Начало без конца: готов ли Ким Чен Ын к ядерному разоружению
Последнее время главные новости с Корейского полуострова не про новые испытания северокорейских ракет, а дипломатические. В конце марта Ким Чен Ын неожиданно для всех побывал в Китае. 27 апреля он встречается с президентом Южной Кореи Мун Чжэ Ином, а на май намечена пока окончательно не подтвержденная встреча Ким Чен Ына с Дональдом Трампом. Чем объяснить такое резкое «потепление» обстановки?
Бронепоезд мира
26 марта наблюдательные журналисты обнаружили, что на вокзал китайской столицы прибыл необычный поезд, состоящий всего из нескольких вагонов. Поезд этот опознали без труда — многие знают, как выглядят бронированные вагоны, в которых обычно путешествуют северокорейские руководители. Поезд был скрыт от наблюдателей, но все равно было замечено, что пассажиров на вокзале встречал почетный караул, а потом их в сопровождении эскорта доставили к резиденции, в которой обычно останавливаются иностранные делегации высокого уровня.
Поначалу были некоторые сомнения по поводу того, кто же именно прибыл в Пекин. Учитывая, что Ким Чен Ын почти за семь лет правления ни разу не покидал страну и ни разу не встречался с главой иностранного государства, казалось вероятным, что он и в этот раз предпочел остаться дома и отправил на переговоры в Пекин представителя, вероятнее всего, свою сестру Ким Ё Чжон. Однако на следующий день выяснилось, что в Пекин на два дня для встреч с Си Цзиньпином приезжал сам высший руководитель КНДР.
Переговорные позиции
Общий контекст, в котором состоялся визит, вполне ясен — встреча в Пекине является частью подготовки к предстоящим встречам на высшем уровне. На протяжении 2017 года баланс сил в регионе радикально изменился. Северная Корея, во-первых, успешно испытала термоядерный заряд, а во-вторых и главных, провела испытательные запуски двух новых типов межконтинентальных баллистических ракет (МБР), которые технически способны поразить континентальную часть США. При этом до ноября 2017 года правительство Северной Кореи отвергало все предложения о переговорах, поступавшие как из Сеула, так и из Вашингтона, а риторика официальных заявлений была воинственной даже по весьма специфическим меркам Северной Кореи, которая регулярно обещает «смести с лица земли» своих противников и грозится превратить их столицы в «море огня».
Однако в конце 2017 года Пхеньян изменил свою позицию, резко смягчив риторику и заявив о готовности к переговорам. За этим последовали контакты с Сеулом, увенчавшиеся договоренностью о встречах на высшем уровне с главой Южной Кореи Мун Чжэ Ином и Трампом. Во время недавней встречи с южнокорейской делегацией Ким Чен Ын даже упомянул о том, что готов рассмотреть вопрос о ядерном разоружении, хотя уже десять лет официальная позиция КНДР заключается в том, что ни о каком ядерном разоружении в принципе не может быть и речи.
Причины такого неожиданного смягчения очевидны: это реакция на сверхжесткий подход к корейской ядерной проблеме, который характерен для нынешнего американского президента. С момента прихода в Белый дом Трамп постоянно подчеркивал, что намерен решить корейскую проблему, то есть заставить КНДР свернуть ядерную и ракетную программы, и что в ответ на северокорейскую несговорчивость он готов применить военную силу. Это — новая ситуация: на протяжении десятилетий применение силы на Корейском полуострове оставалось табу в американском политическом планировании, в первую очередь из-за опасений, что конфликт может превратиться в большую войну, которая не соответствует интересам США. Трамп, кажется, готов идти на риск, который его предшественники считали недопустимым.
Вдобавок, столкнувшись с жестким давлением со стороны США, свою политику в отношении КНДР изменил и Китай. Новый режим санкций, введенный Советом Безопасности ООН в декабре 2017 года при полной поддержке Китая, близок к эмбарго: страны — члены ООН более не могут покупать у Северной Кореи почти все ее конкурентоспособные на мировом рынке товары (полезные ископаемые, морепродукты) и привлекать рабочую силу из КНДР. Экономика Северной Кореи, которая в последнее время быстро росла под влиянием рыночных реформ, в ближайшее время потеряет почти все источники валютных поступлений и, скорее всего, окажется ввергнута в кризис.
Это означает, что Пхеньян сталкивается с беспрецедентной двойной угрозой. С одной стороны, там не хотят военной конфронтации — можно ответить на американский удар, но материальные и политические потери КНДР будут неприемлемыми. С другой стороны, в ближайшее время новые санкции начнут воздействовать на экономику. В такой ситуации руководство КНДР и согласилось на переговоры.
Пределы компромисса
Однако намеки на возможное ядерное разоружение не следует принимать всерьез. Даже если Ким Чен Ыну придется выбирать между сдачей ядерного оружия, с одной стороны, и войной или новым массовым голодом — с другой, выбор очевиден: он выберет ядерное оружие. Наученная примерами Ирака и особенно Ливии северокорейская элита твердо убеждена, что ядерное оружие абсолютно необходимо и для политического выживания режима, и для физического выживания его руководителей.
Тем не менее в Пхеньяне надеются выиграть время и готовы договариваться о компромиссе, например о замораживании своей ядерной и ракетной программы при сохранении тех ядерных зарядов, которые уже находятся в пхеньянских арсеналах. Этот компромисс, однако, означает, что за КНДР будет косвенно признано право иметь ядерное оружие. Чтобы добиться согласия на этот компромисс со стороны других государств, его надо подавать под правильным дипломатическим соусом — именно поэтому его следует официально представить просто как первый шаг на долгом пути к ядерному разоружению КНДР, которое, дескать, будет иметь место в некоем неопределенном отдаленном будущем.
Для КНДР важно ослабить единый фронт США и Китая. Во время своего визита Ким Чен Ын постарался убедить Си Цзиньпина, что военная операция США может перерасти в полномасштабную войну, которая повредит интересам Китая. Ким также лоббировал ослабление санкций. Позиция Китая в отношении санкций является решающей, поскольку он контролирует около 80–90% всей внешней торговли Северной Кореи, так что международные санкции эффективны только постольку, поскольку этого хотят в Пекине.
Начавшаяся торговая война между США и Китаем, очевидно, работает в пользу Ким Чен Ына. Вдобавок в Китае понимают, насколько нереалистична идея немедленного ядерного разоружения КНДР, которая, по крайней мере официально, считается в Вашингтоне единственно приемлемой. В руководстве Китая тоже готовы принять компромисс, предусматривающий отказ КНДР от дальнейшего совершенствования ракетно-ядерного потенциала при фактическом сохранении потенциала существующего. В Пекине понимают, что требования о немедленной и полной сдаче всей ядерной программы, с которыми могут выступить США, будут неизбежно отвергнуты Северной Кореей, после чего начнется новый, куда более опасный виток кризиса. В Пекине тоже видят лишь один способ достижения приемлемого для международного сообщества компромисса: говорить о заморозке северокорейской ядерной программы как о первом этапе постепенного процесса, который завершится, конечно же, разоружением Северной Кореи.
Есть признаки того, что дипломатически усилия Северной Кореи были, по крайней мере, частично успешными. Китай поддержал идею о том, что свертывание северокорейской ядерной и ракетной программ должно идти поэтапно. Но и Си Цзиньпин, скорее всего, предупредил своего северокорейского коллегу, что Китай будет давить на обе стороны и что полный срыв переговоров с США дорого обойдется КНДР (чтобы устроить Пхеньяну неприятности, Китаю достаточно просто продолжить соблюдать санкции).
