Догнать и перегнать: почему развивающиеся страны перестали расти

«Сделано рядом»

За прошедшие 15 лет XXI века развивающиеся страны активно сокращали свое экономическое отставание от развитых стран: экономика России за этот период росла в среднем на 5% в год, экономика Китая — на 10% в год, в то время как мировая экономика демонстрировала рост около 2%. Но сейчас этот процесс остановился.

Век глобализации не имеет определенной точки начала, но свою роль в распространении принципов глобализации точно сыграл распад Советского Союза. Крах СССР продемонстрировал несостоятельность социалистической модели экономики, и страны с нерыночными принципами развития изменили курс — так на руинах социализма появился глобальный капитализм.

Встав на путь догоняющего развития, страны с нарождающейся рыночной экономикой (особенно Азиатского региона) стали эксплуатировать свое естественное конкурентное преимущество — дешевую рабочую силу. Неудивительно, что за последние несколько десятилетий развивающиеся экономики оказались в лидерах экономического роста. Догонять легче, чем прокладывать дорогу.

За исключением нескольких примеров, в первую очередь «азиатских тигров», которые уже прошли весь путь «из третьего мира в первый», большинство развивающихся стран все еще находятся в начале пути, однако существующая модель роста постепенно перестает работать. На очередном витке технологической революции относительно низкая себестоимость труда, определяющая роль этих стран в глобальной экономике, перестает быть конкурентным преимуществом.

Если ранее большинство производств переместилось в страны с дешевой рабочей силой, так как дополнительная стоимость транспортировки готовой продукции оправдывалась экономией на трудозатратах, то в последнее время ситуация стала меняться.

В течение предыдущих 200 лет станок, за которым стоял человек, становился все более сложным. За современным станком человек зачастую вовсе не нужен. Промышленные роботы становятся все более сложными, а их стоимость постоянно снижается. На смену людям, делающим машины, приходят машины, делающие машины.

Автоматизация производства, как в формате роботизированных промышленных конвейерных лент, так и в виде локальных производственных точек, основанных на технологии 3D-печати, начинает затрагивать большинство индустрий — от производства автомобилей и электроники до производства одежды и музыкальных инструментов.

Важность труда как определяющего фактора производства, как и во времена индустриальной революции, снова отходит на второй план. Размещать новые производства и даже переносить существующие становится экономически выгоднее рядом с рынками потребления (Америка, Европа), а не в места сосредоточения дешевой рабочей силы (Азия). Знаменитое Made in China вследствие конкуренции между развивающимися рынками уже постепенно уступает место Made in Vietnam, а в будущем скорее всего все больше будет встречаться «Сделано в (стране потребления)».

Экономика знаний

Технологический прогресс уже не в первый раз в истории выводит важность знаний как фактора производства на первый план. Производство знаний становится источником роста. Современной экономике нужно все меньше людей, которые бы стояли у станка, и все больше людей, которые бы эти станки создавали. XXI век предъявляет запрос на инженеров, дизайнеров и программистов, в то же время существенно повышая требования к компетенциям «синих воротничков».

Все это означает, что догоняющим странам необходимо менять модель развития. В то время как лидерство развитых стран, активно включенных в производство знаний, будет только усиливаться. Разница в уровне экономического развития между развитыми и развивающимися странами в течение последних десятилетий сокращалась, но это не означает, что эта разница может двигаться только в одном направлении. Со сменой приоритетов в средствах развития (от труда к знаниям) «развивающимся рынком» XXI века может оказаться не Китай, а США.

История показывает, что переходы от одной модели экономического развития к другой не всегда проходят гладко. Лакмусовой бумажкой становится фондовый рынок.

Конечной точкой японского экономического чуда, обусловленного проникновением в страну новых технологий, информация о которых до Второй мировой войны в Японию практически не поступала, — стал пузырь на японских финансовых рынках, лопнувший в 1991 году. Японию ждало «потерянное десятилетие» — период застоя в экономике, продолжавшийся все 1990-е и 2000-е годы.

Однако после лопнувших пузырей совсем не обязательно должна следовать экономическая стагнация. Правильно функционирующие экономики характеризуются не умением не попадать в кризисные ситуации, а умением из них выбираться, иначе говоря — своей адаптивностью. Например, американский фондовый индекс S&P 500 сегодня находится на уровнях порядка 30% выше, чем на пике перед кризисом 2008 года (который, соответственно, был выше, чем пик перед кризисом доткомов, и т.д.). США — отличный пример адаптивной экономики.

Индекс Шанхайской фондовой биржи (SSE Composite) с июня текущего года упал более чем на треть, вернувшись к уровням начала 2015 года. Такое поведение рынка, возможно, является индикатором проблем, связанных с существующей моделью роста китайской и других развивающихся экономик. Окажется ли китайский рыночный пузырь лета-2015 предвестником долгого периода адаптации (японский сценарий) или локальным пиком на долгосрочной траектории роста (американский сценарий), покажет время. Пока сигналы неутешительные. Китайский вариант охоты на ведьм — арест около 200 человек, обвиняемых в причастности к недавнему обвалу рынка, — вряд ли является примером правильного адаптивного поведения.

Что дальше?

Первые несколько десятилетий глобального капитализма оказались очень успешными для новых капиталистических стран. И в первую очередь для стран, обладающих дешевыми трудовыми и энергетическими ресурсами. Встраиваясь в систему международных экономических отношений, Китай и другие страны с дешевыми трудовыми ресурсами росли быстрее, чем мировая экономика в целом. А так как узким местом роста оказался доступ к энергетическим ресурсам, еще одними бенефициарами глобализации оказались страны — экспортеры энергоресурсов (Россия, ОПЕК и другие).

Теперь в энергетическом секторе значимость традиционного ископаемого топлива будет постепенно уменьшаться из-за конкуренции со стороны возобновляемых источников энергии. В промышленности судьба традиционных трудоемких производств, по всей видимости, будет аналогична судьбе ископаемого топлива. Для экономик стран, основанных на доступе к дешевому труду и энергии, ветер в спину меняется на встречный.

Догоняющее развитие в XXI веке — это копирование лучших образцов институциональных и образовательных систем — необходимых элементов экономики знаний; перенесение на свою почву Кремниевой долины, Гарварда и работающей правовой системы, а не эксплуатирование трудовых ресурсов или природной ренты.