Асад без Путина: как добить «Исламское государство»
Вечером 14 марта президент РФ Владимир Путин отдал приказ начать вывод российских войск из Сирии, объявив, что их боевые задачи выполнены. Как бы ни различались трактовки целей операции российских ВКС, «Исламское государство» действительно начинает сдавать позиции. Однако о стабилизации Ближнего Востока говорить еще совсем рано: в регионе образовался клубок проблем, которые нужно разрешить, чтобы окончательно победить ИГ.
Ослабление ИГ
С момента появления в 2014 году «Исламское государство» воевало под лозунгом «Сохраняться и расширяться». Руководство организации, многие жители захваченных районов Ирака и Сирии, а также завербованные иностранцы находились в эйфории от первых побед ИГ и появления на его территории признаков государственности — институтов административного управления, законотворчества, правопорядка, судов, образования и социальной сферы.
Сегодня это образование уже не расширяется и перспективы будущих громких побед крайне туманны. Согласно заявлению премьер-министра Ирака Хайдера аль-Аббади, около половины территорий, захваченных ИГ летом 2014 года, были освобождены иракской армией и проправительственными силами. Ирак вернул контроль над такими крупными городами, как Самарра, Тикрит, ар-Рамади, и продолжает готовить наступление на Мосул. Кроме того, военные силы иракского Курдистана пешмерга и сирийские курдские «Отряды народной самообороны» создали коридор, отрезавший ИГ от границы с Турцией в Ираке и на большей части Сирии.
Желание присоединиться к «всемирному халифату» у потенциальных боевиков тоже уменьшается. Общее же количество воюющих за ИГ сократилось на 20%. Самые убежденные исламисты, конечно, намерены стоять до конца у местечка Дабик в северной Сирии и ждать великой битвы с неверными — последней перед судным днем. Тем не менее в ближайшем будущем все больше людей начнут эти земли покидать. Об этом говорит, например, недавний побег жены самого «халифа» Абу Бакра аль-Багдади, за которой отправились секретные службы «халифата». Сообщения о таких побегах стали регулярными, что явно указывает на начинающийся кризис.
Опоры стабильности
До недавнего времени единство и относительную стабильность в «халифате» удерживали несколько факторов.
Во-первых, неплохие способности руководства, представленного иракцами-суннитами, профессиональными управленцами и военными эпохи Саддама Хусейна. Однако в связи с бомбардировкам ВКС РФ руководство ИГ было вынуждено переместиться из ставшей небезопасной столицы «халифата», сирийского города Ракка, в иракский Мосул. Кроме того, в декабре в ар-Рамади иракской правительственной армией был арестован «министр финансов», а «министр войны» организации Абу Омар аш-Шишани, согласно заявлению Пентагона, скорее всего, был убит, хотя в ИГ настаивают, что он тяжело ранен.
Во-вторых, сделка между ИГ и суннитскими племенами, которые за второй срок правления иракского премьера аль-Малики так и не увидели подвижек в процессе их интеграции во властные структуры и армейские формирования. Сунниты в Ираке, наоборот, столкнулись с еще большей дискриминацией, постоянными обысками, заключениями под стражу. Союз саддамовской элиты и племен образует сегодня основную социальную базу ИГ. Но здесь кроется причина для будущего раскола. Привлечение на свою сторону суннитских племен стало одним из ключевых элементов стратегии официального Багдада и Дамаска в борьбе с ИГ. Поступают сообщения о том, что племенные объединения в городе Фаллуджа уже борются с боевиками «Исламского государства».
Третий фактор, который удерживал единство ИГ, — относительное финансовое благополучие. Его основным источником стали захват валютных запасов в Мосуле и других городах, а также доходы с продажи нефти. Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) сообщает, что только за 2014 год ИГ заработало $2 млрд за счет грабежа банков, нефтяных сделок, собираемых «налогов» с населения и выкупов за похищенных людей. Сегодня о финансировании деятельности ИГ международным регуляторам известно многое, что позволяет эффективнее останавливать денежные потоки в «халифат».
По нефтяной отрасли ИГ нанесли серьезный урон как американские бомбардировки месторождений, так и активная работа российских ВКС по поражению и месторождений, и средств перевозки, отсечение от турецкой границы силами курдов и, как ни иронично это звучит, низкие цены на нефть. Так, согласно заявлению Министерства обороны РФ в декабре 2015 года, доходы ИГ от нефти снизились с $3 млн в день до $1,5 млн.
Промежуточная победа
Несмотря на все это, само по себе ИГ не отомрет: для этого необходима консолидация усилий его противников. Проблема заключается в том, что, прежде чем бороться с ИГ, необходимо разобраться с другими региональными проблемами.
Начнем с Ирака. Для иракского правительства все более актуальным становится вопрос о суверенитете Курдистана, референдум по которому собирается провести Махмуд Барзани. Другая проблема — чрезмерная самостоятельность и влияние на принятие политических решений со стороны шиитских вооруженных группировок, некоторые из которых финансируются Ираном, причем эти группы — одна из наиболее эффективных сил, борющихся с ИГ. Для того чтобы как-то упорядочить этот процесс, по призыву самого авторитетного иракского аятоллы Али ас-Систани была создана зонтичная организация «Народной мобилизации» («аль-Хашад аш-Шаабий») в поддержку армии Ирака, куда вошли эти многочисленные шиитские комбатанты.
Ситуация в Ираке сегодня такова, что если обычно существуют политические организации с военным крылом, то здесь речь идет скорее о военных организациях с политическим представительством. Поэтому серьезным вызовом для Ирака даже в случае ликвидации ИГ станет вопрос интеграции в военные структуры как отдельных шиитских отрядов «Народной мобилизации», так и суннитов, которые будут готовы бороться с ИГ.
Багдадскому правительству предстоит проделать тяжелую работу по поддержке и привлечению на свою сторону суннитских племен, консолидации усилий с курдской пешмерга и координации действий с силами, воюющими с ИГ в Сирии.
Теперь о Сирии. Одна из важных задач для официального Дамаска — вывести из вооруженной оппозиции наиболее договороспособные группы. Многие из них, как и их региональные союзники-патроны, уже поняли, что противостоять той силе, которую с началом российской операции стало представлять правительство, крайне тяжело. Так, несмотря на заявления крупнейших группировок «Ахрар аш-Шам» и «Джейш аль-ислам» о своем неприятии перемирия, на деле они начали лавировать между ведением боевых действий и соблюдением режима прекращения огня.
Кроме того, до сих пор не перекрыты границы с Турцией и Иорданией, через которые может идти поддержка «умеренной» оппозиции региональными игроками (в первую очередь из Саудовской Аравии, Турции и Катара).
В борьбе с ИГ приоритет должен отдаваться решению насущных вопросов — перекрытию границ, поиску политического решения вопроса о распределении власти и «переманиванию» на свою сторону суннитских племен. Более того, уже сегодня необходимо выстраивать стратегию восстановления и развития охваченных войной регионов, введение в обиход идеи «Ирака и Сирии после ИГ» и нормального будущего для населения этих территорий.
Процесс расползания ИГ может оказаться еще более опасным для мира и России, чем укрепление этого квазигосударства. Причина — в возвращении боевиков в родные страны. Как отмечается в докладе РСМД, каждое новое поражение «халифата» будет увеличивать отток боевиков, а с ними в родные страны придут и угрозы безопасности.
Нормальность будущего и ненормальность настоящего — одна из центральных идей, которая должна быть использована в идеологической войне с «Исламским государством» и другими экстремистами. Важно помнить, что ИГ — лишь часть проблемы. Размотать этот клубок не удастся без комплексного подхода к региону, без попыток построить хотя бы какое-то подобие системы коллективной безопасности на Ближнем Востоке.
Поэтому вдвойне важно, чтобы выход российских войск из Сирии сопровождался усилением дипломатической активности и согласованными международными действиями по укреплению государственности на территориях, освобожденных от власти ИГ.
