Сигнал без сообщения: чего не достиг Трамп ударами по Сирии
Сирийская война в очередной раз подтвердила, что «картинка» в современных конфликтах важнее, чем реальная военная победа «на земле». Ракетная атака США, Великобритании и Франции и скептические оценки ее результатов Дамаском и Россией позволили всем сторонам «сохранить лицо», но за контролируемой эскалацией совершенно неясно, дошли ли сообщения до адресатов, и более того — обменивались ли ими стороны вообще.
Спорная арифметика
Сирийские и российские военные заявляют о высокой эффективности перехвата советскими средствами ПВО «хороших, новых и умных ракет». При этом Минобороны России само снизило убедительность собственных аргументов, официально не заметив в операции французского участия в виде отстрелявшихся пяти истребителей Dassault Rafale и фрегата D 653 Languedoc, четырех многоцелевых истребителей Mirage 2000-5, двух самолетов E-3 F и шести самолетов-заправщиков КС-135 F.
Американское военное командование отрицает факт перехвата хотя бы одной выпущенной ракеты. Глава управления стратегического планирования и политики Комитета начальников штабов ВС США генерал-лейтенант Кеннет Маккензи заявил о запуске сирийскими средствами ПВО противоракет «без нацеливания», совершенном уже после ударов коалиции — то есть ради пропагандистского эффекта, а официальный представитель Пентагона Дана Уайт обвинила Россию в «кампании дезинформации» и активизации «российских интернет-троллей на 2000%».
Однако обращает на себя внимание количество американских ракет, направленных на поражение одной из трех целей — научно-исследовательского центра Министерства обороны Сирии в Барзе (Дамаск). Официально Пентагон выпустил по нему 76 крылатых ракет. Но такое количество имеет смысл, если ставится цель «перенапрячь» сирийские средства ПВО и прорваться сквозь них. То есть американцы были готовы к тому, что часть ракет будет сбита.
Противоречивая информация — обычное дело для любых военных конфликтов. Как правило, одна сторона заявляет о стопроцентной эффективности своих действий, а другая дискредитирует такие заявления, но ни та, ни другая не могут убедительно доказать свою правоту. В итоге публика выбирает тот вариант, который ей ближе по идеологическим соображениям. Так, например, было при прошлогодней атаке США на сирийскую базу Шайрат или в случае с действиями израильских ВВС в сирийском небе: сирийское командование рапортовало о поражении самолетов и беспилотников, израильское — опровергало, а интернет-пользователи троллили друг друга и приводили «доказательства» в виде склеенного бумажного самолетика.
Политические цели
Ракетный фейерверк в сирийском небе вряд ли «сделает Америку снова великой» на Ближнем Востоке. Да, он позволил Трампу сдержать слово, хотя и дал повод американским экспертам иронически назвать это действо операцией Desert Stormy: по аналогии с «Бурей в пустыне» (Desert Storm), но с аллюзией на разгоревшийся сейчас скандал вокруг отношений Дональда Трампа с порноактрисой Сторми Дэниэлс (в жизни Стефани Клиффорд).
Трамп в своем выступлении намекнул на возможность новых атак. Однако как долго сохранится солидарность западных союзников, основанная на информации о применении химоружия, достоверность которой Асад и его союзники категорически отрицают, — вопрос дискуссионный.
Есть много доводов в пользу того, что Дамаску не было нужды такое оружие применять. С другой стороны, взлом обороны оппозиции конвенциональными военными методами влечет за собой большие потери в рядах сирийской армии и лояльных ей отрядов — весьма дефицитного ресурса Дамаска. Не говоря уже о заинтересованности официального Дамаска в усилении напряженности между Москвой и Вашингтоном.
Также обращает на себя внимание, что, говоря о сдерживании Дамаска, западные страны публично не поднимают вопрос о происходящем в безопасных для оппозиции зонах деэскалации. Зона в Восточной Гуте вдруг перестала существовать, а из юго-западной зоны, функционирующей на основе договоренностей России, США и Иордании, так и не были выведены проиранские формирования. А значит, сирийское урегулирование, несмотря на звучащие с высоких трибун заявления, будет происходить не путем включения реальной оппозиции в переходные органы власти, а так, как по факту происходит сейчас, когда на фоне риторики о политическом переустройстве страны идет капитуляция оппозиционных анклавов на условиях Дамаска.
Это свидетельствует о невнятной стратегии США в Сирии. Вашингтон пытается оказать давление на Дамаск и Иран, но не может создать такую угрозу сирийскому режиму, которая повлияла бы на его действия на местах. В итоге США, которым просирийская коалиция приписывает поддержку всех фракций оппозиции, своими действиями ослабляют оппонентов Асада. И сейчас, после ракетной атаки, у Дамаска появился еще один весомый повод продолжать операции против оставшихся повстанческих анклавов (в его определении — «террористических»), а будущие выборы провести на своих условиях, как это было сделано в 2014 году. Только уже с большим охватом территорий и признаками демократии, то есть с включением в политический процесс «ручной» оппозиции.
Даже повторные удары западной коалиции вряд ли позволят оппозиции перейти в наступление. Еще в начале 2017 года она была способна контратаковать, но после формирования зон деэскалации фрагментация приняла необратимый характер. Разве что ИГ (запрещенная в России организация. — РБК) использует паузы для проведения контратак и рейдов.
Однако подчеркиваемая США значимость привлечения европейских союзников к операции, скорее всего, отразится на дальнейшей стратегии присутствия американцев на востоке Сирии, где продолжает действовать ИГ. С одной стороны, США повысят легитимность своего нахождения на территории, подконтрольной лояльным Вашингтону силам курдско-арабской оппозиции. С другой — наверняка попытаются заставить союзников разделить бремя реконструкции этой «Сирии без Асада».
