Без царя в голове: почему Путин популярен в мире, а Россия нет
СССР как модель для подражания
Несмотря на свои очевидные достижения и не менее очевидные несуразности, СССР был самодостаточной страной. Особенно в идейном плане. Экономическая и идейно-политическая конкуренция холодной войны опиралась на длительный баланс двух устойчивых в своих ценностях и воззрениях обществах. Это было одним из условий глобальной стабильности.
И Запад во главе с США и восточный блок во главе с СССР строили свои идеологические системы, а также собственную пропаганду не на простом отрицании или уничижительной оценке ценностей и взглядов оппонентов, а на уверенности в превосходстве своих идей и брендов. И эта самодостаточность, в том числе идейная, делала СССР одной из глобальных моделей для подражания и в большей степени, чем наличие ядерного оружия, определяла международный авторитет и влияние Москвы.
Никому тогда в голову не приходило всерьез формулировать собственные ценности от противного типа: «Мы сильные, потому что они слабые». И под разговоры о идеологической непримиримости двух систем постоянно шло обоюдное заимствование. На Западе, к примеру, господствовала теория конвергенции, постепенного сближения советской и западной систем, преобразованная позже в теорию «негативной конвергенции» (о том, что Запад и советский блок заимствуют друг у друга худшие черты), которая собственно и подтвердилась на практике. В СССР активно развивалась область знаний, по-эзоповски называемая «критикой западных теорий» (от философии до социологии и политологии), ставшая для коммунистов источником идейных и ценностных инноваций и заимствований. После полета Гагарина ошарашенная Америка радикально перестроила свою систему образования и науки, позаимствовав немало у своего идеологического противника.
СССР позиционировал себя как глобальную державу, но по глубинным ценностям и образу мышления был вполне европейской страной. И это естественно: коммунистическая идеология родилась в Европе, все попытки качественной модернизации СССР предпринимались по рожденным на Западе и слегка загримированными под марксизм-ленинизм лекалам и т.д.
С царем во главе без царя в голове
C распадом СССР ситуация изменилась. Баланс идей и ценностей исчез, российско-американские отношения переместились из центра на периферию глобальной системы. Ценности «большого» западного мира за прошедшую четверть века если и эволюционировали, то не так сильно, а главное — в логике, заданной уже много поколений назад самими западниками. Невнятный российский тезис о том, что Европа вдруг предала свои традиционные ценности или отказалась от них, является аргументом лишь для самых маргинальных кругов на Западе. Разговоры о том, что Россия теперь станет хранителем этих традиций и ценностей, не вызывают серьезного интереса даже у них. И напротив, словосочетание «общечеловеческие ценности» приобрело
сегодня в России такую же негативную коннотацию, как, вероятно, в Северной Корее.
Так или иначе, на рубеже веков Россия оказалась страной, потерявшей ценностные ориентиры и свое национальное мировоззрение. Конституционный отказ от государственной идеологии стал трактоваться как отказ от идеологии вообще. Неудавшийся — во многом по вине победителей в холодной войне — проект взаимной интеграции закономерно привел к значительному взаимному отторжению. Это было бы не страшно — мировая политика полна такого рода примеров, они все носят временный характер.
Однако несколько лет назад Россия начала крайне опасный поворот, стараясь подвести некую новую «ценностную» базу под текущие политические разногласия с Западом. Это девальвирует систему национальных ценностей, низводя ее до простого политтехнологического инструментария. Постоянная критика чужих ценностей вряд ли научит кого-нибудь с уважением относиться к своим собственным. Если к этому добавить очевидную невозможность России воспринять традиционные «восточные ценности», то она рискует превратиться в страну поверхностной идеологической конъюнктуры и постоянно мимикрирующих ценностей. В страну, пусть и с царем во главе, но без царя в голове.
Шельмование чужих духовных ценностей в надежде доказать, что свои лучше, — это, возможно, проявление неполноценности собственной политической культуры, замещаемой ныне туманными мантрами о своем моральном и интеллектуальном превосходстве над окружающим миром. Людей приучали гордиться не собой, не качеством своей жизни или успехами семьи, а «величием своей страны», которая может вызывать своими действиями раздражение и неприятие у большей части мира без заметных последствий для себя. Крутой, по их понятиям, страны, окруженной со всех сторон врагами, но продолжающей оставаться большим «островом свободы», который, как недавно напомнил ее лидер, ради защиты этой свободы готов применить ядерное оружие.
Миропорядок лузеров
Одна из главных слабостей складывающегося сегодня нового мирового порядка — отсутствие очевидных моделей для подражания, моделей глобального лидерства. США, остающиеся главным локомотивом современной экономики, растеряли свои лидирующие качества. Их политическая репутация в мире потускнела. ЕС по-настоящему не вышел за пределы своих внутренних провинциальных разборок. Исламский мир то здесь, то там взрывается попытками исторического реванша Западу, а Китай, выйдя из положения «ученика СССР», последние десятилетия лишь старательно и успешно переваривает западный опыт.
Рухнувший старый миропорядок обернулся сегодня миропорядком политических лузеров, не способных увлечь за собой других. Такой итог как бы обнулил прошлое и выровнял стартовые позиции основных глобальных игроков, давая шанс и России. Более того, именно президент России Владимир Путин, обретший репутацию лидера неформального разношерстного, но масштабного движения против «монополии США» на глобальное управление и за установление «более справедливого» мира, полностью отвечает на имеющийся сегодня в мире острый запрос на такого политика. Абстрактный «Путин» — востребованная фигура нынешнего этапа становления нового миропорядка, который явно нуждается в выравнивании прозападного дисбаланса.
Однако Путин воспринимается миром как очередной потенциальный разрушитель американоцентричного устройства, а не как глобальный лидер в построении нового миропорядка. Другими словами, в мире есть запрос на «Путина», но не на «путинскую Россию». У нас нет свидетельств, что сложившаяся в России модель государственного развития вызывает массовое желание подражать ей в разных частях света. Там лично у Путина есть репутация, в России у него рейтинги.
Очевидно, что часть жителей европейских стран и даже США по разным причинам хотели бы иметь такого президента, как Путин. Но и они не хотят жить, как в России. И вряд ли кто-то хочет отдать России ведущую роль в установлении новых глобальных правил. Путин — глобальный популярный бренд, но сегодняшняя Россия скорее наоборот. И в этом нет ничего уникального: россияне тоже по-разному относятся, например, к Германии и к Ангеле Меркель, к США и к Бараку Обаме и т.д.
Россия, которая гуляет сама по себе
Проблема и в том, что ни у кого нет понимания, что из себя хочет (и будет) представлять Россия через пару-тройку десятков лет. Нет этого понимания и в самой России. Как бы ни относиться к идеям представительной демократии, либерализма и рыночной экономики, в мире много стран, давно уже построенных на этих принципах. Некоторые из этих стран более успешны, другие — менее. Их можно анализировать, критиковать, брать за образец и т.д. Примеров стран, построенных на том наборе принципов и «традиционных» ценностей, которые сегодня пытается установить у себя Россия, в мире практически нет. Некого привести в пример, не на кого равняться, некого анализировать, критиковать или возносить.
Поэтому в условиях нынешней хрупкой глобальной стабильности вряд ли кто-либо из серьезных игроков захочет взять за модель нынешний российский опыт радикальной идейной реформации, тем более опыт ее государственного строительства и экономического развития. Но готовность России служить «антиамериканским тараном» может вызвать немало энтузиазма в мире, уставшем от неуклюжих попыток США вернуть себе роль «единственного судьи и шерифа».
А в долгосрочной перспективе такое поведение подталкивает Россию лишь к кратковременным союзническим отношениям, к тому, чтобы оставаться одинокой мировой державой, а в своих идейных и ценностных исканиях «кошкой, которая гуляет сама по себе». История показывает, что это дорогостоящая и не очень перспективная политика, особенно когда другие страны мира создают весьма устойчивые союзнические блоки. Но и альтернативы такой политике, похоже, у России тоже пока нет.
