Китай наоборот: как будет развиваться кризис в России

Чем 2010-е похожи на 1980-е

Российская экономика набухает экономическим кризисом. Государственная монополия в СМИ позволяет приглушить его приближающиеся раскаты. Но такие «глушилки» на самом деле способствуют не преодолению кризиса, а лишь перераспределению его издержек. Декабрьский валютный кризис Пол Кругман назвал проявлением клановой макроэкономики. Но нас сейчас интересуют не политические издержки и последствия геополитических авантюр, а собственно экономические механизмы развития кризиса.

Парадоксальным образом его основной механизм, вероятно, будет не сильно отличаться от того, который запустил процесс распада советской экономики в 1980-е. Это не значит, что российская экономика так же плоха. Она пока гораздо лучше советской. Но и советская в начале 1980-х казалась хотя и неэффективной, но весьма устойчивой. Примерно то же умеренные пессимисты говорят сегодня про российскую: мол, неэффективная, но еще надолго хватит.

Основным каналом трансляции внешнего шока во внутренний кризис, как и в 1980-е годы, станет импорт, точнее, невозможность поддерживать его на прежнем уровне. Тогда это был отчасти потребительский импорт, но главное – импорт зерна, на котором держался продовольственный сектор (к 1980-м годам СССР стал крупнейшим импортером зерна в мире). Тогда импорт был сосредоточен всего в нескольких отраслях, но имел для них критическое значение. Сегодня импорт размазан более или менее густым слоем по всей экономике.

В сходстве механизмов двух кризисов нет ничего странного: в обоих случаях речь идет о ресурсной стране на выходе из периода высоких нефтяных цен. Импортозависимость – одно из проявлений сырьевого недуга. В случае сегодняшней России он связан с тем, что дополнительный доход от торговли нефтью и газом направлялся в большей степени на потребление, чем на инвестиции. Основным драйвером экономического роста был рост внутреннего потребления.

Рост доходов и реального курса рубля повышали конкурентоспособность импорта на внутреннем рынке, что вело к быстрому росту его объемов. В 2003 году объем товарного импорта равнялся $60 млрд, а в 2013-м – $340 млрд. В целом за 2003–2013 годы среднегодовые темпы роста импорта составили 19%, в реальном выражении (с учетом роста цен на импорт) – около 13%. Но это все равно гораздо больше, чем среднегодовой рост промышленности – 3,7%.

В 2013 году, по расчетам Росстата, доля импорта в розничной торговле составляла 44%, а в продовольственном сегменте – 36%. И, видимо, это близко к истине: притом что в Россию в 2013 году было завезено товаров на $340 млрд, весь объем производства российской обрабатывающей промышленности составил около $850 млрд, а оборот торговли – $725 млрд. Это не дает нам точной картины импортозависимости, но дает вполне адекватное представление о ее масштабах: стоимость ввезенного импорта – это около 40% от стоимости произведенной в России товарной продукции, если исключить извлеченное из недр сырье.

Два товара вместо трех

Двукратное удешевление рубля к доллару приведет к двукратному росту рублевых затрат фирм на импортную продукцию. Наивный взгляд состоит в том, что потребление импорта сократится, а его место постепенно будет занимать отечественная продукция. Но не все так просто.

Дело в том, что товары конечного потребления сегодня составляют гораздо меньшую долю в импорте, чем это было в начале 2000-х годов. Их доля сократилась с 46% в 2005 году до 37,5% в 2013-м, а доля промежуточных и инвестиционных товаров соответственно выросла. В целом это позитивный процесс, который можно охарактеризовать как локализацию: экономика закупает импортные станки, комплектующие и материалы, которые доводятся в России до товарного вида. Процесс хорошо известен нам на примере автомобильной сборки. Так же устроено производство значительной части потребляемой нами бытовой и электронной техники, изрядной части мебели, продовольствия и одежды.

Более того, российский экономический рост последних 10 лет в значительной степени был связан именно с процессом «локализации» импортной продукции. Именно за счет этого демонстрировали внушительный рост автомобильная промышленность, производство электроприборов, электроники и легкая промышленность. В этом смысле российская промышленность похожа на перевернутую китайскую: там тоже в страну ввозятся материалы и комплектующие для окончательной сборки, однако, в отличие от Китая, отправляющего «сборку» на экспорт, Россия потребляла ее внутри страны. Это еще одно проявление того феномена, который Алексей Кудрин и Евсей Гурвич назвали в своей недавней статье «импортированным ростом».

Что из этого следует? В старой модели рыночного «импортозамещения», связанного с ослаблением рубля, ситуация выглядела так: на полке магазина стоят три аналогичных товара – два отечественных (хуже качеством) и один импортный (более дорогой). После девальвации импортный становится неконкурентоспособным, и его место со временем занимает еще один российский.

В новой модели на полке стоят три аналогичных товара, в каждом из которых доля импорта варьируется в определенных пределах. В результате девальвации все они дорожают в соответствующей пропорции. Платежеспособный спрос сокращается до двух товаров, в результате происходит сокращение как импорта (импортных компонентов третьего товара), так и отечественного производства.

Таким образом, девальвация приведет не только к существенному росту цен, но и к серьезному сокращению внутреннего производства и сокращению занятости. Это, в свою очередь, грозит запуском спирали депрессии: сокращение потребления – сокращение производства, зарплат, занятости – дальнейшее сокращение потребления.

Плата за чрезмерное потребление

При этом попытки стимулировать потребление будут вести в большей степени к всплескам инфляции, чем к росту производства. Как было сказано вначале, причина импортозависимости – это перекос в пользу потребления и в ущерб инвестициям. Исправить перекос можно только одним способом – добившись, чтобы деньги пошли в инвестиции, в новые мощности. В противном случае, стимулируя потребление, вы будете стимулировать преимущественно рост цен. Однако добиться инвестиционного эффекта при помощи антизападнической конспирологии и рассказов о «киевской хунте» будет весьма непросто. Деньги не смотрят «Первый канал».

Есть, разумеется, еще один путь: нерыночное, искусственное импортозамещение за счет государственных инвестиций. Эдакий российский «сделай сам». На практике это может выглядеть только как массированные государственные закупки импортного оборудования для производства комплектующих, закупавшихся раньше по импорту. Именно такая идея пришла в голову и советскому руководству в середине 1980-х годов, когда оно стало активно закупать импортное оборудование для модернизации потребительского сектора. Но попытка реализации такой идеи в условиях падения экспортных доходов легко и непринужденно превращает экономический кризис в финансовый коллапс.

Стране предстоит довольно дорого заплатить за перепотребление предыдущих лет. Экономика в поисках равновесия будет стремиться откатиться назад. Структура экономики, выстроенная под дорогой рубль, сегодня нежизнеспособна. Однако такой откат неизбежно превратит правительство в глазах населения в голого короля. Поэтому оно будет последовательно мешать экономике искать новое равновесие, шаг за шагом превращая кризис в катастрофу.