Сталина на них нет: три уязвимых места путинской кадровой системы
Национализация угроз
Ослабление демократических институтов, происходившее в последние годы, – это одновременное укрепление того, что можно назвать неономенклатурной системой (ННС). «Национализация элит» – перевод их собственности под национальную юрисдикцию – сопровождалась одновременной «национализацией угроз»: переводом угроз в адрес конкретных «проштрафившихся», с точки зрения Запада, представителей новой номенклатуры в разряд общенациональных, и защитой фигурантов разного рода санкционных списков государственными средствами. Примерами такой национализации угроз могут служить и реакция на «список Магнитского» в 2012 году, и объявленные летом 2014 года антисанкции.
У ННС есть две «ахиллесовы пяты»: неуправляемые выборы и неконтролируемая частная собственность. В отношении обеих в последние годы произошли значительные подвижки: защита системы укрепилась. Активно проходившая все последние годы ренационализация с созданием госкомпаний заметно облегчает задачу сохранения собственности в системе, и власть платит за это высокую цену – снижением экономической эффективности.
Сложившейся в результате неономенклатурной системе присущи: 1) полная зависимость от должности и непосредственного начальника; 2) сильные вертикальные и слабые горизонтальные связи, что обеспечивается постоянной ротацией на уровне руководителей регионального уровня; 3) предоставление собственности фактически в пользование с возможностью ее отъема; 4) юридические и моральные рамки для власть предержащих шире, а не уже, чем для обычных граждан.
Легитимность вождя
В новый номенклатурный правящий класс входят и правительственные управленцы разного уровня, включая силовиков, и губернаторы, и руководители госкомпаний, и, с известными оговорками, некоторые «частные бизнесмены» вплоть до самых крупных, – всего несколько десятков тысяч человек. Прямым следствием «номенклатуризации» является короткий горизонт планирования и нацеленная в первую очередь на быстрое и четкое исполнение поступающих сверху команд, а не на конечный результат деятельность.
В этой новой конфигурации роль Владимира Путина напоминает роль царской власти. Причем зависимость Путина от элит снизилась, а зависимость элит от президента – выросла. От выборной легитимности, при которой элиты играют роль посредника между гражданами и лидером, Россия перешла к мобилизационной легитимности, когда популярный вождь напрямую и персонально легитимизируется гражданами, а потом делится частью своей легитимности с элитами. Уменьшилось и влияние на элиты общества, состоящего теперь больше из подданных, чем из граждан. Выборы, как и в старое советское время, все больше играют роль простой демонстрации лояльности власти.
Почему нынешняя власть не похожа на сталинскую
Название «неономенклатурная» предполагает, что нынешняя кадровая система не только имеет много общего с классической номенклатурной, построенной в период Иосифа Сталина, но и отличается от нее. Чем же именно?
ННС не хватает трех ключевых элементов: 1) блока воспроизводства; 2) горизонтальных стяжек; 3) внутренних сдержек и противовесов.
Что касается воспроизводства, то оно подразумевает не просто вертикальные лифты, но и массовые чистки (после смерти Сталина чистки уже не применялись, но страх, благодаря которому система продержалась еще 30 лет, по инерции продолжал действовать). Без чисток, с одной стороны, вертикальные лифты не приводят к постоянному обновлению состава номенклатуры, а с другой, не получается поддерживать эффективность управления на мало-мальски приемлемом уровне, компенсируя отсутствие публичной политической конкуренции. Для этого требуется машина, которая сейчас отсутствует, и отдельные осуществляемые в ручном режиме чистки, от реформы МВД 2011 года до «дела Сердюкова» или «дела Сугробова» решить проблемы не могут. Выстраивание такой машины требует много времени и в условиях понятного сопротивления правящего класса малореально.
Практически полностью восстановив четко функционирующую систему горизонтальной ротации в ее первозданном сталинском – даже не брежневском – варианте, ННС не в состоянии вывести ее за пределы многочисленных властных вертикалей. Без горизонтальных стяжек в виде парткомов разного уровня и перебрасывания кадров из одной сферы в другую, система не может быть ни достаточно гибкой, ни достаточно прочной. Именно парткомы как органы коллективного руководства несли ответственность за назначения на посты в пределах своей номенклатуры. Сейчас их нет, и кадровая вертикаль, исходящая из администрации президента, не может их полноценно заменить.
Это вопрос сочетания корпоративного (вертикализованного) и территориального управления, который применительно к нашему устройству можно сформулировать как «федерация корпораций vs. федерация регионов». Если при Борисе Ельцине мы были ближе ко второму, то теперь – к первому. Все вытекает из политэкономии: если источник ренты сконцентрирован и рента распределяется из центра, главную роль будут играть корпорации, если децентрализован – регионы. В идеале одно должно сочетаться с другим, как, скажем, у нас в середине 2003 года, когда маятник уже ушел от чрезмерной регионализации и еще не пришел к сверхцентрализации.
Наконец, в классической номенклатурной системе средством, предотвращающим гипертрофию бюрократии и ее быструю деградацию, является встроенная система внутренних квазисдержек и противовесов. В СССР таковыми были две конкурировавшие и тем самым державшие всю систему в форме вертикали: КГБ и партийно-административная. Сейчас силовая вертикаль подмяла под себя административную, что крайне отрицательно сказывается на жесткости и устойчивости всей конструкции.
Семья не спасет
Утратив черты гибридности по ряду важных позиций, нынешняя ННС, тем не менее, сохраняет печать гибридности по самому своему генезису. Главное следствие этого – неспособность ННС к самовоспроизводству. Она как мул – гибрид лошади и осла, не способный давать потомства. ННС – разовая, неспособная к самовоспроизводству номенклатура. Срок жизни такой системы определяется фактически поколением и возрастом тех, кто сегодня находится на вершине власти, – путинские 62 плюс-минус 5 лет. А потом системе, вероятно, предстоит залповая замена всех частей, перераспределение собственности и т.д.
Проблема в том, что блок воспроизводства невозможно просто пристроить к уже сложившейся системе. Она пытается компенсировать его отсутствие, предпринимая не очень успешные попытки разного рода «кадровых резервов» и используя сети – активно рекрутируя детей тех, кто изнутри. И то, и другое как системные меры обречено на неудачу и не в состоянии обеспечить не то что расширенного, но и простого воспроизводства, – лишь суженное. Во-первых, сетей, в том числе семейных, не хватает физически на нормальное воспроизводство; во-вторых, во главу угла здесь ставится лояльность, а не эффективность, и без серьезной выбраковки система быстро деградирует.
Удастся ли ей воспроизвести себя после ухода Путина (который, согласно действующей конституции, теоретически может находиться на посту президента до 2024 года) и на каких началах? Об этом поговорим в следующей статье.
Несколько лет назад ведущие экономисты по заказу правительства разработали «Стратегию-2020» – план долгосрочного развития России. Сегодня об этом плане и показателях, которые в нем ставились, уже мало кто помнит. Горизонты планирования для бизнеса, чиновников и потребителей сузились в лучшем случае до нескольких месяцев. Но думать о будущем все равно необходимо. В проекте РБК «Сценарии-2020» известные экономисты и эксперты рисуют сценарии развития России в ближайшие годы, по окончании экономического и политического кризиса. Другие материалы проекта читайте здесь.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.
