Нейтральная территория: остановят ли «фабрики мысли» новую холодную войну
Разного рода think tank (или «фабрики мысли», как говорят в России) можно сравнить с архитектурными бюро или градостроительными конторами. Если города развиваются по проекту, если любое здание строится согласно архитектурному замыслу, то что говорить о мире в целом? Должно существовать такое пространство, где производится мысль, где вырабатываются идеи, где люди в состоянии учесть множество обстоятельств.
Место для дискуссий
Think tank представляют собой что-то вроде универсальных машин мысли, притягивающих к себе людей различной интеллектуальной природы. Они интегрируют достижения различных областей, что отличает эти структуры от исследовательских институтов и университетов. Тут можно видеть чисто академических исследователей, бывших дипломатов, бывших журналистов, бывших разведчиков. Каждый think tank — своего рода сеть, полузакрытая, в рамках которой интеллектуалы интенсивно коммуницируют. Не так важно, какие выводы делаются по итогам этой коммуникации — в ходе конференции, доклада или исследования; важнее, что задана определенная интеллектуальная система координат. Она включает в себя набор понятий и терминов, в которых ведется дискуссия, определенный порядок, который позволяет обсуждать вопросы и дешифровать ответы. Существует такое выражение: «по правилам Чатем Хауса». Чатем Хаус — один из старейших и авторитетных think tank. Он выработал правила, которые позволяют людям разговаривать открыто и корректно и при этом ничего не опасаться, так как разговоры сохраняются внутри сообщества. Никто не может пересказывать, кто конкретно что именно говорил. При этом обнародуются содержание и выводы дискуссии. Это позволяет участникам чувствовать себя более уверенно.
Очень важно, что дискуссии на таких площадках достаточно прикладные, предлагающие конкретные решения: необходим такой-то договор, союз на тех или иных основаниях, необходимы такие-то параметры внешней политики. О судьбах мира можно рассуждать и философски, но это не наш подход. Одно из прикладных измерений — помощь в урегулировании конфликтов. Конечно, люди всегда жили во времена противостояний, как говорил еще Гераклит, «война — отец всего», но нынешние противостояния по сравнению с предыдущими эпохами изменились. Во многом они связаны с усталостью и огромным количеством предвзятостей по отношению друг к другу. Появляется не очень структурированное полотно из множества конфликтов, которые требуют осмысления и дискуссии. Think tank пытаются урегулировать конфликт, найти ненасильственные решения конфликта через понимание его природы.
Российский опыт
Удается ли это в реальности? Я думаю, что в какой-то степени удается. На мой взгляд, история с Ближним Востоком, с Сирией — пример того, что система переговоров и дискуссий приводит к какому-то результату. Есть в этом и степень участия Валдайского клуба. В февральской конференции «Ближневосточный диалог» принимали участие большое число зарубежных и российских экспертов и журналистов. Приезжала советник действующего президента Сирии Бусейна Шаабан, собравшая аншлаг. Огромную лепту внес научный руководитель Института востоковедения РАН Виталий Наумкин. Та конференция была очень полезной. Именно после нее Виталий Наумкин стал работать непосредственно со спецпосланником Генсека ООН в Сирии Стаффаном де Мистурой. Это хороший пример практического результата диалога на площадке think tank.
Работает «Валдайский клуб» и над улучшением отношений между Евросоюзом и Россией или между Евросоюзом и Евразийским экономическим союзом. В ходе нашей европейской инициативы мы организовывали встречи в Риме, Брюсселе и Санкт-Петербурге. Нашим партнером в Риме был итальянский Институт международных отношений (IAI), а в Брюсселе — Центр европейской политики (EPC). Совместные выводы имели определенный отклик и резонанс. В Брюсселе в мероприятии участвовали представители Еврокомиссии, в Риме — большое число карьерных дипломатов.
Можно говорить о роли советских академических институтов вроде Института США и Канады в подготовке политики разрядки и завершения холодной войны. Легендарную встречу Михаила Горбачева и Рональда Рейгана в Рейкьявике в 1986 году готовили и академики, такие как Георгий Арбатов. Его Институт США и Канады принимал участие в выработке идей. И в советское время существовал определенный круг людей, предлагавший решения актуальных международных проблем.
Поиск общего языка
Пример того, как think tank пытаются разрешить долгосрочные конфликты — продолжающийся уже много лет диалог между Индией и Пакистаном под общим названием Track Two. Он организуется индийскими и пакистанскими «фабриками мысли», ведется между экспертами, журналистами, НКО. Сказать, что конфликт разрешен, конечно же, нельзя, но создается почва для переговоров, появляется какая-то совместная программа. Другой пример — ЮАР. В середине 1980-х годов в Вашингтоне фонд Carnegie стал вести интенсивный диалог о проблемах этой страны, переживавшей сложный расовый конфликт. Участниками диалога были и деятели из самой ЮАР, и эмигранты, их общение в итоге внесло вклад в разрешение противоречий.
Предыдущий президент Бразилии Луис Инасиу Лула в течение десяти лет достаточно успешно управлял страной. Его программа была итогом работы своеобразного think tank — левых интеллектуалов, объединившихся вокруг фигуры Лулы. Этот мозговой центр сформировал программу, обеспечившую высокий экономический рост. Вспомним и Збигнева Бжезинского, который в 1981 году ушел из администрации Картера и стал работать в Центре стратегических и международных исследований (CSIS), подготовившего многие принципы перехода Польши к рыночной экономике. Тот же CSIS получил недавно благодарность от Барака Обамы за решение ряда проблем кибербезопасности. Таких историй много.
Ум важнее лояльности
Think tank нередко обвиняют в политической лояльности властям, а значит, и в том, что их аналитика получается как бы заданной. Большинство экспертов Валдайского клуба — иностранцы. От нас никто не требует, чтобы они были лояльны российскому политическому режиму. Лояльным быть не возбраняется, но не возбраняется быть и критичным. Главное, чтобы был высокий интеллектуальный уровень. Это первый момент. Второй вопрос, на который часто просят ответить: могут ли в России существовать независимые от власти влиятельные think tank? Наш мир сложносочиненный и сложнопересеченный, люди переходят из дипломатических ведомств в исследовательские, и наоборот. Здесь все взаимосвязано. Важно не путать экспертов с любимцами медиа, в особенности ТВ-шоу, где говорливость и крикливость считается необходимостью.
При определенном уровне интеллектуального развития вопрос политической лояльности вообще снимается. Нет ощущения, чтобы лояльные аналитики и эксперты были кому-то особенно нужны. Важно, чтобы они были независимы и непредвзяты. Отношения политического консультанта и клиента напоминают отношения психотерапевта и клиента. Им нельзя допускать слишком большой близости, это вредно скажется на их собственном психологическом состоянии. Наверное, есть организации, которые работают, чтобы угодить начальству, но в длительной перспективе это очень затруднительно, потому что провалы будут заметны. Не думаю, что мы что-то искажаем. Мы можем заблуждаться (в чем есть большая опасность), но это заблуждение не функция от политической лояльности.
Люди, которые стоят у власти, могут прислушиваться или не прислушиваться к советам экспертов, доверять или не доверять, но все равно они «варятся» в предлагаемой системе координат.
Что ждет think tank в будущем? На этих площадках будут и дальше думать, разговаривать, определять концептуальные границы для общей дискуссии, однако важной представляется идея использования современных коммуникационных технологий для развития взаимодействия. Существование социальной сети think tank ускорило бы обмен информацией, интенсивность и, возможно, глубину, но также это добавило бы и некоторую упорядоченность. Интенсивная экспертная дискуссия в полузакрытой соцсети заставляет структурировать суждения и вырабатывать определенные теги, которые позволяют более четко понимать координаты, в которых разворачиваются те или иные идеи и размышления, необходимые для принятия решений.
Автор — эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай». Клуб был создан в 2004 году, в его работе приняли участие более 900 представителей мирового научного сообщества из 62 государств.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
