Новые старые санкции: чем опасно для России решение американского сената
Одобренный 15 июня сенатом США билль о санкциях против России продвигался на Капитолийском холме столь стремительно, что многие не успели понять, какие же именно санкции пытаются ввести американские законодатели и какие последствия это будет иметь для нашей экономики. Попробуем разобраться.
Останутся надолго
Прежде всего сам по себе законопроект, в котором содержатся положения о новых санкциях, не про Россию, а про Иран — меры в отношении России введены в него целым блоком отдельных поправок. В основном эти поправки не представляют собой ничего нового и по сути копируют законопроект, внесенный группой сенаторов в январе, когда думали, что президент Трамп может одним росчерком пера отменить указы Барака Обамы о санкциях в отношении России. Суть большей части новых законодательных норм в том, чтобы повысить статус этих указов и фактически обязать Трампа согласовывать любые шаги по отмене или смягчению этих санкций с конгрессом.
С учетом того, как в четверг прошли эти поправки (98 голосов «за» и лишь два «против»), можно однозначно утверждать, что в случае принятия билля введенные Обамой санкции против России останутся надолго. Вопреки расхожему мнению, в том числе и утверждениям Владимира Путина во время «прямой линии» о якобы слабом влиянии этих санкций на российскую экономику, на самом деле их влияние катастрофично, и в целом наш экономический обвал последних лет связан во многом с этими санкциями, а не с падением цен на нефть. В 2008 году цены на нефть падали сильнее, однако не было такого резкого падения курса рубля и соответствующего обесценения доходов и покупательной способности населения.
Нанесенный ущерб
Нанесенный ущерб
Чем отличалась ситуация на этот раз? По состоянию на 1 июля 2014 года (пока еще не был сбит малайзийский «Боинг» над Донбассом и не были введены наиболее жесткие антироссийские санкции) — российские корпорации и банки набрали рекордный объем внешних займов ($660 млрд). На это, собственно, и финансировалось какое-никакое восстановление после кризиса 2008–2009 годов — наша собственная финансовая система за 25 лет не научилась генерировать длинные деньги (средний срок привлеченных депозитов составляет около года, подавляющее большинство депозитов в банках — сроком до года).
Такие деньги могла нам дать только заграница. И вот после введения финансовых санкций в середине 2014 года Россия фактически оказалась в международной кредитной блокаде: получить внешние займы нашим компаниям и банкам стало невероятно сложно (на самом деле не только тем, которые попали в санкционные списки, на всякий случай многие кредиторы стали осторожничать с любыми русскими заемщиками вообще). При этом старые долги надо было выплачивать, а рефинансироваться стало нельзя. Надежды на Китай были изначально напрасными: китайская финансовая система несопоставима с Западом (ее совокупные активы вчетверо меньше, чем у финансовой системы США, и втрое по сравнению с ЕС), китайские банки неактивно работают международными кредиторами и в основном дают деньги взаймы под развитие своих производителей (что мы наблюдали на примере кредитов, выделявшихся под ориентированные на Китай наши нефтегазовые проекты).
В итоге общий портфель внешних займов российских банков и компаний рухнул с $660 млрд в середине 2014-го до примерно $460–470 млрд в последнее время, и возможности занимать на западных финансовых рынках мы по-прежнему в основном лишены. Это крайне болезненно, именно это так сильно обесценило рубль в конце 2014 года. Рискну сделать оценку, что цены на нефть сыграли здесь куда меньшую роль, так как их падение было компенсировано тратами Резервного фонда и резким падением импорта, а вот кредитное сжатие в $200 млрд заместить оказалось нечем. Именно эти санкции Кремль хотел бы видеть отмененными прежде всего.
Теперь перспектива их отмены серьезно откладывается, так как в США набирает обороты расследование российского вмешательства в американские внутренние дела (с чем и связано стремительное принятие нового билля), и Трампу будет сложно пойти на любое смягчение санкций, даже если на саммите G-20 в июле они подружатся с Путиным и тот снова позволит американскому президенту заглянуть в свою душу. Пока, правда, неясно, подпишет ли Трамп новый закон, так как госсекретарь Тиллерсон однозначно высказался о том, что подобное связывание рук президенту администрации не нравится. Но вето — тоже не решение: при таком уровне поддержки санкций в конгрессе оно легко будет преодолено, а новый раунд обвинений в симпатиях к России вряд ли облегчит Трампу положение.
Дополнительные меры
Прямых новых санкций законопроект, по сути, не вводит. Там есть пара положений, которые предполагают возможные новые санкции — снижение длины доступных на Западе кредитов до 14 дней, введение санкций против нефтегазовых компаний из третьих стран, работающих с Россией, а также возможные санкции против новых экспортных трубопроводов (американские сенаторы явно пытаются заблокировать проект Nord Stream-2). Тем не менее, во-первых, все эти вещи вводятся законопроектом не напрямую — потребуется решение президента или казначейства, которое те могут и не принять, а во-вторых, дополнительного негативного влияния на российскую экономику именно эти новые меры не окажут. Блокировка Nord Stream-2, строго говоря, вообще будет выгодна России, так как это ультрадорогой проект, часть затрат на который прямо или косвенно ляжет на плечи российских налогоплательщиков (например, в виде освобождения «Газпрома» от выплаты достаточных дивидендов в бюджет, о чем Путин говорил в мае), реализуемый в условиях профицита экспортных газопроводных мощностей, только чтобы обойти и тем самым наказать Украину.
Европейские партнеры «Газпрома» уже надавили на своих лоббистов в правительствах, чтобы те выступили против американских санкций в отношении Nord Stream-2: 15 июня с такими заявлениями выступили вице-канцлер Германии Габриэль и канцлер Австрии Керн. Но это все «обычные подозреваемые», традиционно тепло относящиеся к проектам «Газпрома», а вот европейские тяжеловесы — лидеры Германии и Франции Ангела Меркель и Эмманюэль Макрон — явно не собираются начинать конфликт, предоставляя «Газпрому» и его партнерам самим разобраться с американцами. Для Меркель постоянное лоббистское давление немецких партнеров «Газпрома» давно уже стало головной болью, ей даже удобно спихнуть решение этой проблемы на американских сенаторов.
Для России же заморозка финансовых санкций США на неопределенный период — само по себе серьезное дело, которое может сильно затормозить восстановление российской экономики. Так безудержно кредитоваться на международных рынках, как мы делали в 2010–2014 годах, когда корпоративный внешний долг вырос с $360 млрд до $660 млрд, мы уже не сможем.
