Принуждение к инвестициям: поможет ли стране новая приватизация?
Где деньги лежат
Российский бюджет 2016 года был сверстан из расчета цены на нефть в $50 за баррель и дефицита в 3% ВВП, но реальность рынков пока не оправдывает ожиданий правительства. Цены на углеводородное сырье находятся под сильным давлением и держатся вблизи многолетних минимальных значений на фоне демпинга стран Персидского залива и общих опасений замедления мирового экономического роста. Минфин уже запланировал 10-процентное сокращение бюджетных расходов, но низкие цены на нефть пока не позволяют рассчитывать на прежние доходы от налоговых платежей нефтегазовой отрасли, а снижение внешнего товарооборота, в первую очередь с Китаем, сокращает выручку и прибыль большинства компаний-экспортеров из секторов, не связанных с нефтедобычей. При этом у Минфина практически нет возможности привлечь средства на международном рынке, доступ к которому, по сути, закрыт из-за западных санкций.
Дефицит бюджета и низкие цены на сырье вынуждают правительство всерьез задуматься о продаже государственных активов, даже несмотря на неблагоприятную ситуацию на финансовых рынках и низкую стоимость акций госкомпаний. Объявлено, что планируется реализация пакетов акций «Башнефти», «Роснефти», «Совкомфлота», АЛРОСА, РЖД, «Аэрофлота» и группы ВТБ. Проведение приватизации в столь невыгодных для государства условиях требует особой стратегии действий властей, серьезного обоснования при выборе тех или иных активов, а также установления определенных требований к потенциальным покупателям.
Из-за турбулентности на финансовых рынках предугадать результаты Приватизации-2016 сейчас довольно сложно, но, поскольку бюджетные проблемы так или иначе, напрямую или через курс «доллар/рубль», касаются нас всех, то логику процесса стоит обсудить.
Как правило, любая приватизация государственного имущества преследует две цели: пополнение текущего бюджета и повышение экономической эффективности компаний, а значит, и рост налоговых поступлений в будущем. Но Россия — страна уникальная, и лишь сырьевые компании продемонстрировали эффективную деятельность после прошлых приватизаций, в известной мере из-за благоприятной мировой конъюнктуры.
А во многих случаях заводы, фабрики и производственные компании в результате перехода в частные руки просто прекращали свое существование, и на их месте возводились объекты жилой и коммерческой недвижимости, поскольку новые собственники видели в них лишь площадки для девелоперских проектов и не собирались инвестировать в модернизацию производств, тем более что растущая нефть позволяла не думать о необходимости создания многоотраслевой экономики.
Сейчас ситуация изменилась на диаметрально противоположную, и у приватизации, возможно, появляется третья цель — возврат капиталов из офшоров. Если такая задача действительно ставится на самом высшем уровне, то текущая рыночная стоимость предлагаемых пакетов акций госкомпаний уже не имеет столь принципиального значения.
Возможно, правительство попробует потянуть с продажей в надежде на улучшение внешних условий, рассчитывая на некоторый рост нефтяных цен или частичное снятие санкций, но время ограничено, если принять во внимание критичную ситуацию с федеральным бюджетом.
Принуждение к инвестициям
Власть формулирует условия, на которых приватизация может состояться. Президент Путин на встрече с членами правительства, посвященной приватизации, сказал о необходимости сохранения контроля государства над системообразующими компаниями с госучастием. Но главными требованиями президента являются «наличие у покупателя стратегии развития приобретаемой компании», недопустимость вывода активов в офшоры и «чтобы будущие инвесторы и приобретатели искали собственные ресурсы либо кредитные ресурсы, но не из государственных банков».
Вот в этом и заключается принципиальный момент. Это означает, что покупатели пакетов акций не просто должны привести в страну финансовые ресурсы, но и инвестировать в развитие компаний дополнительные средства. По сути, покупка госактивов — это принуждение к инвестициям в российскую экономику.
Потенциальные участники приватизации, скорее всего, это прекрасно понимают, ведь нет никакого экономического смысла бестолково тратить деньги на приобретение активов, стоимость которых так и будет продолжать падать вслед за снижением экономики, если не вкладывать ресурсы в развитие и повышение капитализации, не усиливать контроль за деятельностью компаний и не повышать качество корпоративного управления.
Найдутся ли покупатели, готовые сейчас инвестировать средства на таких условиях? Да, инвесторы появятся, в этом можно не сомневаться. Во-первых, несмотря на то, что сейчас рыночная стоимость компаний низкая, существует большой потенциал роста капитализации в будущем, когда экономический цикл развернется наверх. Во-вторых, государство собирается предложить пакеты в компаниях, занимающих лидирующие позиции в своих отраслях: «Совкомфлот» — один из крупнейших морских перевозчиков в мире, а АЛРОСА входит в число основных мировых алмазодобывающих компаний, «Роснефть» — самая большая нефтяная компания России, РЖД — естественный монополист, а положение «Аэрофлота» в своем сегменте перевозок приближается к монопольному, ВТБ — один из лидеров финансового сектора. В-третьих, если государство требует от инвесторов наличие значительного объема собственных денежных средств и намекает, что будет проводить отбор потенциальных покупателей, то продаваться пакеты будут тем, с кем договорятся, обещая, например, дополнительные привилегии и содействие государства в работе их основного бизнеса. Первой в очереди на приватизацию стоит «Башнефть», обладающая очень хорошим нефтеперерабатывающим комплексом, и уже есть несколько претендентов, в том числе и ЛУКОЙЛ, на приобретение 25%-го пакета акций у государства.
Больше прозрачности
Вряд ли мы увидим варианты проведения IPO для широкого круга рыночных инвесторов. Но когда, обсуждая возможных покупателей, правительство вспоминает негосударственные пенсионные фонды, то это значит, что появляется понимание роли пенсионных накоплений как источника внутренних инвестиционных ресурсов, а также того, что заморозка и ограничения в формировании этих накоплений приводят к негативным макроэкономическим последствиям.
Но поможет ли такая приватизация повысить эффективность компаний? Скорее всего, да, поскольку появление новых крупных акционеров повлияет на стандарты корпоративного управления, а новые члены совета директоров будут заинтересованы в большей прозрачности сделок и деятельности компаний. Плюс возможные дополнительные вложения, ведь ни для кого не секрет, что в стране, где отсутствует внутренний инвестиционный кредит, есть лишь два основных источника инвестиций: прибыль компаний и собственные средства акционеров.
Хватит ли средств от продажи госпакетов для решения проблем федерального бюджета?
Здесь все зависит от тактики, которую выберет Минфин, и от условий, с которыми придется согласиться покупателям. Вполне возможно, что госпакеты будут проданы по стоимости, превышающей текущую рыночную, например из расчета средних цен акций за определенный период, такое вполне допустимо при закрытой подписке. Разумным также является предложение Минфина о выпуске конвертируемых облигаций, на которые будет начисляться купонный доход, а инвесторы получат пакеты акций лишь при достижении срока погашения облигаций. В этих случаях приватизация не лишена смысла и определенные бюджетные цели могут быть достигнуты.
