Дипломатия после смерти: что ждет отношения России и Турции
В июне 1914 года выстрел сербского националиста Гаврило Принципа послужил началом одного из самых кровавых конфликтов за всю историю человечества. Вряд ли убийство российского посла в Анкаре Андрея Карлова спровоцирует мировую войну, однако случившаяся трагедия хорошо показывает, как современные конфликты могут, подобно воронке, все глубже затягивать вовлеченные в них страны.
Образы врага
Пожалуй, главный вывод, который следует вынести из случившегося, — внешняя политика, особенно в отношении к столь сложным и запутанным конфликтам, как сирийский, должна быть максимально прагматичной, а подчас даже циничной, лишенной личностного и уж тем более эмоционального окраса. Убийство Андрея Карлова — прямое следствие недавнего конфликта в российско-турецких отношениях. Проводимая Турцией информационная политика в отношении России и ее роли на Ближнем Востоке на протяжении нескольких месяцев после сбитого российского бомбардировщика — зеркальное отражение аналогичных действий со стороны Москвы.
Более полугода в российских СМИ активно культивировался образ исторического врага в лице Турции. Не менее эмоциональные и варварские сюжеты ежедневно транслировались и в турецком медиапространстве, и уже менее чем за год в общественном сознании обеих стран надежно укоренился образ врага, чьи действия ведут к прямой угрозе безопасности и их национальному суверенитету. В результате и российское, и турецкое общество весьма неоднозначно расценило резкое потепление в двухсторонних отношениях, настороженность сохранялась.
Все это усугублялось и ситуацией вокруг Алеппо. В мировых СМИ, в том числе и турецких, Россия даже после примирения с Турцией представала страной, на совести которой лежат жизни сотен, а то и тысяч мирных граждан. Неудивительно, что побочным эффектом подобной политики становится появление людей с извращенным сознанием — подобно тем, что совершили покушение на российского посла в Анкаре.
Ссоры не будет
Однако гибель Андрея Карлова вряд ли приведет к новому ухудшению российско-турецких отношений. Во-первых, в отличие от эпизода с российским самолетом осенью прошлого года инцидент в Анкаре нельзя занести «в актив» турецкому руководству. Напротив, убийство российского посла, скорее всего, будет воспринято Реджепом Эрдоганом как провокация, направленная лично против него. Турецкий лидер уже заявил о том, что убийство российского дипломата — террористический акт, направленный против Турции и ее народа. Турецкие власти сделают все возможное для тщательного расследования произошедшего, в том числе и во взаимодействии с российскими следователями. Но проблема в том, что нынешнее турецкое руководство чересчур подвержено разного рода фобиям, а потому попытается возложить всю ответственность за убийство на одного из своих традиционных врагов, например последователей Фетхуллаха Гюлена.
Во-вторых, с турок сейчас спрос невелик. Конечно, произошедший теракт был заранее спланирован. Да и сама ситуация, когда вооруженный человек беспрепятственно проникает на территорию выставки, которая должна была усиленно охраняться из-за участия российского посла, является грубым просчетом турецких спецслужб. Однако не стоит забывать, что Турецкую Республику в уходящем году захлестнула волна терроризма, жертвами которой стали тысячи человек. В стране едва ли не ежемесячно происходят крупные террористические акты, справиться с которыми турецкие силовики до сих пор не в состоянии. Поэтому убийство российского дипломата в нынешних турецких реалиях не нечто экстраординарное, а трагическая закономерность. Но ведь не менее важный вопрос, который мы должны адресовать сами себе, — где находились российские службы, обеспечивающие безопасность сотрудников нашего посольства? Неужели охрана собственного посла в Турции — стране, где теракты в последнее время стали обычным явлением и которую МИД не рекомендует посещать своим гражданам из-за крайне нестабильной обстановки, — функционирует на столь низком уровне?
В-третьих, убийство российского посла произошло накануне встречи министров иностранных дел и обороны России, Турции и Ирана в Москве, посвященной ситуации в Сирии. И есть основания полагать, что в ходе встречи стороны могут прийти к реальным компромиссам. Сразу после убийства посла Владимир Путин заявил о том, что теракт был направлен против российско-турецких усилий по урегулированию ситуации в Сирии. Так что можно рассчитывать на то, что министры договорятся о фиксации статус-кво в северных районах Сирии.
Возможный компромисс
Это было бы приемлемым решением как для России и Ирана, так и для Турции. Последняя оставляет за собой контроль над провинцией Идлиб и коридором между двумя турецкими кантонами, гарантируя при этом уважение к интересам Москвы и Тегерана. В свою очередь Россия и Иран отказываются от участия в наступательных планах Дамаска, которые без поддержки союзников обречены. Стороны тем самым получают возможность для столь необходимой им «разрядки», что позволит сделать важный шаг на пути к процессу политического урегулирования.
Наконец, ни российское, ни турецкое политическое руководство не заинтересованы в ухудшении российско-турецких отношений, особенно с учетом весьма неоднозначного восприятия их недавнего резкого потепления. В противном случае главы обеих государств рискуют быть непонятыми и предстать «политическими неудачниками» в глазах собственного населения. В подобной ситуации любая угроза отката назад в отношениях России и Турции будет тотчас же пресекаться с обеих сторон. Не случайно практически сразу после трагического инцидента Владимир Путин и Реджеп Эрдоган окрестили случившееся «провокацией, направленной на срыв нормализации российско-турецких отношений». А потому убийство российского посла, который, к слову, приложил немало усилий для нормализации отношений между двумя странами, вряд ли повлияет на восстановление связей Москвы и Анкары. В данном случае национальные интересы государств превыше всего.
Что-то подобное мы уже когда-то переживали — в далеком 1829 году, когда разъяренная толпа, недовольная укрывательством русскими армян, ворвалась на территорию российской миссии в Тегеране, убила несколько десятков российских дипломатов, включая и Александра Грибоедова. Дипломатического скандала тогда избежать не удалось, но знаменитый алмаз «Шах», отправленный иранскими властями в Петербург в порядке компенсации за это преступление, позволил императору Николаю I «предать вечному забвению злополучное тегеранское происшествие».
