Пока все хорошо: почему система не заметит падение рейтинга партии власти

Согласно свежим данным Левада-центра, электоральный рейтинг «Единой России» пережил падение. Причем в обеих социологических опциях: и в доле от всех опрошенных, и в доле от тех, кто уже точно решил голосовать на выборах. Соответственно, с 39 до 31% и с 57 до 50%.

Патерналистский выбор

Начнем с того, что падение хотя и серьезное, но не фатальное: от доминирования «Единой России» в партийной системе оно не избавляет.

Больше того, не меняется, судя по всему, и итоговая партийная конфигурация: в Думе остаются те же четыре партии, что и были раньше. А эти четыре фракции и есть «партия власти» в расширенном понимании: когда вы голосуете за КПРФ, ЛДПР или «Справедливую Россию» — вы голосуете даже не за 50 оттенков серого, а всего лишь за несколько оттенков одного и того же политического режима.

Больше того, все четыре опции «партии власти» — это патерналистский выбор: здесь нет ни одной партии, которая представляла бы не патерналистски или либерально ориентированных граждан России. У всех партий, за вычетом непроходных либеральных, имеется общая «ядерная» аудитория, которая политически объединяется вокруг Путина и Крыма, что в электоральном контексте одно и то же, а экономически — вокруг идеи социальной поддержки и государственного вмешательства в экономику.

Так что снижение рейтинга «Единой России», которое идет медленно, но неуклонно, — это всего лишь индикатор недовольства населения общеэкономической и социальной ситуацией. А уже потом избиратель думает, с помощью какого именно инструмента ему сподручнее выразить свое недовольство: предпочесть ли традиционные опции КПРФ и ЛДПР, выбрать чуть менее традиционный вариант в виде «Справедливой России» (судя по социологическим данным, эта партия едва ли не основой бенефициар потерь ЕР) или вообще проголосовать случайным образом за какого-нибудь спойлера, у которого в названии угадывается нечто «социальное».

Так что даже протестный ресурс распределяется внутри этой комбинации из четырех партий. Не говоря уже о том, что изобилие партийных проектов с названиями, за которыми не стоит вообще никакая семантика, — это дополнительная страховочная сетка для политической системы. Она в любом случае остается устойчивой. И легитимизируется как бы «более честными» выборами 2016 года, на которых стоит «знак качества» от председателя ЦИКа Эллы Памфиловой. На выходе создается впечатление, что выборы оказались конкурентными, хотя это всего лишь борьба нанайских мальчиков.

Принципиально ничего в политической системе не меняется. И ничто в этой ситуации не свидетельствует в пользу того, что патерналистский запрос большинства избирателей исчезает.

Просто «Единая Россия» воспринимается гражданами как часть власти, как государственная структура и едва ли не как второе имя правительства, а значит, население ждет от нее денег и помощи. Не получая денег и помощи, избиратель уходит к другим «партиям власти», имитирующим оппозицию. А если все-таки надеется получить эти деньги и помощь, на всякий случай голосует за ЕР как носителя властных полномочий.

Путин первичен​

Здесь есть еще одна корреляция. С начала этого года рейтинги всех государственных структур, резко поднявшиеся вместе с рейтингом одобрения деятельности президента после присоединения Крыма, на фоне экономического кризиса медленно поползли вниз (за вычетом военных и силовых структур, обороняющих крепость-Россию). Поскольку «Единая Россия» — это филиал правительства, ее рейтинги, в том числе электоральные, не могли не начать опускаться.

Можно счесть несколько странным то обстоятельство, что ЕР падает в ситуации, когда глава государства подчеркнуто обозначил поддержку именно этой партии, чего в последнее время он избегал, оставив эту «поляну» бывшему члену дуумвирата — премьер-министру. Но, во-первых, публичная и явная поддержка была оказана в тот период, когда предвыборная кампания еще толком и не начиналась. Во-вторых, есть не политтехнологическая, а более фундаментальная причина. Рейтинг Путина не имеет никакого отношения к рейтингам иных властных структур. Он вернул Крым — и показатель одобрения его деятельности совпадает с одним из самых стабильных социологических индикаторов — поддержкой присоединения полуострова. В контексте этой истории Путин первичен, а все остальные госструктуры вторичны. Поэтому постепенно все индикаторы, включая даже прямую производную от рейтинга президента — политическую кардиограмму Дмитрия Медведева — постепенно отвязываются от стоящего, как скала, показателя одобрения деятельности главы государства.

Одобряя Путина, гражданин одобряет Россию. Чего этот самый гражданин не может сказать о других институтах власти.

Выборы-2016 «освежат» легитимацию существующего политического режима: институт выборов работает, массовых протестов и чрезвычайных скандалов нет, в гонке участвовало множество партий, демократическая Конституция действует. И конструкция из четырех парламентских партий и полностью контролируемого парламента будет успешно работать вплоть до президентских выборов 2018 года. Но именно с этой конструкцией — привычным набором патерналистски ориентированных партий для патерналистски настроенного избирателя — все труднее и труднее будет работать после 2018 года. В том числе и по той причине, что на покой рано или поздно уйдут Геннадий Зюганов и Владимир Жириновский и даже чуть менее возрастной Сергей Миронов, а Дмитрий Медведев может, не сохранив позицию премьер-министра, утратить и свой декоративный партийный пост. Это означает полную перенастройку партийной системы, единственной целью которой была и остается поддержка власти первого лица в стране.

Но это уже другая история…