Санкционный угол: как Россия превращается в глобального изгоя

Экономика войны

Осенью в Сочи прошло очередное заседание Валдайского клуба. Родившаяся для обсуждения повестки интеграции России в мир площадка по крайней мере с 2008 года превратилась в место дебатов о холодной войне — сначала воображаемой, а потом и почти реальной. В этом году эксперты клуба «посоветовали готовиться к долгой эпохе санкций и гибри­дных войн». Это подчеркнул и президент Владимир Путин («реальность современной гло­бальной экономики — это торговые и санкционные войны, [которые] используются в том числе и как инструмент недобросовестной конкуренции»). Такая новаторская трактовка достойна, на мой взгляд, комментария.

Мировая политика, разумеется, никогда не была полем одного лишь равноправного сотрудничества, интеграции и взаимопомощи. Конфликты между государствами происходили всегда — и всегда в них переплетались геополитические и экономические аспекты. Всегда страны имели союзников, которым многое прощалось, и оппонентов, с которыми они предпочитали разговаривать с жестких позиций. Однако считать, что именно сейчас в этом мире что-то резко поменялось, — как минимум допускать существенное преувеличение.

С одной стороны, стоит заметить, что на протяжении столетий экономические разногласия сплошь и рядом вызывали политические и даже военные реакции. Знаменитая формула о «дипломатии канонерок», хотя и родилась раньше, стала знаменитой после морской блокады Венесуэлы военными судами США, Великобритании и Германии в 1902–1903 годах в ответ на отказ Венесуэлы платить по долгам. Франция и Бельгия в 1923 году оккупировали Рурскую область по причине срыва Германией репарационных платежей, предусмотренных Версальским договором. Великобритания и Франция решились на военную интервенцию в 1956 году, после национализации Египтом Суэцкого канала. Сегодня ничего подобного в мире не происходит и не предвидится. Экономические проблемы остаются очень значимыми, но противоречия в данной сфере практически нигде не решаются с позиций силы. Войны за обладание ресурсами и территориями остались в прошлом, и на этом фоне российское крымское «приключение» выглядит шокирующим исключением. Утрата войной экономической основы — фундаментальная черта глобальной политики XXI века.

Битва санкций

С другой стороны, на политические провокации все чаще даются экономические ответы, хотя в этом тоже нет ничего нового. Еще в 1917 году в США приняли Trading with the Enemy Act, легализовавший торговые эмбарго против стран, с которыми Америка находится в состоянии войны или которые ре­ализуют в отношении США недружественную политику. В ХХ веке торговые и финансовые санкции стали очень распространены: им подвергались более 50 стран (среди которых ЮАР, Куба, Китай, Бразилия, Сербия, Панама, Бирма, Ирак и многие другие), причем в некоторые годы (в начале 1990-х, например) одновременно под санкциями развитых держав находилось до 30 государств практически на всех континентах. Сегодня, замечу, их число намного меньше — всего девять стран, причем две из них, подвергнутые ранее самым комплексным санкциям (Куба и Иран), выходят из этого режима в текущем году. Санкции, примененные в 2014 году к России, объективно являются достаточно мягкими и катастрофически на экономику страны (в отличие, например, от сербского случая) не влияют.

Иначе говоря, современный мир, хотя он остается миром политического неравенства и противоречий, никак не стоит называть миром беспредела и санкций. С 1974 года действия, направленные на пресечение торговли с той или иной страной третьих государств, подпадают под определение агрессии. Несмотря на то что в мире сохраняется практика отказа от экспорта в «подсанкционные» страны тех или иных товаров (прежде всего высокотехнологических или продукции двойного назначения), сегодня число запретов на импорт (то есть чистого протекционизма) находится на историческом минимуме. Россия только потому и смогла ввести свои знаменитые «продовольственные» санкции, что оборот сельскохозяйственной продукции практически не регулируется нормами ВТО, в противном случае «антисанк­ции» были бы немыслимы.

Свой путь в тупик

В современном мире санкции не становятся правилом. Делая иной вывод, российские политологи и государственные деятели обманывают сами себя, выдавая вид, открывающийся из санкционного «угла», в который их поставили, за глобальную картину. И начинают ограничивать свободу выбора собственных граждан, «национализировать» элиты, превращать страну во все более автаркичное сообщество. Представляя санкции как «важнейший инструмент мировой политики», мы невольно солидаризируемся с теми странами, к которым они применяются или применялись, тем самым ускоряя свою трансформацию в глобального изгоя. Склонность формирующегося общественного сознания к резкому противостоянию подталкивает политиков к новым неадекватным действиям (или позволяет им на них решаться). Обоснование на «теоретическом» уровне естественности санкций в международных отношениях XXI века не столько позволяет адекватно понять глобальное устройство, сколько дает основание не интересоваться им, отмахиваясь от идущих в мире процессов.

Концептуальная новация Валдайского клуба интересна прежде всего потому, что знаменует собой новый этап мифологизации отечественной политической мысли. В «базовом тренде» 2000-х годов доминировали попытки обосновать уникальность России, аргументировать то, что страна может не подчиняться общим правилам, строить особые формы демократии, специфическим образом организовывать взаимодействие государства и гражданского общества. При этом они предпринимались именно под лозунгом того, что мир не может быть унифицирован и некоторые кажущиеся «об­щими» закономерности не столь уж и глобальны. Сегодня мы видим совсем иную попытку: выдать аномальное положение, в котором оказалась Россия, за новую норму современного мира. Санкции, примененные к нам, оказывается, вовсе не девиация, а суть формирующегося мирового порядка. Применение силы для захвата части соседнего государства, как выясняется, не нарушение международного права, а воплощение новых принципов (или в лучшем случае элемент той «игры без правил», которую видят в современном мире адепты внешней политики Кремля).

Международное право и международные правила только лишь усложняются и становятся более комплексными и сложными. Расширяется пространство коллективных действий (ни одна односторонняя акция, в которых Россия обвиняет Запад, на деле не является такой уж «односторонней»). Растет число эффективных региональных организаций (и нам некого винить, кроме самих себя, в том, например, что Россию не пригласили в переговоры по транстихоокеанскому партнерству). На все это, разумеется, можно не обращать внимания, полагая, что именно наша повестка дня тождественна глобальной. Но это будет такой же ложью, как и, например, сообщения северокорейских властей о том, что атлеты из этой страны выигрывают командный зачет на Олимпийских играх.

Санкции, которые западные страны ввели против России, безусловно, не способствуют развитию отечественной экономики и ограничивают финансовые возможности страны. Но, на мой взгляд, в этой ситуации нужно сделать все необходимое для того, чтобы они не отразились по крайней мере на наших ментальных способностях и не извратили наше сознание до того состояния, которое будет полностью несовместимо с современным миром. Экономические реалии меняются довольно быстро, а фобии и мифы порой живут десятилетиями.