Остановка на полпути: что отличает российскую экономику от советской

«25 лет без СССР»

История современной России началась 25 лет назад, когда в 1991 году от СССР начали откалываться союзные республики. В течение 1991 года они проводили референдумы и объявляли о собственной независимости. В декабре Совет республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования СССР в связи с образованием СНГ. Что изменилось в стране за это время?

Страна собственников

Почему экономически Россия это не Советский Союз и никогда им уже не станет?

Самое основное — в современной России полностью унич­тожен так называемый советский человек. Хорошо это или плохо, но прежние ценности разрушены в 1990-е годы. Основным мотивом сегодня является выгода, а не какие-то абстрактные принципы. Что бы ни говорили «консерваторы», Россия — страна абсолютно либеральная и большинство ее граждан исповедует принцип anything goes. Ничто не свидетельствует о том, что люди готовы жертвовать своими интересами ради государства и общества.

Россияне за постсоветское время стали богаче и независимее. Приватизировано более 80% городских квартир, построено более 10 млн частных домов. Действуют около 4 млн коммерческих фирм и 3,6 млн индивидуальных пред­принимателей. Личное богатство граждан выросло в десятки раз; появились средний класс, до 80 тыс. долларовых миллионеров и сотни входящих в мировую бизнес-элиту.

Конечно, государство контролирует значимую часть экономики и крупная собственность «условна» — ее могут в любой момент отнять; однако это частные случаи. Да, люди могут говорить, что любят власть и государство, но если это госу­дарство покусится, например, на те же приватизированные квартиры, по­строенные дома или приобретенную землю, оно проживет считанные дни. «Советское» подчинение общества власти невозможно, несмотря на то что некоторые частные случаи, казалось бы, говорят об обратном.

Радикально изменилась экономическая структура. В СССР в начале 1980-х годов доля промышленности составляла 58,6% валового общественного продукта, а сфера услуг и финансовый сектор практически отсут­ствовали. Сейчас они являются основой экономики и движителями хозяйственного роста. Однако еще важнее тот факт, что современная экономика имеет совершенно иное представление об эффективности. В Советском Союзе с его замкнутым хозяйственным циклом можно было производить любые товары, невзирая на издержки, — сейчас это невозможно. Именно поэтому внутреннее потре­б­ление ресурсов рухнуло (нефти — на 31%, стали — на 46%, угля — в 2,7 раза) и экономика стала откровенно сырьевой. Это прискорбно, но не надо забывать, что сохранившиеся и вновь возникшие отрасли в новых условиях если и не более конкурентоспособны, то более нужны стране. Доля инвестиций в ВВП упала с почти 40% до менее чем 20%, и ни­какие усилия не смогут серьезно ее увеличить — просто потому, что в рыно­чной среде инвестировать в неэффективные производства означает лишь терять деньги и ресурсы, не более того. Имен­но поэтому в стране почти не строится новых предприятий: мы не знаем, как их сделать эффективными, но хотя бы понимаем, что не нужно плодить неэффективные активы, и это уже шаг к нормальности. В отличие от советской экономики российская абсолютно рациональна, и вернуть ее в иррациональное состояние нельзя.

Маленькая, но глобальная экономика

В отличие от советской российская экономика глобализирована и интегрирована в мировую. Если оборот внешней торговли СССР в 1985 году составлял 10,1% валового общественного продукта (см.: «Народное хозяйство СССР в 1990 году» и «Внешние экономические связи СССР в 1990 году»), то в 2015-м он до­стиг в рыночных ценах почти 43,5% ВВП (ВВП — 74,1 трлн руб., оборот внешней торговли — около $527 млрд, среднегодовой курс — 60,95 руб. за долл.). Глобализировано все. Экономику, критически зависимую от поста­вки более чем 200 позиций товарной номенклатуры, невозможно «закрыть», тем более если подавляющее большинство чиновников и менеджеров не мыслят себя «в отрыве» от зарубежных собственности и активов. Никакого импортозамещения у нас не получится, что, собственно, уже признается на высоком уро­вне, — прежде всего потому, что оно противоречит экономической эффективности. Делать свое, причем дороже и хуже, чем импортное, будут готовы лишь те, кто захочет на этом что-то украсть, но они не смогут развернуть экономические процессы вспять.

Опять-таки, непроизводительная экономика не может закрыться, ибо в проти­вном случае она не сможет сбывать свободные ресурсы (в 2014 году на экспорт пошло 64% нефти [включая нефтепродукты], 35% газа и 43% угля против 32, 13,1 и 4,8% соответственно в 1989 году) и лишится источника финансирования. А открытые экономики не способны десятилетиями идти против глобальных хозяйственных трендов.

Подводя предварительный итог, нужно отметить еще одно обстоятельство: в 1984 году советская экономика была, как ни считай, больше экономики как ФРГ, так и Китая; страна управляла мощной системой сателлитов. Сегодня с 3,3% (по ППС) и 1,6% (по рыночным курсам валют) глобального ва­лового продукта и без единого союзника Россия — пустое пространство ме­жду объединенной Европой (17,1 и 24,0% глобального продукта) и Китаем (16,6 и 13,4%). Страна такого масштаба не может быть самодостаточной и иметь прежние экономические и геополитические амбиции. Россия скоро опустится глубоко во вторую десятку мировых экономических держав, и с этого времени сравнения с СССР окажутся окончательно пустыми.

Государство неразвития

Над российской экономикой и российским обществом существует государство, радикально отличающееся от советского.

Советская политическая система обеспечивала выживание определенной (пусть и ущербной) экономики, тогда как нынешняя российская занята только самой собой. Современная политиче­ская «элита» служит не развитию государства, а своему карману, и только ему. Ее благосостояние возникает как прямой вычет (точнее — воровство) из государственного бюджета, инвестиций госкорпораций, доходов рыночных компаний и граждан. Эта элита в отличие, например, от Саудовской Аравии или Объединенных Арабских Эмиратов не может легализовать свое богатство и задает экономике «вектор неразвития». Именно поэтому одна из госкомпаний может позволить себе потратить 2,4 трлн (! )  руб. на невостребованные проекты, а в масштабе страны таких десятки.

Неудивительно, что современная Россия единственная из сырьевых экономик, которая так и не смогла нарастить физические объемы производства ресурсов за последние 25 лет; единственная из emerging markets, не показавшая значимого развития основных элементов инфраструктуры. Причина тому в нашем государстве, которое так отличается от советского, что в принципе не может быть поставлено на слу­жбу обществу, пусть даже и не слишком эффективную.

Наконец, логика развития ведет российскую экономику и государство в разные стороны. Экономические субъекты, встраиваясь в глобальную хозяйственную систему и воспринимая ее законы, рационализируются и развиваются; государство, пополняясь все менее компетентными бюрократами (иные были бы опасны вышестоящему начальству), деградирует. В результате государство в отличие от СССР концентрирует конт­роль над не самыми передовыми, а самыми традиционными отраслями и над активами, которые не способно усовершенствовать. Даже если срав­нить оборонку 1985 года с той же отраслью 25-летней давности (1960 год) и нынешний ВПК с ним же конца советского периода, все станет понятно.

Это стремление «удержать достигнутое» приводит к доминанте сырьевых отраслей и провалу всех попыток модернизации (вполне объяснимому, если учесть, что во властных структурах практически нет лоббистов новых технологических секторов и сторонников развития конкурентной среды в экономике). Поэтому если в СССР экономика страны развивалась в направлении, не соответствующем глобальным трендам, но все же развивалась и государство было агентом развития, то в России государство де-факто выступает апологетом неразвития, что в итоге проявляется и в категорическом неприятии политических и идеологических новаций.

Экономика отдельно — государство отдельно

Все сказанное означает, что российская экономика, в отличие от советской на некоторое время отпущенная на самотек, впитала критическую часть черт, характерных для большинства современных экономик. Лишить их ее невозможно: экономика в этом случае просто перестанет существовать.

В то же время государство не нашло своего места в этой новой реальности, поэтому начало концентрировать под своим контролем экономически более простые (примитивные) отрасли, которые в большей степени могут быть управляемы «командными» методами. Соответственно, главная задача российского государства сегодня выглядит как перераспределение через бюджет доходов рыночно эффективных отраслей и компаний и «инвестирование» их по большей части в бессмысленные проекты (Олимпиа­да в Сочи, саммит АТЭС во Владивостоке, ненужные газопроводы, железная до­рога Курагино — Кызыл, объекты инфраструктуры к ЧМ-2018 и др.). Но учитывая, что эффективная экономика нужна всему обществу, а воровство бюджета лишь его части, сложно надеяться на устойчивость системы.

Экономически современная Россия — это не Советский Союз, но это некая остановка на пути, ве­ду­щем от советской экономической системы к нормальной рыночной экономике. Так как первые шаги на этом пути были очень быстрыми, остановка эмоциона­льно воспринимается в наши дни как возврат в прошлое, хотя таковым не является.