Гражданская стигма: что общего у стратегии Кудрина и московских протестов
Как мы видим, время в политике — объективный фактор. Оно не только сопротивляется попыткам управлять собой, но и навязывает горе-управляющим собственный темп. До выборов президента десять месяцев, а избирательная кампания уже в разгаре, хотя, вероятно, разнесение во времени выборов в Думу и выборов главы государства на полтора года предполагало, что кампания начнется несколько позже.
Важная часть кампании — выбор стратегии, который на наших глазах делают разные общественные силы. Вариантов немного. Можно пойти за велением времени и заняться политикой — поддержать действующего президента, как сделали олигархи из РСПП, или выступить против него, как делает оппозиционер Алексей Навальный. Заняв политические позиции, стороны уже обмениваются ударами. Конфликт Алишера Усманова с Навальным — чисто политический сюжет, непосредственно связанный с избирательной кампанией. Роль этого сюжета может оказаться весьма значительной и весьма позитивной.
Но можно попробовать спрятаться от политики. Отсидеться. И даже получить некий профит. То есть обменять свой отказ от участия в политике на что-то важное, попробовать поторговаться. Так поступили организаторы митинга москвичей против реновации, не пустившие на трибуну Алексея Навального, так поступает Алексей Кудрин, отказываясь показывать гражданам, то есть политизировать, плоды трудов экспертов Центра стратегических разработок (ЦСР). Несмотря на кажущуюся несхожесть, у двух этих сюжетов много общего.
Каждый раз как в первый
На следующей неделе Центр стратегических разработок Кудрина представит президенту финальный доклад о стратегии развития страны до 2024 года. Вокруг неопубликованного доклада кипят нешуточные страсти. Кудрин заявил, что доклад не будет вынесен на публичное обсуждение: сначала президент выберет, что ему нравится, и вставит это в свою предвыборную программу, а потом уже граждане от президента узнают, как пройдут следующие шесть лет их жизни. Президент Кудрину публично ответил в том смысле, что секретов от граждан у нас нет, такие важные вещи обсуждать с ними просто необходимо.
Понятно, что это дружеская перепалка. Путин троллит Кудрина: мол, не бойся граждан, Алексей, они не такие страшные, как рассказывают твои эксперты. Но Кудрин все же опасается. Обжегшись на молоке, он дует на воду. «Стратегия-2020», которую эксперты Высшей школы экономики и РАНХиГС писали в том числе и под его кураторством, была политическим документом. И не стала программой третьего срока Путина. Сегодня новую стратегию прячут и говорят, что она совсем не политическая. Чтобы как можно больше идей из этой стратегии попало в предвыборную программу президента в обход Столыпинского клуба, Госдумы, Общественной палаты и непросвещенных граждан.
Получается, что в обмен на внимание и чуткость к предложениям ЦСР Кудрин предлагает президенту политическую нейтральность, деполитизированность своей бумаги. Эксперты не будут писать про связь особенностей правления Владимира Путина с современными российскими проблемами, не будут обвинять президента в экономическом застое, деградации публичных институтов и расцвете силового предпринимательства, в результате которого полковник МВД превратился в ведущего игрока российского финансового рынка. И не будут публично спорить с противниками кудринской стратегии, например с Сергеем Глазьевым, чтобы граждане не решили, будто во власти не знают, что делать дальше.
Гипотеза, делающая для Кудрина осмысленным отказ от политической борьбы за свою стратегию, — это гипотеза о политической нейтральности самого президента. Предполагается, что Путин будет оценивать стратегию Кудрина с позиции интересов России, а не в связи с личными политическими интересами. И отберет то, что отвечает этим интересам и, следовательно, может быть включено в программу его четвертого срока. Опыт 17-летнего правления Путина в такой картине мира признается несущественным, вернее, несуществующим. Неважно, что президент ради личных политических интересов раздувал бюджетные расходы, разогревал инфляцию, раздавал дорогие и необязательные предвыборные обещания и так далее. Каждая следующая «Стратегия» пишется с чистого листа, так, будто других стратегий до нее не было, а Путин никогда не принимал спорные экономические решения, чтобы переизбраться.
Рассерженные москвички
Кудрин — один из архитекторов современного российского государства. Понятно, что он не выдвинет свою кандидатуру на выборах в пику Путину и не станет без его разрешения сколачивать политическую партию, чтобы в 2021 году бросить вызов «Единой России». Если Кудрин и станет премьером, то при поддержке правящей партии и без политических лозунгов: структурные реформы, здоровые граждане, рост ВВП — 3,5% в год, рост доходов — на 29% к 2024 году. Сложно ждать от человека, чья биография сложилась при дворе, резких поступков. Но что случилось с несколькими молодыми москвичками, организовавшими митинг против реновации на проспекте Сахарова? Почему они так артикулированно и настойчиво называют свое огромное политическое достижение неполитическим?
Простой вопрос: кто запустил программу реновации? Президент Путин. Невозможно и бессмысленно делать вид, что не Путин дал отмашку мэру Москвы — мол, давай, Сергей, заводи бульдозер. Путин поддержал Собянина на выборах мэра, Путин, в конце концов, создал государство, в котором можно сначала без участия граждан решить, что их собственность не хороша, а уж потом, вспомнив про них, начать с ними как-то суетливо договариваться.
В Москве не любят Путина, вернее, любят не так сильно, как в более отдаленных уголках страны. Путин запустил реновацию. Какие еще слагаемые нужны, чтобы признать: митинг против реновации — это политический митинг против президента Путина? И если единственный политик страны, сказавший, что он сделает все, чтобы Путин проиграл президентские выборы, поднимется на сцену этого митинга, все просто встанет на свои места. Митинг не превратится в «радикально-оппозиционную сходку»: он и так радикально-оппозиционная сходка, потому что выступать против реновации, против покушений властей на право собственности означает выступать против президента Путина.
Но здесь срабатывает та же надежда, что и у Кудрина. Деполитизация — наш дар вождю, который мы надеемся обменять на его нейтральность, на рассмотрение вопроса о собственности граждан по существу, с точки зрения их интересов и Конституции, гарантом которой является президент. Мы клянемся, политических лозунгов не будет. А вы там приструните, пожалуйста, Собянина. Как и в случае со ставкой Кудрина, это битая ставка. Битая по тем же причинам. Путин не может отделить свои политические интересы от интересов Конституции и граждан в 2017 году, как не смог сделать этого в 2008 или 2011-м. Если дорогостоящие стратегии выбрасывают в помойку, почему «бумажки» о собственности нескольких сотен тысяч человек не могут отправиться туда же?
Всем в правительстве и Кремле программа реновации Путина — Собянина нравится: это рост экономики, это оживление рынка, это будущее, черт возьми, даже если оно не нравится консервативным москвичам. Собянин недоработал с пиаром: нужно было построить образцовый раек для первых переселенцев, показать его по телевизору, а потом переселять. Ничего, информирование граждан — залог успеха, к осени всем реновация понравится. У организаторов митинга, если они действительно хотят остановить программу реновации, нет союзников в верхах. Там высказанное на митинге недовольство уже признали капризом московской буржуазии. Политика — последняя надежда москвичей.
Моя любимая стигма
В обоих случаях речь идет о какой-то странной аберрации сознания. Здравый смысл, жизненный опыт, собственная биография буквально кричат: только политика, если хочешь что-то изменить, никаких сделок, никаких иллюзий относительно нейтральности президентского арбитража. Но тем не менее взрослые и умные люди снова предлагают сделки, снова накладывают на себя гражданскую стигму, поражают себя в правах.
В чем причина этой самостигматизации — в страхе перед «экстремистской» 282-й? В естественном нежелании выходить за границы зоны комфорта? В презрении к «грязной политике»? В атрофии базовых инстинктов, свойственных, по идее, любому «политическому животному», то есть любому человеку вообще? Сложно сказать. Но вера в возможность высказаться на общественно значимую тему так, чтобы это высказывание не было политическим, с каждым днем кажется все более абсурдной и детской. «Неполитическая публичность» наших общественных дискуссий — оксюморон, иллюзия. Пока граждане не перестанут инвестировать в эту иллюзию, содержательный разговор с властями о стратегиях развития страны или о правах ее граждан невозможен.
Нет ничего немыслимого в том, чтобы сказать, что президент Путин не прав или не должен работать президентом после 2018 года. Или не способен реформировать экономику, потому что собственными руками и под собственные нужды построил то, что нужно реформировать. Или не может защитить москвичей. Это просто политика.
