Ограниченный маневр: что даст унификация ставок НДС и страховых взносов
В понедельник, 13 марта, в рамках Недели российского бизнеса Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) министр финансов Антон Силуанов рассказал о своем взгляде на перенастройку налоговой системы. Силуанов оценил налоговый маневр, предложенный министром экономического развития Максимом Орешкиным. Его суть — размен снижения совокупной ставки страховых взносов (с одновременной отменой предельных значений зарплат, после достижения которых ставки резко падают) на повышение ставки НДС. Минэкономразвития предлагает зафиксировать обе ставки — и взносов, и НДС — на уровне 21%. Силуанов предложил лишь слегка скорректировать эту формулу и установить ставки на уровне 22%. По расчетам Минфина, предложенный Орешкиным вариант приведет к существенному выпадению доходов консолидированного бюджета, включая внебюджетные фонды, в то время как ставка в 22% окажется бюджетно нейтральной.
Сразу отметим, что, по расчетам авторов, сценарий «21/21» приводит к выпадению примерно 200 млрд руб. в год (по ранее озвученным оценкам Минэкономразвития — около 550 млрд руб.), в то время как сценарий «22/22» добавит в казну около 100 млрд руб. (что в масштабах бюджета незначительно, то есть подтверждает оценку о нейтральности).
Что обещает Минфин
Предполагается, что маневр, снижающий налоговую нагрузку на фонд оплаты труда и переносящий ее на потребителя, будет выгодным практически для всех отраслей (за исключением их серых и черных сегментов) и в особенности для предприятий-экспортеров.
Такие ожидания базируются на том, что все добросовестные налогоплательщики выигрывают за счет снижения высокой нагрузки на фонд оплаты труда, а экспортеры получают конкурентное преимущество, поскольку не платят НДС и повышение ставки их не затронет.
Дополнительно Минфин ожидает снижение объема серых зарплат, поскольку нагрузка на фонд оплаты труда станет доступнее для большего числа компаний.
Среди негативных же эффектов маневра Антон Силуанов выделяет «разовый» скачок инфляции, оценивая его величину в 2 п.п.
О чем Минфин не говорит
Маневр имеет безусловно верную, по крайней мере в теории, цель в виде снижения явно избыточной для добросовестного белого бизнеса фискальной нагрузки на зарплаты. Однако есть основания предполагать, что в заявленном виде маневр поставленной цели полностью не достигает из-за целого ряда «побочных» эффектов, которые пока остаются вне поля публичной дискуссии.
Начнем с анализа «хорошей новости» — про снижение ставок тарифов взносов. Во-первых, на практике для целого ряда сегментов бизнеса и отраслей заявленное снижение ставки обернется, как это ни парадоксально, ее ростом. Причем в первую очередь пострадают предприятия с наиболее квалифицированными специалистами, создающими продукцию с высокой добавленной стоимостью, а значит, с высокой долей зарплат в структуре затрат.
Дело в том, что сейчас по базовой ставке 30% облагаются только зарплаты на руки (за вычетом НДФЛ), не превышающие 55 тыс. руб. Доход свыше порогового значения облагается по более низкой ставке — 27,1%, уже без учета выплат в Фонд социального страхования (ФСС). А все, что свыше 63 тыс. руб., — по ставке 15,1%, с учетом снижения выплат в ПФР с 22 до 10%. В результате эффективная нагрузка (то есть отношение уплаченных взносов к зарплате) с повышением дохода сотрудника снижается. Поэтому средняя эффективная ставка страховых взносов по России составляет вовсе не всем известные 30%, а менее 27%.
Учитывая, что предложение Минфина состоит в снижении ставки с 30 до 22% и отмене пороговых взносов в ПФР и ФСС (в ФОМС с 2015 года пороги уже отменены), в среднем по экономике эффективная ставка взносов, безусловно, снизится, со средних 27 до 22%, однако для различных компаний эффект будет разным. Так, те работодатели, которые платили сотрудникам высокую зарплату (более 135 тыс. руб. на руки в месяц), получат большую нагрузку на фонд оплаты труда.
При этом отмена пороговых значений полностью «убьет» и без того неочевидный уже сейчас страховой характер таких платежей: сейчас взносы в ПФР по ставке 10% направляются в «общий котел» и ни в какой степени не увеличивают пенсию работника. Да и объем медицинских услуг если и зависит от зарплаты, то скорее обратно пропорционален ей (чем выше доход, тем более здоровым, при прочих равных, является работник и тем более вероятно, что лечиться он будет по программе ДМС или просто за деньги). Только взносы в ФСС пока что сохранили свой страховой характер.
Другая сторона маневра, повышение ставки НДС, тоже несет некоторые неявные эффекты. Помимо роста инфляции, оцениваемого все же скорее в 3,5 п.п. (рост НДС всегда практически полностью перекладывается на потребителя, а значит, при росте ставки с нынешних 18% до заявленных 22% цена практически любого товара вырастет с условных 118 пунктов до 122), ощутимый негативный эффект ожидается, как ни странно, для компаний, которые платить НДС не должны. Это освобожденные от НДС плательщики на спецрежимах (весь малый и часть среднего бизнеса), а также те, кто осуществляет деятельность, не облагаемую НДС.
Такие «неплательщики» не могут зачесть «входной» НДС против «исходящего» (как обычные производители и продавцы) или же возместить его из бюджета (как экспортеры), и поэтому включают уплаченный поставщикам НДС (например, при оплате аренды, закупке материалов) в состав расходов вместе с «чистой» ценой товара или услуги. В связи с этим повышение ставки НДС приведет к прямому увеличению расходов таких лиц, и существенная часть этих расходов будет отнесена на прибыль.
Реальный эффект от маневра
Можно ожидать, что в итоге экономика почувствует положительный эффект от увеличения инвестиционных возможностей предпринимателей, у которых доля расходов на оплату труда (а значит, и на страховые взносы) значительна, а сами зарплаты — невысоки.
Часть экономии, безусловно, рано или поздно придется направить на индексацию зарплат. И все же чем выше доля зарплат в общих затратах и чем ниже сами зарплаты, тем больше средств можно будет использовать на развитие. В качестве примера отраслей, которые могут получить пользу от маневра, можно привести производство продуктов питания, текстильное производство — достаточно трудоемкие отрасли с низким уровнем зарплат.
Но для некоторых компаний и отраслей маневр будет иметь негативные последствия. В числе «проигрывающих» можно выделить медицину, пассажирские перевозки, а также консультационные и инжиниринговые компании — особенно те из них, что осуществляют специальные научные исследования и разработки (не облагаемые НДС). В то же время отрасль IT, в которой традиционно высокие зарплаты и часть НДС не принимается к вычету, безусловно, почувствует эффект от повышения ставки НДС, однако в отношении социальных взносов она «защищена» действующей сейчас пониженной ставкой (14% против стандартных 30%). И при сохранении этой льготы (прямо одобренной президентом, а значит, защищенной от любых маневров) можно ожидать, что сфера IT сохранит достаточно «комфортный» уровень фискальной нагрузки.
Фальстарт налоговой реформы
Отдельно стоит отметить, что Минфин и Минэкономразвития, вероятно, сознательно играют на опережение, учитывая прозвучавшее в декабре 2016 года в послании президента Федеральному собранию поручение обсудить донастройку налоговой системы после 2018 года.
С одной стороны, скорость реакции нельзя не приветствовать: чем быстрее будут реализованы стимулирующие экономику меры, тем лучше. Однако есть в этом и существенный недостаток: предлагаемый маневр — даже в случае максимальной его эффективности — не является той комплексной донастройкой налоговой системы, которая требуется.
Очевидно, что для реформирования налоговой и неразрывно связанной с ней бюджетной системы необходимо нечто большее, чем игра всего с двумя, хотя и важными, параметрами, да еще при нежелании терять хоть какие-то доходы бюджета. Нам еще предстоит обсуждать судьбу налога на прибыль (следует ли вводить инвестиционные кредиты, модернизировать порядок амортизации и пр.), НДФЛ (нужна ли дифференцированная ставка, новые льготы и пр.), межбюджетные расчеты, включая закрепление за регионами старых налоговых доходов и новых полномочий.
Но если предложенный маневр поспешно согласован и принят, все дальнейшие предложения по реформе налоговой и бюджетной систем столкнутся с дополнительным существенным ограничением: кроме стандартного для России «нельзя сократить доходы бюджета» добавится новое: «не будем обсуждать ставки и порядок расчета взносов и НДС — по ним только что договорились».
