Третья держава: что можно сделать с Северной Кореей
3 сентября 2017 года на северокорейском испытательном полигоне Пхунге, в непосредственной близости от границы с Китаем, КНДР провела уже шестые испытания ядерного оружия. На этот раз взрыв отличался небывалой мощностью, которую в США официально оценили в 140 килотонн, хотя многие специалисты считают эту оценку заниженной и полагают, что мощность взрыва была близка к 200–300 килотоннам. Ранее самым мощным в этой серии был взрыв в 25 килотонн. Официально северокорейская печать заявила об успешном испытании термоядерного боеприпаса к межконтинентальной баллистической ракете. Пока не ясно, действительно ли испытывался готовый к установке боеприпас. Но вот в том, что на этот раз в Пхунге был взорван водородный, а не урановый заряд, мало кто сомневается.
Появляются у КНДР и ракеты, способные доставить этот боеприпас до какого-нибудь американского города-миллионника. 4 июля прошел испытательный запуск межконтинентальной баллистической ракеты (МБР), радиус действия которой включает Чикаго и Нью-Йорк, а в конце июля запуск для надежности повторили.
Рациональный игрок
В общем, случилось то, чего ждали многие наблюдатели, хотя, кажется, никто из них не предсказывал, что это случится так быстро. Северная Корея разработала и испытала систему оружия, теоретически способную нанести ракетно-ядерный удар по континентальной территории США. Доведение этой системы до полной готовности и принятие ее на вооружение потребуют некоторого времени, но ясно, что в ближайшие два-три года Северная Корея станет третьей после Китая и России страной мира, способной нанести ракетно-ядерный удар по территории США.
Понятно, что подобный поворот не вызывает ни малейшего энтузиазма в Вашингтоне. Там, в общем, привыкли к жизни под прицелом российских и китайских ракет, уповая отчасти на взаимное сдерживание, а отчасти на рациональность и вменяемость руководства России и Китая. Северная Корея — совсем другое дело, в том числе и потому, что о Ким Чен Ыне сложилось мнение как о человеке иррациональном и непредсказуемом. Образ этот не слишком соответствует реальности. В действительности молодой северокорейский руководитель при всей своей явной вспыльчивости и готовности применять силу против своих политических противников является человеком предельно рациональным. Однако сам факт такого отношения к лидеру КНДР оказывает немалое влияние на американское восприятие новой ситуации, и восприятие это оказывается крайне болезненным.
Дополнительные проблемы создает то обстоятельство, что успех северокорейских ракетчиков и ядерщиков может быть воспринят как личное унижение президента США Дональда Трампа, который в ходе избирательной кампании критиковал своих предшественников за неспособность решить северокорейскую ядерную проблему. Вдобавок в начале января, когда Ким Чен Ын открыто пообещал провести испытания МБР, Трамп в специально написанном твите заверил публику, что он этого не допустит. Понятно, что «не допустить» запуска МБР Дональд Трамп не смог.
Однако в распоряжении правительства США, в общем, нет средств, способных приостановить северокорейскую ракетно-ядерную программу, которая при новом руководителе стала продвигаться вперед невиданными темпами. Хотя вот уже более десятилетия официальная позиция США сводится к тому, что единственным приемлемым решением проблемы должно стать «полное, проверяемое и необратимое» ядерное разоружение Северной Кореи, на практике подобные заявления служат не более чем ничего не значащими риторическими экзерсисами. Руководство КНДР считает, что без ядерного оружия его, с большой вероятностью, ждет судьба Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи, и сдавать ядерное оружие не намерено ни при каких обстоятельствах, а у США и иных заинтересованных в ядерном разоружении Пхеньяна сторон просто нет средств для того, чтобы этого разоружения добиться.
Разоружения не будет
О переговорах речи быть не может. Точнее, руководство КНДР, может, и не возражало бы против переговоров о том, на каких условиях и за какое вознаграждение оно готово приостановить свою ядерную программу, но вот о ядерном разоружении в Пхеньяне говорить не собираются. Там хорошо помнят, что случилось с Каддафи, единственным правителем в истории, который пошел на подобную сделку и обменял свою находившуюся на ранней стадии ядерную программу на экономические уступки.
Санкции — как принимаемые через ООН, так и односторонние — вполне доказали свою низкую эффективность. Несмотря на санкции, экономика КНДР, в последние годы во многом перешедшая на частно-капиталистические рельсы, развивается в целом неплохо. Достаточно сказать, что в 2016 году темпы экономического роста составили, по разным оценкам, 4–5%. Голода в стране больше нет, уровень жизни растет.
Неэффективность санкций вызвана во многом позицией Китая, на который приходится 80–90% всей северокорейской внешней торговли. Теоретически Китай мог бы ввести жесткие ограничения на торговлю с КНДР, спровоцировав таким образом коллапс северокорейской экономики. Однако Пекин на подобные шаги идти не собирается. Китай недоволен северокорейской ядерной программой, которая подрывает его собственный уникальный статус официально признанной ядерной державы, но в Пекине не хотят прибегать к максимально жестким мерам, ибо боятся таким образом спровоцировать падение режима семейства Ким. Результатом такого падения может стать гражданская война, и Китай, что вполне понятно, не хочет иметь дело с гражданской войной в соседнем государстве, у которого вдобавок есть и ядерное, и химическое оружие. Не улыбается Пекину и перспектива поглощения Севера проамериканским, демократическим и националистическим Югом, а именно так может в итоге закончиться внутренний конфликт в КНДР. Поэтому Китай, несмотря на серьезное давление со стороны США, ведет себя крайне сдержанно и ограничивается такими санкциями, которые, нанося вред северокорейским военным программам, почти не затрагивают гражданскую экономику.
Войны тоже
В последнее время, после избрания Трампа президентом США, вновь стали серьезно поговаривать о возможном силовом решении проблемы. У таких разговоров были основания. В первые недели своего пребывания в Белом доме Дональд Трамп, кажется, действительно думал о такой возможности. Однако довольно быстро новому президенту объяснили, что Северная Корея в отличие от какой-либо страны на Ближнем Востоке вполне может нанести чувствительный ответный удар.
Примерно в апреле в Вашингтоне о силовом решении думать перестали, хотя в целях риторических соответствующие угрозы или многозначительные намеки время от времени и делают высокопоставленные сотрудники президентской администрации.
Впрочем, некоторую неопределенность ситуации придает репутация Трампа, которого тоже считают человеком импульсивным и непредсказуемым. Хотя все руководство администрации, равно как и Пентагон, является решительными противниками силовых мер, есть вероятность, что президент, поддавшись эмоциям или руководствуясь понятными только ему соображениями, все-таки отдаст приказ о силовой операции. Впрочем, вероятность такого поворота событий очень невелика.
Таким образом, ситуация остается тупиковой. Северная Корея продолжает работать над совершенствованием ядерной программы, что вызывает беспокойство у большинства великих держав, включая, кстати, и Россию, интересы которой в немалой степени страдают от действий Пхеньяна. Однако сделать ничего сейчас нельзя, и миру неизбежно придется жить с ядерной Северной Кореей, попутно размышляя о том, как свести к минимуму негативные результаты такого, прямо скажем, не самого приятного соседства.
