СССР «научно-технического прогресса»: понимая нежелание лидеров страны идти на принципиальные реформы, они пытались с помощью тогдашних технологических девайсов вдохнуть новую жизнь в не подлежавшую улучшениям систему управления. В мечтах позднесоветских технократов умные быстродействующие ЭВМ были призваны если не заменить, то потеснить плохо образованных и косноязычных партийных бонз — примерно так же, как сегодня кажется, что онлайн-платформы и блокчейн помогут отодвинуть от принятия ключевых решений членов кооператива «Озеро» и озабоченных суверенитетом России силовиков. Но в конечном итоге технократические иллюзии прошлого обернулись неудачами: ни опора на «научно-технический прогресс» в СССР, ни следование рекомендациям международных технократов в странах третьего мира отнюдь не позволяли выработать адекватные решения многочисленных проблем, а в иных случаях лишь усугубляли ситуацию. Нынешние российские технократы, похоже, находятся в плену тех же иллюзий, что и их предшественники примерно 40–50 лет назад.
Неправильная цель
Причина провала технократического курса состоит в том, что он выводит за скобки важнейшие аспекты государственного управления, связанные с формулированием и проведением в жизнь приоритетов на уровне политического руководства. Целеполагание, лежащее в основе тех же алгоритмов и практик регулирования, наряду с расстановкой руководящих кадров на ключевые посты находится за пределами тех задач, которые ставят перед собой технократы. Между тем именно цели и приоритеты лидеров страны и их окружения и определяют ключевые направления развития страны, в то время как воздействие технократов на эти цели и приоритеты носит весьма ограниченный характер. В лучшем случае, уповая на благосклонность лидеров страны к своим затеям, они могут добиться отдельных улучшений во вверенных им сферах управления (как тот же Герман Греф в Сбербанке), в худшем — их рекомендации внедряются в жизнь частично или вообще остаются лишь на бумаге. Беда состоит в том, что технократические механизмы как таковые не способны решить фундаментальные проблемы российского государства. А они вызваны не только и не столько несовершенством онлайн-платформ и недостаточным внедрением технологических алгоритмов и лучших международных практик, сколько совершенно иными причинами.
Рентоориентированный характер управления российским государством и вызванное им «недостойное правление» (bad governance) обусловлены прежде всего политическими факторами. Нынешнее сочетание персоналистского авторитарного режима, ориентированного на воображаемые ретроспективные нормативные идеалы («духовные скрепы»), с международной самоизоляцией и противостоянием страны Западу едва ли позволит создать среду, обеспечивающую повышение качества государственного управления, скорее наоборот. Справедливости ради стоит отметить, впрочем, что и переход к парламентской демократии сам по себе также не гарантирует решения этих проблем.
Вместе с тем «цифровая революция» может вполне успешно использоваться политическим руководством страны для достижения совершенно иных целей, нежели тех, которые преследуют российские технократы-реформаторы. Речь идет не только о всеобъемлющем контроле властей за поведением и коммуникациями своих сограждан с помощью высоких технологий, но и об использовании «государства как платформы» для юридического закрепления ничем не ограниченного правления его руководителей и связанных с ними соискателей ренты. Не так уж сложно предположить, что вскорости с помощью онлайн-платформ и блокчейна в России начнут проводиться выборы и референдумы, заранее запрограммированные результаты которых будут обеспечены самыми передовыми алгоритмами. И нельзя исключить, что после этого при помощи еще более совершенных технологических девайсов россияне официально одобрят новую конституцию, гарантирующую пожизненное пребывание у власти главы государства и официальное придание «духовным скрепам» статуса обязательной для страны идеологии.
