Парад скидок: сколько заплатила Россия за новый компромисс с Лукашенко
Энергетический конфликт между Россией и Белоруссией, тянувшийся последние 15 месяцев, получил неожиданно быстрое разрешение после встречи глав государств. Итоги переговоров у наблюдателей оставили смешанное впечатление: после ограничения поставок нефти со стороны России, угроз Минска резко повысить тарифы на транзит нефти, претензий, излитых Александром Лукашенко в адрес Москвы в ходе февральской многочасовой конференции, теперь со стороны России на Белоруссию вновь проливается золотой дождь. Что это было? Давайте разбираться.
Подсели на субсидии
Истоки конфликта лежат в крахе белорусской экономической модели. «Белорусское экономическое чудо» осталось где-то в середине 2000-х, страна крепко подсела на российские энергетические субсидии, которые, как ни считай, измеряются десятками миллиардов долларов. Несырьевой экспорт как был, так и остался завязан на российский рынок — 88% экспорта пищевой продукции и 69% экспорта машиностроения в 2016 году было направлено в Россию.
Наиболее наглядны тут не процентные пункты спада ВВП (кумулятивно на 6,3% за 2015–2016 годы), а динамика секторов, бывших предметом гордости властей Белоруссии. Например, выпуск грузовых автомобилей упал в четыре раза — с 26,2 тыс. в 2012 году до 6,2 тыс. в 2016 году. Не задались и попытки возродить советский миф о сборочном цехе для Союза. Выпуск телевизоров, например, за последние десять лет упал с 1,3 млн до 169 тыс. А пресловутые $500 зарплаты так и остаются деньгами, которые еще «надо заработать» — средняя зарплата в 2016 году составила только $363.
В поиске быстрых антикризисных решений выбор пал на российский газ. Поводом стало низкое снижение контрактной цены на 2016 год — всего на 5%, до $132,8 за 1 тыс. куб. м, из-за чего дифференциал с европейскими странами резко снизился, что, по мнению белорусской стороны, было несправедливо (а справедливо было раньше, в 2012–2014 годах, когда разница достигала $260 за 1 тыс. куб. м). Апеллируя к справедливой цене $70–80 за 1 тыс. куб. м, белорусские предприятия в одностороннем порядке снизили уровень оплаты. Фактический уровень оплаты, по моей оценке, составлял в прошлом году около $110 за 1 тыс. куб. м.
Нефтегазовые санкции
В дальнейших переговорах основным камнем преткновения стал образовавшийся долг, который белорусская сторона отказывалась признавать. Российская сторона готова была предоставить скидку на газ только после признания долга — прецедент признания одностороннего пересмотра цены был для «Газпрома» неприемлем.
Ограничение поставок газа было чревато существенными имиджевыми и политическими потерями, а разрешение спора в юридической плоскости между двумя белорусскими компаниями (газпромовским «Белтрансгазом», который продолжал импортировать газ по контрактной цене, и белорусским сбытовым монополистом «Белтопгазом») могло затянуться на неопределенный срок.
Чтобы стимулировать переговоры, российские власти ограничили поставки нефти в Белоруссию. Выигрыш бюджета России от поставки почти 7 млн т нефти в другие страны (с июля 2016 года по март 2017 года) за счет взимания экспортной пошлины на нефть составил $610 млн, что было сопоставимо с недополученной выручкой «Газпрома» — на конец марта 2017 года компания говорила о долге в $726 млн.
Надо отметить, что переработка российской нефти является одним из столпов белорусского бюджета. Белоруссия импортирует российскую нефть по сниженной стоимости — за вычетом экспортной пошлины. В 2014 году Польша, например, импортировала российское сырье почти по $700 за тонну, а Белоруссия — лишь за $337, получая чистую субсидию на каждой тонне нефти в $226 (часть разницы возвращалась в российский бюджет в виде пошлин на экспорт нефтепродуктов). В итоге только за последние пять лет чистые потери бюджета России от беспошлинных поставок нефти в Белоруссию составили $19 млрд.
Для снижения субсидирования нефтепереработки в России и Белоруссии (а также для исключения различных серых схем реэкспорта российских нефтепродуктов) российский Минфин инициировал налоговый маневр, реализованный через рост НДПИ и снижение экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты.
Белоруссия, естественно, возмутилась и получила бонус за изменение налогового режима — право оставлять себе все пошлины от экспорта нефтепродуктов. Налоговый маневр, а затем и падение цен на нефть и, соответственно, экспортных пошлин снизили объем российских нефтяных субсидий для Белоруссии, но они все равно остаются очень существенными. В 2015 году белорусский бюджет получил $1,3 млрд экспортных пошлин на нефтепродукты (9% доходов консолидированного бюджета Белоруссии), в 2016 году — $0,6 млрд (8%).
Компромисс
В преддверии апрельской встречи президентов отношения были плохи как никогда. Белоруссия даже закупила небольшую партию иранской нефти, пытаясь демонстрировать энергетическую независимость. Однако текущий технический уровень белорусских НПЗ предполагает убыток в $20–30 при переработке каждой тонны иранской нефти.
Возможно, волна социальных протестов, прокатившаяся по Белоруссии, стала лучшим подспорьем для переговоров. Сами итоги компромиссные: Белоруссия согласилась признать долг за газ в полном объеме, но погашен он будет, видимо, за счет очередного льготного кредита на $1 млрд. Кроме того, возобновляется кредитование Белоруссии со стороны Евразийского фонда стабилизации и развития в объеме до $600 млн. При этом фонд на 88% наполняется за счет российского бюджета. Последнее особенно показательно — кредитование было ранее приостановлено, так как Минск нарушил практически все требования фонда (например, по проведению приватизации).
Изменение условий поставок нефти, возможный реэкспорт 6 млн т нефти не несут каких-либо существенных дополнительных издержек для российского бюджета. Безусловно, сам факт этих поставок является чистой субсидией — даже после завершения налогового маневра при текущей цене нефти пошлина составляет порядка $90 на тонну нефти, соответственно, общие потери бюджета от белорусского канала беспошлинного экспорта — $2,2 млрд в год.
В сфере поставок газа Россия пошла на скромные уступки. Цена газа в 2017 году составит не $141 за 1 тыс. куб. м, а $130 за 1 тыс. куб. м. Скидка на 2018–2019 годы не раскрывается, но вряд ли будет существенной и не превысит 5–10%. При условии что цены на нефть к 2019 году достигнут $65 за баррель, цена российского газа для Германии восстановится до $240–250 за 1 тыс. куб. м, поэтому даже по действующему контракту Белоруссия покупала бы газ примерно на $100 за 1 тыс. куб. м ниже европейской цены, а с учетом возможной скидки цена составит порядка $140 за 1 тыс. куб. м. Совокупно за 2017–2019 годы субсидирование по поставкам газа составит порядка $5 млрд.
Если суммировать, то на ближайшие три года Россия вновь предоставит режиму Лукашенко поддержку, но ее объем будет на треть меньше, чем в предыдущие три года ($11,6 против $17,1 млрд). Заглядывать далее вряд ли стоит — после 2019 года вполне ожидаемо дальнейшее изменение налогообложения нефтяного сектора, которое должно еще более снизить субсидирование нефтепереработки (снижение экспортной пошлины или введение обратных акцизов на нефть).
Еще большую неопределенность представляет курс собственно Белоруссии. Советский национализм Лукашенко становится все откровеннее антироссийским, а вместо ожидаемой лояльности за экономическую поддержку Россия встречает все больше строптивости. Никак не замечая «национальный поворот», преследования пророссийских журналистов и жонглируя лишь объемом экономических выгод, которые Белоруссия может получить от «нейтральной дружбы» с Россией, российские власти лишь повторяют ошибку, уже сделанную с Януковичем. Как говорят дипломаты, «оказанная услуга услугой не является». И в какой-то момент Россия может остаться ни с чем — российские миллиарды бесследно растворяются, а запасного плана, как всегда, нет.
