Крымские сценарии: почему новых конфликтов с Украиной стоило ждать давно
Еще в понедельник, 8 августа, сайты, подконтрольные ДНР/ЛНР или симпатизирующие Игорю Стрелкову (Гиркину), опубликовали алармистскую аналитику. Они предвкушали новую большую войну, ссылаясь как на перемещения сил ВСУ, так и на «прорыв диверсионно-разведывательной группы» с территории Украины в Крым. Заодно выдвигались дежурные обвинения в адрес российских властей, которые «предали своих» и не реагируют на красный уровень угрозы со стороны Киева. Украинские официальные источники опровергали информацию о попытке прорыва диверсантов, утверждая, что имел место лишь небольшой конфликт на КПП — попытка проехать на территорию Крыма без очереди. Очень хотелось, чтобы на этом вся история, выглядевшая как очередной эпизод тлеющей информационной войны, и закончилась. Однако затем появились данные о настоящем бое на границе и гибели российского пограничника, а российские власти объявили об аресте в Крыму «украинских террористов». В контексте последних новостей, приходящих из Донбасса, в частности покушения на лидера ЛНР Плотницкого и участившиеся обстрелы, все это выглядит в высшей степени тревожно.
Версии по вкусу
Существует несколько версий случившегося, которые легко реконструируются в зависимости от политических предпочтений тех, кто их высказывает. Первая версия заключается в том, что Кремль готовит новую большую войну с Украиной и сознательно раздувает повод к ней. В эту версию легко верят наученные горьким опытом украинцы и российские либералы, стоящие на антивоенных позициях. Впрочем, никаких армейских приготовлений на российской территории, сообщения о которых имели место в 2014 и 2015 годах, мы сейчас не наблюдаем. Наступать же в глубь украинской территории ДНР/ЛНР собственными силами по-прежнему не способны.
Вторая версия обозначена упомянутыми выше сайтами «ополченцев»: Украина готовится к зачистке непризнанных республик и отвлекает внимание на границе с Крымом. Против этой версии работает, во-первых, тот факт, что встреча «нормандской четверки» в Пекине, против которой выступил сейчас Путин, готовилась именно по инициативе Порошенко, и, во-вторых, активные опровержения украинской стороной о своей причастности к какой-либо активности в Крыму (причем по инциденту на КПП они появились еще до пресс-релиза ФСБ о задержании «террористов»).
Третья версия заключается в том, что перед нами провокация ФСБ, направленная на решение внутриполитических проблем — в частности, в предвыборной мобилизации крымского электората, усомнившегося в «русской весне». Эта версия предполагает, что спецслужбы таким экзотическим и рискованным способом хотят поддержать и без того солидный рейтинг Сергея Аксенова, во что всерьез поверить трудно.
Четвертая версия связывает случившееся с негосударственной активностью отдельных группировок комбатантов с украинской стороны или со стороны ДНР/ЛНР. Эта версия также не слишком правдоподобна, поскольку предполагает чрезвычайно высокую степень координации провокаторов с российскими спецслужбами, заявившими под камеры не только о задержании «террористов» с крымскими паспортами, но и об обнаружении на территории Крыма тайников с фугасными зарядами.
Наконец, пятая версия — самая затейливая — утверждает, что все случившееся есть результат двойной оперативной игры, которую ведут друг против друга ФСБ и СБУ с привлечением третьих лиц из числа радикально настроенных националистических группировок. В этом случае в лучших традициях советских спецслужб ФСБ убедила украинских коллег в том, что на территории полуострова действует группа «патриотов», и затем «разоблачила» ее. В такой версии нет явных противоречий, но мы вряд ли сможем ее подтвердить, поскольку это потребовало бы одновременное раскрытие информации двух спецслужб.
Играть по правилам
Все эти версии исходят из вполне определенной перспективы, которая предполагает, что политические или тем более военные события происходят лишь в результате хорошо подготовленного плана. Что такие факторы, как глупость или случайность, совершенно отсутствуют на поле сложного стратегического противостояния.
Против такой картины реальности можно возражать, используя исторические свидетельства. Уильям Ширер, американский журналист, работавший в Германии накануне Второй мировой войны, вел дневник, популяризованный затем финансистом и визионером Нассимом Талебом. Из текста Ширера, методично фиксировавшего события предвоенных лет, включая лето и осень 1939 года, следует, что война не только не была чем-то очевидным для современников, но и вряд ли может быть сведена к некоторым объективным причинам, которые привели бы к ней с необходимостью. Война возникла из набора случайностей.
Нынешнее обострение на границе с Украиной, конечно, не является точной аналогией «Берлинского дневника», поскольку, как мы все надеемся, не станет причиной для новой мировой войны. Но мораль здесь в другом. События последних трех лет, то есть украинский кризис, присоединение Крыма и создание буферных режимов ДНР/ЛНР, создают институциональные причины, для того чтобы новые обострения нынешнего типа были возможными. Российско-украинская граница, сейчас частично не признанная международным правом, уже в течение двух лет остается серой зоной, вдоль которой концентрируется криминал, контрабандисты, торговцы оружием, различного рода «солдаты удачи».
Вооруженные группировки, формально лояльные Москве или Киеву, могут действовать в значительной степени автономно. Существует как политическое и экономическое, так и военное лобби, не заинтересованное в выполнении минских соглашений и окончательной деэскалации. В некотором окончательном смысле весь этот конгломерат вооруженных и озлобленных людей никем не контролируется и никому не подчиняется. В связи с этим стоит удивляться скорее не новому обострению сейчас, но тому, что предыдущие месяцы — после истории с уничтожением ЛЭП на украинской территории — обстановка по крайней мере на крымском участке границы оставалась относительно спокойной. Из Украины тысячи людей ехали на полуостров не только к родственникам, но и отдыхать.
Это выглядело слишком хорошо, поскольку в течение двух лет заинтересованные стороны создавали питательный раствор для всевозможных обострений, но при этом каждая — и особенно Кремль — считала, что ведет хитроумную игру. Нынешняя ситуация вновь показывает, что последствия таких игр могут быть непредсказуемыми и что после определенного момента трудно понять, кто кого в итоге «переиграл».
В конце прошлого года мы имели жестокий повод задуматься об этом, когда непредвиденным последствием вмешательства ВКС России в сирийский конфликт стала гибель российского самолета на границе с Турцией и внезапное обострение отношений с этой страной. Здесь была сделана та же ошибка, что и в случае с Украиной: военная операция рассматривалась в Кремле как инструмент для решения определенных внешнеполитических задач, но внезапно стала самостоятельной проблемой, потянувшей за собой шлейф новых проблем. Так что, как известно, «турецкий нож» из спины был вынут в Кремле только на днях.
Аналогичные проблемы характерны не только для России: западный истеблишмент сейчас активно обсуждает смысл военной операции союзников в Ираке в 2003 году. Неубедительные данные о наличии у Саддама Хусейна химического оружия привели тогда к насильственному свержению этого диктатора извне, что в конечном счете привело к дестабилизации ситуации в регионе и возникновению популярных исламистских организаций нового типа — включая запрещенную в России ИГИЛ.
Общий вывод из этих историй состоит вот в чем. Международное право, которое трактуется кремлевскими экспертами, включая главу СК Александра Бастрыкина, как удавка на шее гордой России, поднимающейся с колен, в действительности представляет собой систему, защищающую все стороны от непредвиденных последствий волюнтаристской внешней политики. Играть по правилам нужно не из-за моральных соображений или преклонения перед Западом, но потому, что это позволит избежать «обострений на границе».
