Реестр насилия: как российские казаки становятся политической силой
К современному российскому казачеству в политизированной части Рунета часто относятся с иронией — его представителей пренебрежительно называют «ряжеными». Широкое распространение получили фотографии увешанных орденами казачьих военачальников, которые на поверку оказываются обычными самозванцами.
Но бывают случаи, когда отношение к казакам перестает быть ироничным. В 2014 году казаки участвовали в присоединении Крыма. Еще большую известность получила деятельность казачества в Донбассе. Вместо благостных фотографий сомнительных генералов появились другие, изображавшие людей, больше напоминавших персонажей Гражданской войны почти столетней давности. И это было уже совсем не смешно. А 5 мая казаки появились на Тверской площади Москвы, где били нагайками протестующих. По свидетельствам очевидцев, правоохранители задерживали некоторых особо рьяных — но потом отпускали с миром как союзников в борьбе со смутой. Член президентского Совета по правам человека Максим Шевченко (и не только он) в связи с этим вспомнил про революцию 1905 года. Казалось бы, давно ушедшие в историю общественные разломы приобрели неожиданную актуальность.
Красные и белые
Официально казаки, в соответствии с федеральным законом «О государственной службе российского казачества» и дополняющими его региональными актами, должны заниматься помощью полиции в обеспечении общественного порядка, но в реальности опыт показывает, что неопределенный статус казаков приводит к размыванию монополии государства на насилие.
Возрождение казачества относится к концу 1980-х годов, когда были сняты барьеры для общественной активности. Тогда появились красные и белые казаки. Среди красных были отставные офицеры, крепкие хозяйственники, преподаватели-гуманитарии, интересовавшиеся казачьими традициями. Красными этих казаков называли не потому, что они были убежденными коммунистами. Просто в создании их структуры — Союза казаков России — участвовали официальные партийные и советские органы. Уже тогда власть рассматривала казаков как консервативную силу, которая может помочь в сохранении распадавшегося государства.
Впрочем, какой-либо серьезной роли в этом деле красные казаки не сыграли, во время путча ГКЧП сидели по домам, а после победы Бориса Ельцина продолжили сотрудничать с властью — теперь уже с новой. Атаман Союза казаков России Александр Мартынов даже вошел в верхнюю часть избирательного списка блока «Наш дом — Россия» на думских выборах 1995 года. Но особых преимуществ власти это не дало — казаки голосовали, не подчиняясь дисциплине, а по своему разумению. Многие из них поддерживали КПРФ — идейную преемницу партии, устраивавшей в 1919 году свирепое «расказачивание». Ничего удивительного в этом не было. Воссоздатели казачьих традиций были советскими людьми, для которых Компартия была привычным символом патриотизма, стабильности и надежности. Когда после прихода Владимира Путина на пост президента власть вновь стала доминировать в патриотической сфере, красные казаки в подавляющем большинстве стали ее поддерживать, окончательно перестав, таким образом, быть красными.
Что касается белых казаков, то они были своего рода «клубами реконструкторов», позиционировавшими себя в качестве преемников казачества времен Гражданской войны, воевавшего в союзе с Деникиным и Колчаком. Но среди них были не столько интеллигенты, преобладавшие в реконструкторском движении, сколько бывшие младшие силовики, не вписавшиеся в официальные казачьи структуры. Верховным атаманом Союза казачьих войск России и Зарубежья, самой известной в 1990-е годы организации белых казаков, был Виктор Ратиев, бывший младший лейтенант, участковый инспектор милиции. С ним сотрудничал лидер Союза казаков Области Войска Донского Николай Козицын, бывший прапорщик и надзиратель-конвоир колонии строгого режима, уволенный за проступки, дискредитирующие звание военнослужащего. Единомышленники присвоили им генеральские чины, что стало прецедентом для многочисленных «общественных» генералов с медалями.
Между красными и белыми казаками была конкуренция, но наблюдалось и нечто общее — и те и другие позиционировали себя как сторонники великой России в имперских границах. Уже в 1992 году в Приднестровье воевали и красные, и белые казаки. Поэтому недолгое сближение белых казаков с демократами на антикоммунистической почве быстро закончилось.
Искусственный отбор
Еще в ельцинские времена была предпринята попытка разделить казаков на признанных и непризнанных государством. Признанные были в основном красными, включенными в созданный в 1995 году Государственный реестр казачьих обществ. Впрочем, казачья политика никогда не относилась к числу приоритетов для власти, поэтому легитимных казачьих генералов и полковников, руководящих 11 региональными казачьими войсками, стали назначать только в 1999-м. В 2003–2008 годах у президента был даже специальный советник по делам казачества, но учреждение этой должности было связано с особыми обстоятельствами. Популярный герой чеченской войны генерал Геннадий Трошев отказался от перевода с Северного Кавказа в Сибирь — и для того, чтобы не выталкивать его в оппозицию, было решено придумать новую должность без реальных полномочий. После прихода на пост президента Дмитрия Медведева в 2008 году должность была тихо упразднена.
Интерес государства к официальным казачьим структурам вырос в 2014 году. Тогда реестровые казаки Кубанского казачьего войска под началом казачьего генерала Николая Долуды (в прошлом полковник ПВО, он сейчас совмещает атаманскую должность с постом заместителя краснодарского губернатора) вначале были задействованы в охране общественного порядка во время Олимпийских игр в Сочи, а затем — почти без перерыва — в присоединении Крыма. Одна часть из них занимала позиции на Перекопе, другая была задействована в Симферополе, Севастополе, Джанкое — на железнодорожных вокзалах, в аэропорту, телецентре, на избирательных участках во время референдума. В Крым казаки попали под видом паломников по святым местам — эта хитрость, как рассказывал позднее генерал Долуда, была применена, чтобы ввести в заблуждение украинских таможенников и пограничников.
В 2014-м активизировались и нереестровые (бывшие белые) казаки. Только если реестровые действовали в Крыму по официальному приказу, то нереестровые во главе с Козицыным отправлялись в Донбасс на свой страх и риск, хотя препятствий им российские власти и не чинили. А в самом Донбассе появилось собственное казачье движение — некоторые полевые командиры в Луганской области объявили себя казачьими атаманами. Самый известный из них — бывший каменщик Павел Дремов, ставший командиром Шестого отдельного мотострелкового казачьего полка имени М.И. Платова Народной милиции ЛНР. Были и другие — например, бывший милиционер конвойного взвода Сергей Косогоров, ставший фактическим хозяином города Красный Луч в качестве казачьего генерала и «атамана Косогора». И Дремов, и Косогоров резко критиковали тогдашнее руководство ЛНР.
Что дальше?
Но «военный» 2014 год прошел. Многие нереестровые казаки не вписались в логику управления «республиками». Козицын, подчиненных которого упрекали в слабой боеспособности, должен был покинуть Донбасс. Дремов погиб при загадочных обстоятельствах в результате взрыва — впрочем, его подчиненные до сих пор находятся в Стаханове и не так давно поставили памятник своему командиру и другим погибшим казакам. Косогоров в 2015-м был арестован по обвинению в разбоях и похищении людей и отправлен в Луганск.
Судьба реестровых казаков была более благоприятной, но и они столкнулись с проблемой востребованности. Новых масштабных операций по типу крымской не предвидится, в Сирию организованные казачьи подразделения посылать невозможно — присутствие в стране православных формирований может не понравиться местному населению. Атаман Енисейского войскового казачьего общества, отставной армейский офицер-артиллерист, а ныне казачий генерал Павел Артамонов в 2016 году заявил: «Сегодня (хотя на федеральном уровне наша деятельность подчиняется законам, а чин казачьего генерала присваивает сам президент) государство до сих пор не понимает, какую задачу могут выполнять казаки».
В этой ситуации казаки по мере возможности и желания властей выполняют функции по борьбе с оппозицией. Еще в 2014 году, во время Игр в Сочи, кубанские казаки атаковали в этом городе участниц группы Pussy Riot. В 2016-м в Рязани местными казаками из Центрального казачьего войска (его атаманом является Иван Миронов, генерал-лейтенант запаса ФСБ, бывший зампред правительства Самарской области) была проведена акция против бывшего премьера Михаила Касьянова, приехавшего в город в ходе думской избирательной кампании. 5 мая людей с эмблемами этого войска видели на Пушкинской площади в Москве.
Можно много рассуждать по поводу целесообразности восстановления традиций, но надо бы вспомнить о том, что в царское время казачьи формирования входили в состав регулярных войск и подчинялись такой же дисциплине, как и другие военнослужащие. Сейчас же речь идет о признанных государством полувоенных структурах, которые получили права, но ответственность которых неясна. Более того, примеры борьбы казаков с оппозицией свидетельствуют об их безнаказанности, что фактически провоцирует новое насилие с их стороны.
